Отродье мрака - Rotten Apple

Грегори чуть наклонился вперёд, и теперь на его лице вновь была двойственная маска — доля бесформенного разрушения, доля старческой мудрости. Арли показалось, что глаз наставника сверкнул торжествующим блеском.

— Тогда начало положено, юный адепт.

Алмаз Тартарии — часть первая

«Ах, град обескровленной мысли!

Оплот потайного греха!

Хранит переулки нечистые

Горделивый бюст паука…» —

стихи бесследно сгинувшего барда.

Чем ближе они были к Хальруму, крупнейшему городу Тартарии, тем оживлённее становилось на тракте. Мимо Служителей проходили караванщики, перегонявшие в город слепых коров, или везущие бочки, наполненные странными, испускающими резкое серебристое свечение камнями, — такие же были в лампадах многих путешественников.

— Это хальрумский свет-камень, — объяснял Вирл ковыляющему рядом Арлингу. — Здесь его должно быть немерено, стало быть вдоволь насмотримся.

Двухнедельный поход измотал Служителей. У Арли на ногах кровоточили мозоли, внутренние стороны бёдер натёрлись, а ступни словно окатили раскалённым свинцом. Многие адепты были не в силах идти самостоятельно из-за нанесённых людьми-без-огня ран — переломов, вывихов, рваных укусов, ушибов. Смертельно уставшие слуги ухаживали за ними последние несколько дней, но для полного заживления требовался отдых.

Утомлённо похрюкивали свинокрысы, тянущие за собой скрипучие телеги с Пламенем. Широкий округлый тоннель отделился от Вьющегося тракта. Служители шагали по нему в сопровождении торговцев, караванщиков, охотников и невзрачных бродяг. Взгляды адептов привлекли ряды драных навесов, натянутых вдоль стены, — и вид нищих, затравленных, голодающих среди хлама людей сразу напомнил им о Подмётке.

— И здесь беженцы? — поинтересовался Селвин.

— Одни отправилась к благодетельным хранителям Пламени, о которых слышали в легендах, — задумчиво произнёс Джошуа, — другие положились на помощь владык — и вот к чему их это привело.

Остановившись перед высокой аркой распахнутых железных врат, Служители ловили на себе взгляды — исступлённые, насмешливые, просто равнодушные. Какая-то женщина шепнула: «Глядите, это же двенадцать зарниц! Выходит, не просто слухи…» А мужик ответил: «Ты считать разучилась, дура? Может, их и было двенадцать, да теперь уж поменьше…»

У ворот толклись: торговец с корзинами грибов, охотник с перекинутыми через спину сивинокрыса тушками мелких слепышей, трое наёмников с голыми торсами и повязанными на поясах мечами. Все они осаждали рябого стражника с косматыми усами, который стучал кулаком по своему кожаному нагруднику и усердно им втолковывал:

— Говорю, в город только по грамоте пущают! Военное положение у нас! Инспекции дождитесь, и ничего не знаю!

Заметив Служителей, стражник отмахнулся от визгливо возмущавшегося торговца грибами и шагнул к Грегори.

— Это вы служители огневые? — спросил он.

Наставник кивнул, рассматривая его.

— Баронесса о вашем походе прознала, — сообщил стражник, — баронесса вас ждёт. Э, Волли! — Шустрый парнишка с сопливым носом и рыжими волосами выскочил откуда-то из-за его спины. — Отведи огневых господ в город да сразу в замок спровадь!

— Сделаю!

— Телеги и зверьё можете покамест тут оставить, — сказал стражник. — Не робейте, трогать ничего не будем.

— Не сомневаюсь, — слегка улыбнулся Грегори. — Мы везём вашей госпоже дары, а ей наверняка хотелось бы увидеть их в сохранности. Наши слуги останутся, чтобы присмотреть за поклажей и животными. Близнецы тоже — а они, между прочим, отменные застрельщики.

Стражник отчего-то помрачнел и кивнул. Парнишка, утерев нос, простовато взглянул на магов:

— Ну, за мной, господа огневые!

Стражник крикнул что-то своим подручным, указывая на обоз Служителей. Вереница адептов потянулась в ворота, минуя подбоченившихся наёмников и торговца, раскрывшего рот от столь возмутительной протекции.

И тут они увидели город. Величием размеров Служителей было не удивить — они выросли в Раскалённой Цитадели, поражавшей глаз своей монументальной архитектурой, древнейшем сооружении Тартарии. Но Хальрум был замечателен другим — безостановочным, безудержным течением жизни, словно бьющим из неиссякаемого источника. Здесь на узких мощёных улочках не смолкали крики, а дома из серого кирпича, крытые коричневой дранкой, жались друг к другу как озябшие от холода мыши. Словно артерии подземной реки, тянулись улочки Хальрума вверх, где впадали в круглую, как широкое озеро, площадь. Свет-камень мелькал тут повсюду: в висевших на фасадах домов фонарях, в боевых молотах городской стражи, остроконечными кристаллами торчал он из потолка огромной чашеобразной пещеры, вмещавшей город.

Над площадью, где услуживали покупателям назойливые лавочники, высились башни величественного замка — не такого большого, как Раскалённая Цитадель, но сверкающего концентрированным, благородным могуществом. Туда-то и повёл Служителей их юный провожатый, взбираясь по лестнице, вьющейся среди скалистых утёсов.

Наконец они очутились перед вратами замка, железная решётка которых была поднята. На деревянном мосту, перекинутом через пропасть, три щегольски разодетых лакея выбежали им навстречу и стали торжественно раскланиваться.

— Достопочтенные Служители Пламени! Отважные Служители Пламени! — начал один из них, самый жеманный и ухоженный. — Её милость баронесса Эддеркоп, законная держательница Хальрумских пещер, мудрейшая блюстительница очага нашего, изволит ожидать вас в приёмном чертоге, куда я прескромнейше обязан вас сопроводить!

Грегори оглянулся на адептов, многие из которых уже едва шагали от ран и усталости. Он пожал плечами:

— Ну, раз властительница Хальрума желает нас видеть, негоже заставлять её ждать. Но после я бы хотел, чтобы нам предоставили постель.

Лакей сделал брезгливый жест мокроносому мальчишке, приказывая тому убраться. Один за другим Служители вошли в ворота, и решётка треща опустилась за их спинами. Лакеи повели их через анфилады и галереи замка, и здесь для Служителей начался всё равно что иной мир. Украшенные золотом палаты с резной мебелью и пурпурными драпировками на стенах, серебряной посудой и мохнатыми, расстеленными в коридорах коврами, были для них чем-то невиданным, запредельно избыточным. До сего момента они и не знали, что помещение можно обставить так; что есть нищета, а есть роскошь убранства. Как и в городе, помещения замка были увешаны лампами со свет-камнями внутри, да так обильно, что ни намёка на тьму не сыскать было в его палатах.

Перед огромной дверью с вырезанным на ней восьмилапым пауком их встретил ещё один стражник — дородный, облачённый в железный панцирь. Его глаза были внимательны, глядели исподлобья, а двойной подбородок вздрагивал при каждом слове.

Лакей остановился перед ним, убрав руки за спину:

— Согласно велению леди Эддеркоп, наши гости прибыли и готовы предстать перед её милостью сию минуту.

— Ага, — пробурчал стражник. — Теперь можешь идти. — Когда лакей удалился, он повернулся к Грегори, закидывая на плечо молот с вставленным в набалдашник свет-камнем: — Чтобы без всяких искромётных фокусов, — прогудел он. — Я здешний капитан, у меня полсотни молодцов в замке. Одного моего чиха достаточно, чтобы вас изрубили. Мы