Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов

Курносов, не отводя от неё глаз, бережно взял её руки в свои ладони. Пальцы его чуть дрожали, кожа казалась грубой, обветренной, но такой родной и тёплой сейчас, когда она особенно нуждалась в поддержке. Дыхание его сбивалось, а голос прозвучал тихо, надломлено, будто каждое слово стоило огромных усилий:

– Маша… Знаешь, странно понимать, что я так мало тебе сказал за всё это время. Всё казалось – впереди много дней, когда можно будет сказать главное. Завтра, послезавтра, через неделю… Я не думал, что этот момент наступит так внезапно и будет таким мучительным. Наверное, я привык откладывать счастье, боясь потерять его, едва осознав, насколько оно для меня важно.

Маша слушала, не перебивая, лишь крепче сжимая его пальцы, словно боялась, что он сейчас исчезнет. Горячие слёзы текли по её щекам, но она не пыталась их остановить, позволяя моменту наполниться той искренностью и окончательностью, которых они оба заслуживали.

– Я вспоминаю тот день, когда ты впервые вошла в мой кабинет, – продолжал Курносов, грустно и чуть заметно улыбаясь, будто самому себе. – Ты была такой растерянной и хрупкой, что я не заметил, как изменился. Всю жизнь я привык контролировать всё вокруг, но ты заставила меня снова чувствовать. Рядом с тобой я снова начал понимать, зачем просыпаюсь по утрам, и что жизнь может быть не только серой и пугающей, но и тёплой, наполненной смыслом.

Маша тихо всхлипнула, сдерживая себя, хотя эмоции переполняли её изнутри. Курносов замолчал на мгновение и осторожно провёл пальцем по её щеке, стирая слёзы, словно стараясь навсегда запомнить её лицо, полное искренности.

– Знаешь, я часто вспоминаю наши вечера, – продолжил он чуть тише и медленнее, заново переживая каждое слово. – Помнишь, как мы сидели на кухне, пили чай, говорили о простых вещах, не думая ни о прошлом, ни о будущем? Просто были вместе. Тогда казалось, что жизнь может состоять только из таких вечеров, и большего не надо. Я думал, если ты рядом, я смогу пережить всё, любые невзгоды и проблемы, потому что твоя улыбка и голос значили для меня больше всего на свете. И сейчас я понимаю, что ни о чём не жалею. Пусть эти мгновения были короткими, пусть нам было отведено мало времени, я благодарен за каждую минуту рядом с тобой.

Он замолчал, словно подбирая слова, давшиеся ему особенно тяжело. Его взгляд стал ещё мягче, почти ласковым:

– Прости, что я не смог тебя уберечь. Прости, что оказался бессилен, что не смог защитить тебя от происходящего. Ты заслуживала совсем другой жизни – светлой, спокойной, без этого кошмара. Но знай одно, Маша, что бы ни случилось дальше, я всегда буду помнить тебя. Ты навсегда останешься для меня самым дорогим человеком, тем, кто смог пробудить во мне живое чувство. Я буду помнить твой голос, твои глаза, твои руки в моих, и этого не отнимет у меня никто и ничто на свете.

Маша смотрела ему прямо в глаза, слёзы продолжали катиться по её щекам, но страха больше не было. Ей было важно услышать эти слова, почувствовать его любовь, чтобы найти в себе силы двигаться дальше. Она молчала, не желая нарушить мгновение, в котором было сказано уже всё самое важное.

Тяжёлая, наполненная нежностью тишина снова повисла между ними, которую хотелось сохранить как можно дольше, прежде чем судьба вновь разведёт их навсегда.

Маша ненадолго замолчала, чувствуя, как слова, давно жившие внутри неё, поднимаются к горлу, наполненные теплом и горечью. Дыхание её сбилось, взгляд затуманился, но в глазах светилась та нежность, которая делала её особенно красивой в эту минуту откровенности.

Она осторожно высвободила руку и нежно коснулась его лица, слегка дрожащими пальцами передавая ему всю свою любовь и благодарность.

– Петь, я никогда не говорила тебе этого вслух, хотя чувствовала всегда, – начала Маша тихо и слегка хрипло от волнения. – Я люблю тебя. Люблю так сильно, что иногда пугаюсь силы этих чувств. Спасибо тебе за то, что ты был рядом. За то, что поверил мне, когда все отвернулись. Ты был моим светом и единственной опорой в минуты, когда я не верила уже даже в себя, думая, что схожу с ума.

Она остановилась на мгновение и продолжила тише и увереннее:

– Когда я окажусь там, в семьдесят девятом, первым делом пойду к тебе. Я найду способ рассказать тебе всю правду – кто я и почему оказалась там, в теле этой несчастной девушки. Я сделаю всё, чтобы ты поверил снова, чтобы мы снова были вместе, вопреки безумию происходящего. Я буду бороться за нас, потому что знаю – нам суждено быть рядом, и никакие обстоятельства не смогут это изменить.

Курносов слушал её, и в его глазах отражалась глубокая боль, но вместе с тем и невыразимая надежда. Он молчал, боясь прервать её, боясь пропустить хоть одно слово, способное стать нитью, которая свяжет их даже через время.

Когда она закончила, они смотрели друг на друга, пытаясь запечатлеть этот момент навсегда. Затем он осторожно приблизился к ней, бережно обхватил ладонями её лицо и поцеловал в губы – страстно и отчаянно, с той силой, какая бывает лишь у людей, осознающих, что это, возможно, последний поцелуй в их жизни.

В этот поцелуй Курносов вложил всё: боль расставаний и радость встреч, отчаяние потерь и тепло коротких, хрупких мгновений счастья. Маша ответила ему с той же силой, крепко обняв его за шею, боясь ослабить хватку, чтобы он не исчез, не растворился в болезненных воспоминаниях.

Они целовались долго и мучительно, чувствуя, как боль разлуки растворяется в нежности, ставшей их главным воспоминанием о сегодняшнем дне. Лишь спустя несколько минут, когда дыхание окончательно сбилось, а сердца начали болезненно биться в унисон, Курносов осторожно отстранился, всё ещё удерживая её и касаясь лбом её лба, глядя в глаза так пристально, будто пытаясь заглянуть в её душу.

– Машенька, – прошептал он так тихо, словно боялся, что их услышит кто-то, кроме неё, – прошу тебя, как бы ни сложилась твоя жизнь там, помни меня. Помни то, что мы пережили, наши разговоры, наши встречи, даже если их было мало и они были слишком короткими. Я не знаю, сможешь ли ты изменить будущее, чтобы мы встретились вновь, позволят ли обстоятельства нам быть вместе. Но знай одно: где бы ты ни оказалась, моё сердце будет с тобой. Я всегда буду ждать, любить и помнить.

Голос сорвался, последние слова прозвучали хрипло, оборванные нахлынувшими чувствами. Он осторожно коснулся её лица,