Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс

– Но что случилось на небесах? Разве боги не бессмертны?

– Ты права, Черешенка, боги были бессмертны, но нашлось оружие, что способно убить и их. – Рэйден принялся копаться в книжных стеллажах. – Некогда на небесах существовала своя иерархия. Во главе пантеона стояли пять Высших богов, и самой важной среди них была Велиаль – Первородная богиня, дочь Создателя и Небесной матери. Она была сурова, рассудительна, решения, принятые ей, не подвергались сомнениям. Но, несмотря на свое высокое положение, она была несчастна. Из-за страха перед ее могуществом ни один из даймонов и сферонов не смел возлюбить ее и подарить ей дитя, которого она так страстно желала.

Рэйден наконец нашел нужную книгу и принялся зачитывать легенду с ее страниц:

– Но был на небесах даймон, чье мастерство восхищало не только людей, но и самих богов. В его руках даже самый твердый и неподвластный металл превращался в искусный клинок, способный своей силой развернуть ветер и разрезать горы. Лишь однажды увидев его за работой, богиня потеряла покой. Воспылав страстью к кузнецу, она попыталась добиться его любви, но была отвергнута. «Твоя любовь – лишь зародившееся мгновение, – сказал он ей, – а моя уже многие годы принадлежит другой».

Велиаль не готова была смириться с этим. Она проследила за даймоном и узнала, что его любовью была одарена обычная энрийская женщина. Ревность затмила разум, и наслала она на то селение страшный мор, что унес много жизней. Но беременную девушку несчастье обошло – носила она божественное дитя, что защищало ее от болезней. Тогда-то и поняла богиня, что смерть той женщины сокрыта в ее же ребенке.

Дождавшись, когда кузнец снова отправится в небесные чертоги, она обратилась в жрицу и в буйную грозу попросила кров, а в награду за доброту и данное тепло подарила девушке медальон, который должен был уберечь ее дитя, и велела хранить тот у сердца и никому не показывать, иначе магия исчезнет. Доверчивая девушка поверила богине и сохранила это в тайне от мужа-кузнеца…

– Разве можно было так слепо довериться какой-то проходимке? – фыркнул Викери.

– Я бы предпочел, чтобы меня дослушали, – одернул Рэйден с недобрым шипением. – Но не прошло и месяца, как ребенок в ее чреве погиб от мора и утянул за собой мать. Похоронив любимую девушку с нерожденным ребенком, кузнец впал в горе. Богиня старалась его утешить. Она дарила ему свои любовь и заботу, и кузнец, спустя многие годы, начал испытывать к ней чувства. Позабыв о том, что совершила, богиня случайно рассказала возлюбленному о прекрасных цветах, что способны превратить любого в смертного. Найдя эти цветы в медальоне покойной жены, кузнец все осознал.

Даймон переплавил проклятый подарок из небесного железа в короткий клинок, а в его лезвии запечатал те самые цветы, принесшие смерть его ребенку и жене, и отправился к богине. Затуманив ей разум сладостными речами, он выждал момент и вонзил клинок ей в грудь. Богиня не сожалела о содеянном. Даже на смертном одре она клялась ему в своей любви и радовалась проведенным вместе минутам. Горестно улыбаясь, она оставила последний подарок: капли ее крови застыли на лезвии, а в навершии клинка засиял алый камень.

Отмщение не принесло даймону-кузнецу радости. Он полюбил Первородную богиню так же сильно, как и покойную жену, и не смог простить себе содеянное. В честь проклятых цветов он вычеканил на лезвии название на высшей энрийской речи «Läxmiries an cieĺes», что переводилось как «Слёзы небожителей», после чего разделил смертное ложе с богиней, вонзив клинок в свое сердце.

– Какая трагичная история, – подытожила грустным вздохом Николь.

– А что стало с этим клинком дальше? – поинтересовался Викери.

