Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

— Поджидаете меня? — дождавшись, когда Флюгер перестанет плеваться горячим паром, поинтересовался Тристан, склонив голову к плечу.

— В некотором роде, — будто нехотя, признался Флюгер.

Его механический пес безучастно сидел на широкой серой полосе опалубки, не выказывая никакого интереса к Тристану. Он был тем, чем и казался — просто механической игрушкой, не особо аккуратно собранной. Даже на собаку он походил очень отдаленно. Скорее, на покосившийся табурет со сломанными ножками.

— Это у вас бомба? — вежливо поинтересовался Тристан, кивнув на пса. — Очень креативно. Желаете взорвать меня? Но, боюсь, ваша собака за мной не угонится. Она летать не умеет.

Флюгер вдруг оскалился, его помятая, деформированная челюсть затряслась, на линзах блеснули серые капли дождя, словно слезы.

— Нет, — проскрипел он механическим голосом, который так не вязался с его вполне человеческой дрожью. — Конечно, я не настолько глуп, чтобы пытаться взорвать вас, инквизитор, и потратить заряд на столь верткую… и скользкую мишень. У меня весьма четкие указания. Мне не велено пускать вас в этот дом, только и всего.

— И ничего не взрывать? — уточнил недоверчивый Тристан. Флюгер снова оскалился.

— Это священное место, — выплюнул Флюгер со струей шипящего пара. — Мой наниматель не хотел бы, чтобы вы лишили его этого… или осквернили это место своим присутствием! Взорвать все здесь велено в самом крайнем случае. Если вы посмеете сунуться к входу. Так что уходите, инквизитор. Вам тут не рады.

Белесые брови Тристана взлетели вверх, слишком изумленно, чтобы это удивление было настоящим.

— Вот как, — с нажимом произнес Тристан. — Священное место… вы лжете или не знаете, что там, внутри?

— Мне это безразлично, — яростно хрипнул Флюгер. — У меня есть четкие указания!..

— Вы не похожи на жестянку, которой это безразлично, — поддразнил Тристан. — Флюгер, Флюгер… какой злой гений снял механическую куклу с шеста, вложил вашу душу в это скопление шестеренок и гаек? И, главное, зачем? Для чего? Вы ведь не просто робот, каких наделали потехи ради более чем достаточно. Я помню вас, висящим на столбе у входа в Железный город на пути в Лонгброк, и отвешивающим поклоны всякому путнику. Тогда в вас не было и искры разума. А сейчас вам подвластны даже эмоции.

— Зачем! — с горечью выплюнул Флюгер, яростно сжимая в искореженных близнецами пальцах поводок своей смертоносной псины. — Затем, что моя душа так хотела снова увидеть свет этого мира, что была согласна смотреть на него даже сквозь глаза-линзы робота!

— А что, — поинтересовался Тристан, закладывая руки за спину и неспешным шагом направляясь в обход дома, — добрые некроманты у Жака уже перевелись? Неужто нельзя было по старинке воскресить бренное тело…

Флюгер, семенящий вслед за Тристаном, каркнул, и непонятно было, смеется он или наоборот, рыдает, скрипя шестеренками.

— Когда от тела ничего не остается, некромант бессилен, — яростно ответил он.

Тристан усмехнулся, мельком глянув на Флюгера.

— Да и от вашей души мало что осталось, Флюгер, — произнес Тристан. — Я могу ошибаться, но я слышу в ваших словах отчаяние человека, бывшего важной персоной, а теперь униженного. Уничтоженного, сделавшегося механической куклой, которую в состоянии разломать даже жестокие расшалившиеся мальчишки. Кто вы, Флюгер? Мне просто интересно.

— Нет! — выкрикнул Флюгер. — Вы хотите поиздеваться, я знаю! Но я не доставлю вам такой радости.

— А, так мы еще и знакомы, — подытожил Тристан. — Что ж, я спрошу у вашего нанимателя. У вашего хозяина. У этого ничтожного, уродливого куска говна, у Жака. Когда я ему коленом переломаю шейные позвонки, он скажет мне все, лишь бы продлить свою никчемную жизнь, и я тогда посмеюсь вдвое громче.

— Ничерта ты не посмеешься, выблядок старого потаскуна! — рявкнул Флюгер, яростно дергая своего механического пса. — Бастард! Незаконнорожденный! Ублюдок! Ни с места! Дальше тебе идти нельзя! Не то я взорву тебя прямо на ступеньках этого чертова дома!

Тристан встал и огляделся; болтая, они с Флюгером обогнули дом и теперь стояли у парадного входа, под навесом, защищающим крыльцо от дождя.

— Меня и себя? — уточнил Тристан.

— К черту такую жизнь! — прошипел яростно Флюгер. Кажется, пар от переизбытка чувств хлестал даже у него из-под цилиндра.

— Насмотрелся? — злобным и нехорошим ласковым голосом произнес Тристан.

В руке его вдруг обнаружился черный острый меч, хищно смотрящий в металлическую грудь робота, обтянутую нарядным костюмом.

— Не боишься ли обломать свою железку, — проскрежетал Флюгер зловеще.

— Будь ты умнее, Флюгер, ты бы знал, что меч — это часть меня, самая твердая, самая несгибаемая. Это мой характер; моя воля. Века его не обломали. А твоя пустая жестяная туша и тем паче… маркиз.

Глаза Тристана смеялись, и тот, кого он назвал маркизом, стыдливо ахнул и отпрянул прочь.

— Я давно узнал тебя, Ротозей, по твоей манере говорить, — произнес Тристан. — И по тому, как истово ты служишь Все ждал, когда ты признаешься. Думал, что с веками в тебе проснулось что-то человеческое, думал — ты раскаялся. Ищешь человеческого сочувствия и тепла. Но нет. Теперь ты бездушен больше, чем когда-либо.

— В чем каяться, — шипел Флюгер злобно, науськивая свою механическую собаку на Тристана. — Я давно заплатил на свой грех! И расплачиваюсь до сих пор своими страданиями, своим унижением, своим… ничтожеством! — это слово он выкрикнул тонко, захлебываясь рыдающим скрежетом. — Я измучен, не могу даже выплакать тех слез, что жгут мне сердце!

— У вас нет сердца, Флюгер, — усмехнулся Тристан, игнорируя настоящее имя того, кто сейчас был обращен в куклу, и отступая. В голове механического пса что-то весьма подозрительно затикало, словно начался последний отсчет, и Флюгер испустил радостный и горький вместе с тем вопль. — Так что его ничто не жжет. Не оттого ли вы умерли, что были бессердечны?

— Поганый ублюдок! — выл Флюгер, страдая. — Еще и издевается!

— Да, да, — Тристан отступил еще на шаг, кивая головой. — И сейчас вместо сердца у вас масляный насос. Жалкое зрелище, маркиз.

Флюгер, сам лая своим механическим горлом, лягнул что есть силы свою странную бомбу, и та с металлическим лязгом выпустила еще больше механических суставчатых ног.

Каждая эта нога, в свою очередь, отчленилась, помигивая тревожной красной лампочкой.

Словно огромные металлические гусеницы, расползались они по траве, втыкались в землю вокруг Тристана и замирали, покачиваясь и пища тревожными голосами.

— Сейчас здесь все взлетит на воздух, проклятый инквизитор! — торжествуя, прохрипел Флюгер. — Ты не справишься с этим, эта магия неподвластна тебе! Твоя сила для бомб — всего лишь бесполезное махание руками, не больше. Ты взорвешься, ты погибнешь! В шаге от цели! Ха, ха! Как иронично!

— Странная одержимость для существа, которое