Отродье мрака - Rotten Apple

— Знаю, знаю, — оборвал Чембл. — Просто нынче мы так далеко от Жерла, и кажется, что все правила остались там… К слову, я ещё помню кое-чего из тех ритуалов, которым меня папаша учил. Могу как-нибудь и за тебя строптивым вихтам словечко замолвить.

По пещере пронесся оклик наставника Грегори. Друзи уже пришёл в себя и стоял рядом: глаза разведчика были красными от слёз, а в том месте, где лежала девушка, покоилась кучка шелковистого пепла. Адепты зашагали дальше. Арли вдруг подумал, что Чембл не такой уж плохой парень, пусть они никогда не были друзьями.

Деревня располагалась в трёх больших пещерах, соединённых выбитыми в скале переходами. К одной стене жались непритязательные домишки селян, между которыми теснились развороченные склады инвентаря и хранилища урожая, а вдоль другой располагались грядки, — и так в каждой пещере, только две были подлиннее и пониже третьей. Сквозняки раскачивали скрипучие ставни, чернели дыры распахнутых дверных проёмов. Скромные пожитки селян валялись где попало вместе с каплями крови, которые те роняли, спасаясь от нагрянувшей в их дом смерти.

Пока шли, мертвецов становилось всё больше; кости с клочками бурого мяса путались под ногами, и редко Служителям попадись останки, в которых ещё можно было распознать человеческий силуэт, — одни только истлевшие обломки, обрывки, разрозненные частицы того, что когда-то было людьми. Все тела, которые имели хоть немного цельный вид, адепты предавали Пламени, но над ними Друзи почему-то уже не плакал, как над той девушкой.

— Может… может, это звери их так растащили… — сказал, пошатываясь от головокружения, адепт Махо.

— Где люди-без-огня побывали, там звери не водятся, — сухо поправил его адепт Фролл.

В последней пещере, за пузатым домом с большим крыльцом, чья дверь была широко распахнута и сорвана с петель, в скале зияла узкая расселина. По краям этого провала виднелись подсохшие следы, оставленные чьими-то окровавленными пальцами, — но сама расселина была перекрыта тяжёлой телегой.

— Вот это место, — сказал Друзи. — Ничего не пойму… Оно загорожено, значит кто-то из наших успел здесь окопаться.

— Но деревня пуста, — заметил наставник Грегори. — И не похоже, чтобы местные одержали верх. Стало быть, существует ещё один проход, через который люди-без-огня хлынули в Свекольные Уделы.

Друзи сокрушённо кивнул.

— Теперь понимаю, почему они были точно всюду… Наверно, вломились сперва в соседнюю деревню, а как там кончили, нагрянули к нам.

Разведчик объяснил, что местный по имени Блэр, которому принадлежал дом в конце улочки, был сельским старостой. Перед фасадом его жилища лежала вытоптанная площадка, где селяне собирались на совет, отмечали праздники, играли свадьбы. Когда Служители вернулись к крыльцу, откуда Друзи хотел повести их к переходу в соседний Удел, в сенях дома послышались шорохи.

Грегори резко поднял ладонь, другие Служители замерли. Молчание показалось не просто мучительным, но убийственным, обладающим злобной волей, насмехающимся над ними. Грегори прислушивался к возне, которая всё не стихала. Он стал медленно приближаться к крыльцу, держа наготове Пламя, пока другие затаив дыхание выжидали.

Но в тот самый момент, когда наставник был в шаге от порога, где-то в дальней пещере, за непроницаемым заслоном тьмы, усеянной мертвецами, хлопнуло окно. Звук гулкого удара прокатился по опустошённой деревне, отразился от каменистых сводов и вселил ужас в сердца Служителей.

— Все ко мне! — крикнул Грегори, отшатнувшись назад к адептам. — Встаньте в круг, из него ни на шаг!

Служители скучились возле наставника, выставляя из-под плащей руки с горящим Пламенем, и взгляды их неистово метались по углам, еще минуту назад казавшимся неподвижными. Тьма в доме старосты зашевелилась, в черноте дверного проёма показалась рожа — не лицо — с гнилыми искривлёнными зубами и мутными бельмами на глазах. Сгорбленная человеческая фигура выскочила из окна соседнего дома. В другой пещере нарастали, приближаясь, рявкающие голоса, едва ли способные выходить из человеческих глоток.

Из всех адептов только Фролл и Дормо, наученные опытом войны, владели собой, хотя дрожь пробирала и их. Остальные теснились ближе к центру, пихали друг друга локтями, так что паникующему Арлингу захотелось выжечь всех вокруг дотла, чтобы только остаться в покое. Кто-то швырнул сгусток Пламени в окно ближайшего дома, но снаряд не достиг цели: разбившись о серую стену, он высветил ещё больше уродливых силуэтов, снующих в тенях меж домов, а у входа в пещеру уже копошились очертания ревущих и лающих тварей, рвущихся к невиданному, но столь притягательному Пламени.

— Служители! — ободряющий голос Грегори взметнулся над головами, завладев вниманием напуганных адептов. — Держитесь плечом к плечу, помните, что эти заблудшие души — не чета нашему Пламени, а только преграда на священном пути! Здесь мы стоим, братья! Вспомните усвоенные уроки, дабы в грядущем сказано было, что реставрация ордена началась отсюда!

И сразу из темноты на него бросилась покрытая грязью женщина, протягивая к горлу Грегори руки с корявыми ногтями. Наставник взял Пламя в две ладони, выставил их вперед и пролил на обезумевшую раскалённый поток — женщина завопила и свалилась навзничь, объятая Пламенем. Самообладание вернулась к адептам, и они, вторя наставнику, стали бросать в людей-без-огня оранжевые сгустки Пламени, опаляя и выжигая плоть безумцев. Один за другим выскакивали они из домов, ползли к Служителям на четвереньках, как животные, скаля гнилые зубы, распахивая невидящие глаза, — и каждый валился наземь в нескольких шагах от цели, сражённый Пламенным снарядом, корчась от ужасных ожогов.

— Так держать, братья! — кричал Грегори. — Держите строй, поите их нашим праведным светом!

Воздух наполнился запахом горелой плоти, свистели копья Друзи, взмывали в воздух сверкающие клочки Пламени, и от яркого света у адептов болели глаза. Арли, который больше слушал, чем смотрел, заметил, как дышит адепт Махо, стоявший между ним и Чемблом. Это было частое дыхание труса, лицо Махо покрывал холодный пот, а люди-без-огня всё бросались и бросались, с каждым убитым подступая ближе к кругу Служителей, усеивая площадку перед домом старосты своими телами — горящими или сражёнными дротиком.

Арли ужасал неистовый натиск врага, но он находил удовольствие в том, что сражается с поднятой головой, пока тот, кто столько раз измывался над ним, дрожит и потеет от страха. Махо истерически выбросил вперед руку, швыряя очередной огненный шар. Потом он оглядел оскаленные морды людей-без-огня, повернул голову к Арли, взглянул на него как-то странно, как смотрят на обнаруженного в осаждённой крепости лазутчика, и — с воплем ужаса кинулся за угол ближайшего дома, разрывая строй.

— Назад, идиот! — заорал адепт Фролл и сделал несколько шагов вслед за Махо, пытаясь ухватить его за плащ. Сразу же голый мужчина, чьё тело было покрыто струпьями, вспрыгнул к нему на