Марица. Исток - Александра Европейцева

'Генерал Демитр Янг.

Его Величество Король Ледарс и Её Величество Королева Верания приглашают Вас отужинать с Королевской Семьёй завтра, в шестом часу пополудни, в их личных покоях.

С благосклонностью,

Секретарь Его Величества, лорд Фаррин'.

«Семейный ужин». Значит, мое предложение принято. Официальное знакомство королевской семьи с будущим зятем. Фактически — объявление помолвки.

Я вздохнул, отложив письма. Два приглашения. Сначала — испытание огнём и королевским гневом за ужином, а затем — исцеление душой в «Лисьей норе». Стоило только надеяться, что я переживу первое, чтобы в полной мере насладиться вторым.

Откинувшись в кресле, я закрыл глаза. Перед мысленным взором встало сияющее, чуть испуганное лицо Марицы, её смех, который я так жаждал снова услышать. Радостные крики Иларии и Аэлиана в саду. Суровое, но смягчённое облегчением лицо отца. И знакомые, дорогие лица друзей из письма Паргуса.

Вопреки всем бурям, скандалам и опасностям, жизнь брала своё. И она была на удивление прекрасной. А завтра… Завтра будет новый день, полный своих вызовов и своей радости. И я был готов встретить его. Со своей драконьей упрямой решимостью и с новой, хрупкой, но несокрушимой надеждой в сердце.

Эпилог

Семь лет.

Семь лет, насыщенных до краёв, нелегких, приносящих порой сюрпризы, тревоги, горести и смех. Семь лет, за которые руины стали памятью, а шрамы — напоминанием о цене жизни.

Истер, откинувшись в кресле напротив, водил пером по отчёту о новых торговых путях через отстроенный Мекеш. Солнце, пробивавшееся сквозь высокое окно, золотило его тёмные волосы, и я с удивлением ловила на его лице то же выражение сосредоточенной усталости, что и на лице нашего отца в былые времена. Мы выросли. Не только в возрасте, но и в бремени, которое теперь несли вместе.

— Итак, квоты на кристаллы Феорилья готова увеличить на пятнадцать процентов, но в обмен просит безвозмездной помощи нашим геомантам в осушении их южных болот, — подвёл итог Истер, откладывая перо. — Честно говоря, более чем щедрое предложение. И явно не по инициативе корта. Дао явно постарался. Он снова пытается подлизаться?

— Или просто стал мудрее, — заметила я, перебирая собственные бумаги — отчёт Патринии о задержании бунтовщиков на границах бывших Иных земель. Их становилось всё меньше. — Сотрудничество приносит куда больше плодов, чем соперничество.

Мысли невольно унеслись к тем, кого когда-то считали лишь источником угрозы — к магам Иллюзиона. Первые два года после исцеления Истока были, пожалуй, самыми трудными. Стирание памяти о фанатичной идеологии не означало мгновенного превращения в добрососедствующих граждан. Старые привычки, подозрительность, глубокая убеждённость в своём превосходстве, пусть и лишённая теперь ядовитой идеологической основы, — всё это никуда не делось.

Переселение. Эта идея родилась в ходе одного из бесчисленных совещаний. Мы ломали голову, как избежать новой изоляции, чреватой рецидивом.

— Нельзя силой заставить человека отказаться от убеждений, которые он считает частью себя, — сказал тогда Каэл, его демонические глаза в полумраке кабинета казались бездонными. — Но можно предложить альтернативу настолько привлекательную, что сами эти убеждения начнут казаться… неудобными.

Дао, сидевший в углу, вдруг поднял голову.

— Они гордятся своим знанием? Пусть применяют его там, где оно нужно. У Мекеша после наводнений почвы засолены, а в Синих Горах — вечная нехватка искусных рудокопов. Предложим им просто… переехать. Жить в более удобных домах, с надежным водоснабжением. Иметь доступ к рынкам, где можно продать свои изобретения не за гроши, а по достойной цене. И пусть женятся на ком хотят! Пусть сохраняют чистоту своей крови. Но стоит дать им увидеть, что мир больше их башни из слоновой кости.

Так родился план, на реализацию которого ушли годы. Мы строили дороги, организовывали караваны, выделяли субсидии на обустройство. Кто-то из иллюзиантов, особенно молодые маги, жаждавшие настоящего дела, а не слухов о былом величии, соглашался почти сразу. Их расселяли по разным королевствам, стараясь не создавать крупных анклавов.

Для несогласных, тех, кто цеплялся за родные, пусть и искалеченные, стены, мы помогли отстроить город, организовав недалеко от него перекресток торговых путей. Это помогло налаживать связи с королевствами за пределами Иных земель. Дорого, но жизнь была куда дороже. Строили вместе с ними. Наши инженеры и их маги. Сначала — молча, подозрительно. Потом — обмениваясь чертежами, споря о материалах. Общий труд стал мостом, который не смогли разрушить старые предрассудки.

И самое гениальное, самое коварное предложение снова исходило от Каэла и Паргуса.

— Не трогайте стариков, — сказал Каэл. — Пусть ворчат. Их время уходит. Вкладывайтесь в детей. Пусть их дети играют с нашими, учатся вместе, ссорятся и мирятся. Мировоззрение — это не то, что рассказывают. Это то, что видят своими глазами.

Это сработало. Медленнее, чем хотелось бы, но верно. Старики-иллюзианты ворчали, глядя, как их внуки с восторгом слушают сказки бардов или с упоением гоняют мяч с детьми купцов, что проезжали мимо их города. А потом эти внуки приходили домой и с искренним недоумением спрашивали: «Дедушка, а почему мы не можем жить так же, как они? У них есть большие праздники, на которые приходят все. Почему у нас не так?».

Истер прервал мои мысли, словно поймав их направление.

— Кстати, я получил письмо от руководителя комиссии ежегодного конкурса юных изобретателей. Пишет, что его старшая ученица из тех самых «невозможных» иллюзиантов его выиграла. Разработала какой-то новый стабилизатор для магических печей. А после заявила, что выходит замуж. За демона. Разразился скандал. И этот союз поддержала большая часть молодежи, переругиваясь со стариками. Так что, похоже, ты тогда сестренка оказалась права.

— Лишь потому что мы не пустили все на самотек, как когда-то наши деды. А контролируем процесс.

В этот момент из-за резной дубовой двери, ведущей в малые королевские покои, донёсся оглушительный визг, смех и топот маленьких ног. Затем — громоподобный и совершенно искренний раскат смеха нашего отца, короля Ледарса.

Истер и я переглянулись. В его зеленых глазах читалось то же вежливое негодование, что бушевало и во мне. Мы пришли сюда работать. Обсуждать судьбы королевства, заключать договоры, вершить политику. А он… он снова устроил там цирк.

— Опять, — вздохнул Истер, с непередаваемым выражением глядя на дверь. — Я ему вручил целую папку проектов по восстановлению порта, а он… он предпочёл стать живой лошадкой.

Из-за двери донёсся восторженный крик: «Быстрее, дедушка, быстрее! Наш замок атакуют драконы!» — это звонкий голосок