Старая гвардия - Марк Тис
— Подтверждаю, — был ли в этом односложном ответе намек на горечь? Гнев? Или ему показалось? Последовало долгое колебание. — Командование, я вынужден отказаться от приказа открыть огонь из моего "Хеллбора" в данный момент. Запрашиваю разрешение продвинуться на десять километров вперед, где я не буду нести ответственности за большие потери среди гражданского населения.
Мартин моргнул, резко втянул воздух, затем снова медленно выдохнул.
— Ответ отрицательный. Оставайтесь на месте, — он снова изучил показания QDC. — Черт возьми...
— В чем дело, друг мой?
— Я не совсем уверен, — сказал он, нахмурившись. И Хэнк, и Эндрю работали на значительно более высоком уровне мышления, чем можно было ожидать от Марк XXIV. — Судя по тому, как они разговаривают, я могу поклясться, что это Марк XXX, как минимум.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну... у нас нет времени на диссертацию об эволюции Боло. Говоря предельно простым языком, Боло наделили самосознанием и интеллектом, примерно эквивалентным человеческому, с появлением Марк XX и психотронных схем в конце 2700-х годов. Последующие Марки в течение следующих нескольких столетий становились более разумными, более человечными в своих рассуждениях и, что немаловажно, в своей речи, хотя их способности были ограничены программным обеспечением, направленным на предотвращение нападения непослушного Боло на своих владельцев. Пока все понятно?
Халид кивнул.
— Я понимаю. Ранние модели ничего не могли делать без прямого приказа своих командиров-людей.
— Верно. Так вот, Марк XXIV, как и Хэнк и Эндрю, были первыми по-настоящему автономными машинами с самосознанием. Последние модели, такие как Марк XXX... Ну, если вы поговорите с ним по коммуникатору, то единственный способ определить, что он не человек, это то, что его речь, как правило, немного более формальная, немного более эрудированная, чем у людей. Они полностью соответствуют требованиям к тесту Тьюринга[21].
— Тьюринга?
— Это старый кибертехнический термин. Это означает что не догадаешься, что они машины. В любом случае, я работаю с Боло уже восемь лет, и у меня была возможность пообщаться со многими из них. Острый слух может определить поколение неизвестного Боло, просто прислушавшись к тому, как он составляет предложения. Более низкие Марки, как правило, звучат немного кровожадно и узколобо, они не думают ни о чем, у них очень узкие программные ограничения. Более высокие Марки звучат как чрезвычайно умные люди и могут говорить практически о чем угодно.
— А-а. И вы считаете, что двое ваших друзей умнее, чем они должны быть?
— В двух словах, да. Язык, в частности, способность поддерживать длительную беседу на различные темы, отражает общий уровень интеллекта. Это именно то, о чем я думаю. А еще мне интересно... почему?
— Что "почему"?
— Полковник прав. Эти два Боло - всего лишь машины. Это очень, очень умные машины, но они умны потому, что кто-то написал для них необычайно сложные программы искусственного интеллекта, которые обрабатываются с помощью психотронных схем, предназначенных для обеспечения определенного уровня гибкости, скорости и даже, в ограниченной степени, самосознания. Они не могут выйти за рамки своих собственных программ, не могут мыслить нестандартно.
— Так как же они могут мыслить, как Марк XXX-ые?
— Возможно, они нашли способ перепрограммировать себя.
— У них нет такой возможности. Самопрограммирование... это означало бы, что они могли бы каким-то образом выйти за рамки привычного и решить для себя, что они собираются делать, именно то, что люди пытались предотвратить в Боло с тех пор, как эти штуки были изобретены.
— Тот, который "Хэнк", продолжает отказываться выполнять твой приказ стрелять из "Хеллбора".
— Да. Я знаю. И это отчасти меня беспокоит. Конечно, у него есть определенный уровень тактической осмотрительности. И когда они перейдут в полный режим боевого рефлекса, они будут полностью предоставлены сами себе. Но я никогда не слышал, чтобы Марк XXIV говорил мне, что он не может подчиниться приказу открыть огонь, потому что это может привести к жертвам среди гражданского населения.
— Он звучит... по-человечески.
— Да...
— Ранее ты сказал, что Боло не может выйти за рамки своих возможностей, не может перепрограммировать себя. Я думаю, мой друг, что большинство людей ничем не лучше. Мы такие, какими нас определил Аллах и наше прошлое, и мало кто из нас может превзойти это.
Мартин подумал о Лэнге.
— Я начинаю думать, что ты прав.
Два Боло обменивались информацией по своим системам QDC, и Мартину стало интересно, о чем они говорят.
* * *
В долине Ад-Духан, в двадцати километрах к югу, Эндрю ведет бой с воздушным и наземным противником. Поддерживая связь в режиме реального времени с помощью наших комплектов Quantum Determinacy Communications, я наблюдаю, я чувствую, как он маневрирует в омуте с кипящей водой шириной в километр, в истоках реки Духан с горячей водой и в "дыме" Долины Смоук.
Скрытый как оптически, так и термически, он находится в идеальной позиции для засады на врага, когда его краулеры достигнут вершины перевала. К счастью, поток беженцев через долину Духан сошел на нет, но он не стреляет из своего главного башенного орудия, вместо этого полагаясь на скорострельные залпы из всех восемнадцати бесконечных повторителей с ионными зарядами и тактические залпы противотанковых ракет. В течение сорока секунд, наполненных пламенем, окруженная скалами долина содрогается от грохота его залпов. Четверо вражеских краулеров были уничтожены, когда попытались проскользнуть через гребень хребта и броситься на него. Остальные на мгновение сбились в кучу, а затем отступили.
Я чувствую его волнение.
— Мы можем напасть на них и покончить с ними прямо сейчас!
— Это было бы самоубийством, — говорю я ему. — Кроме того, нам приказано удерживать эти проходы любой ценой. Если врагу удастся проскользнуть через них в тыл, эвакуация будет поставлена под угрозу.
— Тогда мы должны сделать так, чтобы никто не прошел мимо нас.
— В бою ничего не гарантированно. Мальборо знал это.
— Мальборо также знал, что можно выиграть все сражения и проиграть войну.
Я разделяю его точку зрения. Война за испанское наследство была для Мальборо не более чем чередой выдающихся побед, пока через семь лет после блестящей победы при Бленхейме его карьера не закончилась политическим позором. В конце концов, Франция сохранила свои довоенные границы и получила многое из того, чего хотела, даже несмотря на то, что ее военная репутация была запятнана из-за плохого выступления на поле боя. История полна таких перипетий... Наполеон в России, Америка во Вьетнаме, Аргентина в Бразилии, легионы Берренджери на Тралленке IV... победы, одержанные на поле боя ценой крови, затем растрачиваются впустую или раздаются бюрократами за столом переговоров.
Я отмечаю, что транспорты Конкордата
