Часовой: Курсант - Дейлор Смит
Мы страстно и одновременно нежно предавались объятиям и любовной агонии. Не исключено, что для одного из нас эта была последняя возможность испытать такое неописуемое наслаждение.
Ведь мы оба были солдатами, обреченными вести бесконечную войну.
А потом, когда всё закончилась, игриво подмигнув напоследок, Лада ушла.
* * *
Я остался один, когда в комнате погасла тихо гудевшая тусклая лампочка. Девять вечера! Понятно, что на воздушном судне никто не станет тратить лишнюю энергию для освещения кают обычных курсантов и моряков. Я, не одеваясь, растянулся на жестком лежаке, привыкая к темноте. И опять после нескольких ударов сердца я стал видеть намного лучше, словно каюту озаряла полная луна. Снова особенности моего нового организма?
Спустя не более десятка минут, я почувствовал, как мои глаза слипаются, а тело требует отдыха. Отдавался в объятия сна с радостью и предвкушением. Так или иначе, проснуться я должен был в своем родном мире. Все разумные сроки моего пребывания здесь должны были выйти нынешней ночью. К черту все. Не хочу тут оставаться, это не мой мир и не моя жизнь. Я хочу домой.
Спал как убитый, без сновидений и кошмаров. Казалось, только лег, и тут же через секунду встал. Закрыл и открыл глаза. Мое тело отлично отдохнуло и чувствовал я себя прекрасно. Сладко потянувшись, лениво продрал глаза. Уставился в низкий, усиленный деревянными балками потолок, услышал, как раструб переговорной трубы прокрякал — двенадцать склянок — и неверяще схватился за голову.
Да этого просто не может быть! От досады я чуть не взвыл во весь голос! Следом подскочил с койки и обвел сумасшедшим взглядом каюту. Ничего не изменилось. Кубрик заливал из иллюминатора рассеянный солнечный свет. Наш корабль по-прежнему держался заданного курса, а я все еще торчал на его борту!
Что за хренотень тут происходит⁈ Что творится? Почему я до сих пор здесь? Почему я не просыпаюсь?
Это что получается, я застрял тут надолго⁈
По коридорам «Циклопа» пронёсся короткий резкий гудок. Ясно, свободных от вахты моряков и курсантов созывали в столовую. К своему удивлению, я прислушался к урчанию в желудке и понял, что опять проголодался. Немудрено, учитывая каким здоровяком я стал. Вот только полезет ли мне сейчас кусок в горло? Ладно… ладно, черт возьми! Посмотрим, что будет дальше…
* * *
После плотного завтрака я вернулся в свою каюту. Как я понял, мы, курсанты Ордена Часовых, после сдачи экзамена были вольны передвигаться где нам вздумается, в разрешенных для этого зонах дирижабля. Но мне хотелось побыть наедине со своими думами. Впрочем, со мной и так никто лишний раз не стремился заговаривать. Даже Лада и та, веселым кивком поздоровавшись со мной в столовой, ничем не напоминала про то, что между нами произошло накануне. Кто знает, может для нее подобные амуры в порядке вещей?
Одноглазый верзила-сержант так же продолжал нас игнорировать. Словно он потерял интерес к своим подопечным после того, как оставшиеся из них вернулись на корабль. Что ж, не буду лукавить, говоря, что сильно соскучился по этому извергу. Вернувшись в свою каморку, я жадно прильнул к стеклу иллюминатора. Но мы шли на такой высоте, что рассмотреть что-то внизу не представлялось возможным. Для этого нужно было иметь более широкий панорамный обзор. А подобный был только на капитанском мостике, в носовой рубке корабля, как снисходительно пояснил мне один из моряков. Все-таки «Циклоп» был военным судном и больших окон для любования окрестностями не имел. Снаружи царил день. Мы плыли меж пышных сине-белых облаков, рассекая встречные ветра и уходя все дальше от зараженных Ведьминой скверной земель. Это мне пояснил тот же моряк. Он усмехнулся, с прищуром глядя на меня, когда мы выходили из столовой, и сказал:
— Парень, мне бы не следовало с тобой заговаривать, пока мы не убрались с этих Единым богом проклятых Ведьминой заразой мест. Не буди лихо, пока спит тихо.
И сделав знак, не иначе как отгоняющий нечисть, или от сглаза, он умчался по своим корабельным делам. Я же вернулся к себе и в гробовом молчании уселся у круглого окошка. Накатила до последнего момента едва тлеющая, а сейчас разгоревшаяся злость. Твою мать! Казалось, я в западне. Угодил в настолько крутой переплет, что впору идти и повеситься. Я здесь, а все мои родные — там! И мое впавшее в кому тело тоже. Не знаю, почему я не просыпаюсь, но думаю, что надо мной, в моем, оставшемся за пределами этого «сна» мире уже хлопочут. Сегодня в квартиру должна бы приехать моя хозяйка и наверняка уже обнаружила, что ее жилец, мягко скажем, почти перестал им быть.
Как бы там ни было, сдохнуть от обезвоживания мне не дадут. Там обо мне позаботятся. Положат в больничку, будут обследовать, пытаться понять, отчего это до последнего здоровый и молодой человек превратился в безвольный манекен. Ну а мне здесь остается только одно. Жить. И не просто жить, а сражаться за свое место под солнцем.
Проблема в одном. Постараться не склеить ласты. Подозреваю, что умерев тут, я без шансов останусь навечно парализованным, как минимум, а то ещё и умру, дома. И мне придется приложить все усилия, чтобы выдержать. Простоять столько, сколько понадобится. Я должен выжить. А для этого мне нужна информация. Любая и вся доступная. Еще вчера я лениво отмахивался от этих мыслей. А сегодня готов собирать любые крохи доступных знаний. В этом и был ключ к моему выживанию. В знаниях.
Глава 6
Ближе к вечеру ко мне пришел Герман. Могучего альбиноса выпустили из лазарета. Вывихнутая нога и растяжение не та травма, что способна надолго вывести из строя Часового. Это я уже понял и на себе. С моей рожи даже сошли оставленные кулаками Фляйшера ссадины, так и не успевшие стать синяками. Получи я подобные тумаки в своем родном мире, неделю бы ходил с шикарными фингалами.
Герман молча вошел в мою каюту и, так же молча кивнув, сел напротив меня. Какое-то время мы оба молчали. Затем он, не сводя с меня пристальных красноватых глаз, произнес:
— Я хочу услышать все, что произошло внутри церкви, Альрик. Слышишь меня, абсолютно все.
Я
