Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

— Катись в ад, падаль, — неуважительно произнес Рэй.

Однако, осталась еще одна проблема.

Портал.

Жак с легкостью научился открывать его, перетаскивать и играть, жонглировать, как мячиком. Но оставлять его открытым было просто преступно.

Тристан осторожно приблизился к нему и, прищурившись, вгляделся в кружащуюся голубую муть. Ему показалось, что он рассмотрел себя, гибнущего на потеху толпе в наскоро выкопанной могиле, и страх с удушьем снова накатились на него.

Можно было сейчас шагнут туда и избавить себя навсегда от ночных душных кошмаров.

Можно было и Жака поймать и переломать ему ноги.

Можно…

Семья его, притихнув, стояла у него за спиной и ждала его решения.

— Нужно его закрыть, — решительно произнес он.

— Как, ваша милость? Кто б умел это делать, — подал голос Густав.

— Махнуть его косой, полагаю, — вмешался Алекс. — Я кое-что читал об этом. О ритуальном оружии. Позвольте?

Молодой инквизитор слишком поспешно, уже не скрывая свое нетерпение, словно опасаясь, что отец передумает, шагнул к оружию Жака. Коса была неповоротлива и тяжела для его рук, но он сумел с ней совладать с ней.

— Нужно всего лишь зачеркнуть предоставленную возможность, — мягко сказал Алекс, оглянувшись на Тристана. — Не передумаете, господин отец?

— Закрывай, — велел Тристан кратко.

— Вот так, — сказал Алекс, проводя страшным лезвием по кипящей призрачной голубизне.

И портал погас, поблек, и скоро исчез вовсе.

Глава 9. Дорога домой

Возвращаться домой всегда приятно и легко, даже если дорога длинна. А если коротка и пролегает через дорогие сердцу места, то и подавно.

В тайном убежище Софи, наверное, царило вечное лето, тепло и прекрасные, спокойные закаты. Можно, наверное, было миновать это волшебное морское побережье, и найти ход, что сразу привел бы их к покинутому городу, к холостяцкой квартире Тристана и к особняку Софи. Но что-то подтолкнуло их идти именно через этот рай.

Самому себе Тристан это объяснил тем, что дорога эта безопасна, да и на дверях комнаты, где ночевали близнецы, было начертано заклятье, которое перенесет всех домой мгновенно. Но никто из компании не спешил в эту комнату; и Софи, хозяйка этого тайного убежища, постелила сыновьям во флигеле.

Снова пылал закат над холмами и пахло морем, бриз накатывал на зеленую долину, зеленые волны из пышных цветущих трав перекатывались по холмам.

Тристан устроился на веранде, устроившись в кресле и вытянув усталые ноги.

Софи в доме готовила ужин и смеялась, что-то рассказывала Тристану, а он сонно поддакивал и улыбался, длинными пальцами перебирая душистые травы и цветы, что лежали на его коленях.

В спускающихся сумерках было уже почти не видно бегающего по траве Густава. Он наотрез отказался обернуться в человека, принять ванну и выспаться в постели.

— Нет-нет, это совсем недопустимо, — грубым голосом, изо всех сил его смягчая и стараясь чтоб он звучал как можно интеллигентнее, прорычал он. — Я ведь не одет.

Предложение Софи выделить ему простыню, в которую Густав мог бы завернуться и прикрыть свою наготу, он тоже напрочь отверг, ссылаясь на то, что не хотел бы пачкать чужое белье. Но Тристан подозревал, что Густав просто сполна наслаждается свободой, которую дает ему образ зверя. Он с удовольствием носился по холмам, удирая от близнецов, и издалека казался обычным расшалившимся псом.

— Поздравляю, господин инквизитор. Вы одержали просто блестящую победу. Магия вам покорилась, сама Тьма теперь будет есть из ваших рук.

Наверное, Тристан задремал здесь, в кресле, зажав в пальцах свою старую трубку, потому что совершенно не слышал, как говорившая подкралась к нему.

Он лениво открыл один глаз; солнце почти село за холмы, стало совсем темно, лишь под небом горела алым отсветом кромка травы.

Перед ним, склоняясь в изящном реверансе, стояла Китти, его старшая дочь.

Ветер трепал ее рыжие волосы, поблескивала в веселых кудряшках ровная белая прядь волос.

Молодая ведьма весело улыбалась, хотя ее поза и изображала смирение и полнейшее благоговейное почтение.

— М-м-м, — протянул Тристан, потягиваясь спросонья и зажимая в зубах мундштук трубки. — Благодарю. Ваша похвала мне очень лестна юная леди.

— Разрешите присесть рядом? — так же церемонно и смиренно поинтересовалась Китти, как будто это не она не так давно доводила отца до исступления своим непослушанием.

— Не хотелось бы тревожить Софи, — лениво ответил Тристан.

— О, об этом не беспокойтесь! — защебетали Китти, оживляясь и усаживаясь в плетеное кресло рядом с креслом отца. — Она с головой ушла в готовку. Кажется, чистит яблоки для пирога. А это не такое быстрое дело.

Молодая ведьма выпрямила спину, разгладила платье на коленях и веселыми блестящими глазами посмотрела на Тристана.

— Итак, — вкрадчиво произнесла она, — Король умер, да здравствует Король?

— Не понимаю, о чем ты, — все так же лениво и расслабленно произнес Тристан. Хотя глаза его смеялись.

— Ну, как же, — все так же вкрадчиво, как мурлычущий хищник, проворковала Китти. — У вас слишком довольный вид для человека, который не понимает, о чем идет речь… Да и ваш опыт, господин отец, не позволяет мне поверить, что вы не поняли, что произошло.

Глаза Китти стали вдруг холодными, похожими на два изумруда. Она напряглась, словно перед смертоносным прыжком, и выпалила на одном дыхании:

— Жак мертв. Это означает, что он больше не король — но наследование этого титула всегда насильственное, уж так повелось. Вы убили его. Вы втроем, господин инквизитор. И закрыли открытый им портал. Если у вас все получилось — а портал действительно закрыт, умело, надежно и крепко, — значит, кто-то из вас троих унаследовал за Жаком его корону и титул Короля Тьмы. Кто?

Тристан, покуривая вновь разгоревшуюся трубку и слушая дочь, только улыбнулся. И промолчал.

— Кто-то из близнецов? — продолжала допытываться Китти. — Алекс? Рэй?! Я слышала, что убил Жака кто-то из них? Ну же, не ломайся, отец! Я не попытаюсь надавит на мальчишек; все знают, что только твое влияние на них безгранично. А значит, фактически управлять будешь ты. Как серый кардинал… то есть белый инквизитор, конечно! Поэтому я поздравила именно тебя.

Тристан покосился на дочь.

— Генрих Восьмой хотел бы засвидетельствовать свое почтение новому Королю, — пояснила Китти. — Он надеется, что новый Король будет разумен, мудр, и что с ним можно будет договориться и править разумно и на благо всем. Ты же знаешь, влияние Генриха в темном мире велико, и он очень разумен. Очень. Он сторонился Жака, потому что с этим грязным ублюдком вообще нельзя было говорить.