– Дальше? – Рэйден напряг память. – Место во главе пантеона заняла Верховная Амаймон. Она попыталась уничтожить клинок, но даже силы четырех Высших богов оказались неспособны на это. Потому она приказала запечатать клинок и хранить в назидание остальным, чтобы, даже будучи бессмертными, они научились чтить свою жизнь наравне с людьми.

– Но если клинок был запечатан, то как кто-то убил им всех богов? – задумался Леон.

– Хороший вопрос, Леонардо, но ответа на него я не знаю. – Рэйден небрежно бросил книгу обратно на полку. – Мне известно лишь то, что если мы найдем его, то сможем убить им Эйрену.

– Меня зовут Леон, – с раздраженным рычанием поправил Самаэлис, но был проигнорирован.

– И как же нам его найти?

– Пока не знаю, – пожал плечами странник, – но я поспрашиваю у местных жрецов. Возможно, они дадут хоть какую-то информацию.

– А я просмотрю записи в нашей библиотеке! – предложила помощь Джоанна. – Наверняка в ней осталось что-то, что сможет помочь.

– Ты прелесть, Джоанна, – улыбнулся Леон и бросил пренебрежительный взгляд на Рэйдена: – Твоему брату стоило бы поучиться.

– О, проклятые боги, ты заигрываешь с моей сестрой? – театрально возмутился Кассерген. – О, Лайон, я начинаю ревновать!

– Пф! Нам надо возвращаться, – холодно бросил Леон.

– Уже? – захныкала Николь. – А мне так хотелось послушать истории об Энрии! Я ведь еще не узнала, кто такие эти даймоны и сфероны…

– Успеется, Черешенка. Вы еще не раз сюда вернетесь, – Рэйден погладил девушку по волосам. – А пока вам следует послушать вашего сурового льва и топать баиньки в свой мир.

Николь состроила недовольное лицо и достала амон, но лишь заметив его, Рэйден бесцеремонно выхватил карту и принялся рассматривать фигуру на ее поверхности. Прекрасный мужчина с длинными светлыми волосами выглядел преисполненным спокойствия. За его спиной сверкающим холстом сливались воедино ночь и день. В одной руке, словно на весах, он держал легкое павлинье перо, в другой – идеально круглый самородок. Он всем своим видом являл мировое равновесие.

– Это амон Натаниэля Аверлин? – удивленно спросил он.

– Да, это проблема? – изогнул бровь Леон.

– Нет, но… – на секунду Рэйден растерялся, но быстро взял себя в руки. – Амоны подчиняются лишь своему владельцу. Как вам удалось заставить их признать в вас хозяев?

– Мы не знаем. Мы просто использовали их и все, – пожал плечами Викери. – Может, дело в том, что мы дети их прежних владельцев.

– Вероятно, – потер подбородок Рэйден. – Ладно, топайте в свой мир.

По его виду становилось понятно, что он что-то недоговаривает, но времени разбираться не было. Ребята соединили амоны, и когда сияние магического кокона рассеялось, вновь оказались окружены тусклым полумраком каморки.

– Смотрите! – раздался восхищенный возглас Николь.

Амоны засияли ярче прежнего. Из их сияния явились три хрустальные бабочки. Они закружили над картами, опыляя их блестящей пыльцой, и, достигнув потолка, превратились в пыль. Крупинки света медленно спланировали на амоны и покрыли рисунок плотным белым полотном, а после мягкая вспышка расплескала сияние по сторонам, явив ребятам новые узоры на картах.

Мужчина на карте Натаниэля Аверлин исчез, а его место заняла длинноволосая женщина с ангельскими крыльями в длинном хитоне из летящей ткани. В ее волосах сверкали украшения из металлических листьев, а острые наплечники венчали хрупкие плечи. Тонкие руки в изящных браслетах держали длинный свиток и хрустальную чашу.

Амон Викери изобразил молодого человека с мягкими чертами лица. Он сидел в прекрасном жасминовом саду в окружении дивных павлинов и своим голосом приковывал их внимание. Заколка из острых перьев сцепляла на затылке пряди длинных волос, водопадом спадающие на многослойные узорчатые одежды, а тонкая цепь