Путь Меча: Война - Chrollo

Атос не пробыл на ногах и минуты. Что-то тяжелое и живое врезалось в него, сбив с ног и придавив к липкой, пропитанной кровью земле. Жесткие, мозолистые пальцы впились ему в горло, перекрывая дыхание.— Умри! Умри, тварь! Умри! — Хриплый вопль раздался прямо над его лицом. Сквозь пелену темноты и паники Атос разглядел искаженное безумием лицо мужчины лет сорока с жидкой черной бородкой. Слезы ручьями текли по его грязным щекам, но его хватка только крепла от животного ужаса. Атос бился в немой агонии, пытаясь вдохнуть – воздух не шел. Его взгляд метнулся к катане, валявшейся в стороне – слишком далеко. Потом – к правому бедру. Там, на поясе, в простом кожаном чехле, болтался крепкий боевой нож.

Слепой, панический страх смерти пересилил все моральные запреты. Сквозь нарастающее удушье и темнеющее сознание Атос рванул рукой, выдернул нож из ножен. Рука дрожала, пальцы слабели, в глазах плясали черные пятна. Собрав последние силы, он вогнал лезвие в правый бок противника!

Теплая, липкая кровь хлынула ему на руку. Но мужчина лишь зарычал, как раненый зверь, и с безумной силой сжал горло еще крепче! Атос почувствовал, как хрящи трещат под давлением. Он выдернул окровавленный нож и всадил его снова, чуть выше – тщетно! Воздуха не было. Чернота смыкалась. В отчаянии Атос начал наносить удары наугад, с дикой, слепой яростью: в живот, в спину, под ребра! Он чувствовал лезвие, режущее плоть, слышал чавкающий звук и страшный хруст ломающихся ребер. Над ним захрипели, захлюпали, но железные пальцы не разжимались. Последним, отчаянным усилием Атос всадил нож по рукоять в шею врага!

Горячая струя хлынула ему на лицо, в рот, в нос – соленая, удушающая. Хватка ослабла. Безумный взгляд над ним остекленел. Мужчина прохрипел что-то, выплюнув сгусток крови прямо Атосу на щеку, и рухнул на бок, дергаясь в предсмертных конвульсиях, его ноги бились в агонии о землю.

Атос откашлялся, с трудом выплевывая кровь, и встал на колени. В глазах темнело, мир плыл. Он смотрел на свои руки – липкие, красные до локтей, на белый рукав рубахи, превратившийся в багровое месиво. Вся его одежда была пропитана чужой, еще теплой кровью. Тошнотворный медный запах ударил в ноздри, и его вырвало прямо на землю, вперемешку со слюной и желчью.

— Э-эй... ты... — хриплый голос раздался совсем рядом. Чья-то тяжелая, окровавленная рука легла ему на плечо. Атос резко обернулся.

Перед ним стоял, шатаясь, молодой солдат, лет тридцати. Из уголков его рта тонкими струйками стекала алая пена. Лицо было смертельно бледным, землистым.— Помоги... помоги мне их собрать... — прошептал парень, его глаза были мутными, невидящими.

Атос опустил взгляд и в ужасе отшатнулся, снова падая на колени. Живот солдата был ужасающе распорот – от пупка до самого паха зияла глубокая рана. Из нее, пульсируя, вываливались петли скользких, розовато-серых кишок. Солдат судорожно, одной левой рукой пытался затолкать их обратно, но внутренности с мерзким хлюпающим звуком вываливались снова, свисая до колен. Кровь и слизь покрывали его руки и низ туловища.— Ну же... ну... — солдат захрипел и рухнул на бок рядом с Атосом, но все еще продолжал слабыми движениями пытаться вправить свои кишки обратно в разорванную брюшную полость. Его пальцы скользили по склизкой поверхности, не находя опоры. Он лежал, уставившись в небо, и тихо стонал, а его внутренности медленно расползались по грязи.

Атос смотрел на это, завороженный ужасом. Запах крови, экскрементов и смерти смешался в его ноздрях. Он слышал хлюпающие звуки, прерывистое хрипение раненого. Его собственная рука, все еще сжимавшая липкий нож, бессильно упала на землю. Мир вокруг, весь этот ад из криков, взрывов и лязга стали, сузился до этого одного человека, медленно и мучительно умирающего у его ног. Он убил одного человека. А этот... этот был обречен. И помочь ему было невозможно. Абсолютная, леденящая беспомощность сдавила грудь Атоса сильнее, чем руки того мертвеца.

— П-прости... — Атос выдавил сквозь спазмы в горле, жадно глотая воздух, густой от запаха крови, гари и разорванной плоти. Он снова поднял взгляд на поле боя. Картина мало изменилась – лишь людей стало меньше, а хаос и жестокость остались. Труп убитого им солдата лежал рядом, а чуть поодаль – тот, с кишками, уже затихший. Атос попытался отдышаться, но комок тоски и ужаса лишь сдавил грудь сильнее. Рядом промчался авантюрист, которого он мельком видел при раскладке вещей утром – и в следующий миг голову мужчины разнесло в кровавый туман, будто перезрелый арбуз, ударом магического снаряда. Брызги теплой жидкости и осколки кости обдали Атоса.

У него не осталось сил даже на то, чтобы отползти. Он просто уткнулся лицом в холодную, кровавую грязь под собой, лишь бы не видеть этот нескончаемый кошмар. Отвлек его только нарастающий, пронзительный свист, разрезающий грохот битвы. Атос инстинктивно поднял голову – прямо на него, из клубящегося дыма, неслась пульсирующая фиолетовая сфера смерти. Время замедлилось.Я тоже умру? Сейчас? Здесь? Как тот... как они? – пронеслось в оцепеневшем сознании. Страх сковал мышцы льдом, он не мог пошевелиться, лишь зажмурился в ожидании конца.

Затем боковым зрением он уловил стремительное движение – чья-то тень метнулась к нему. Мощная рука вцепилась в шиворот его плаща, рывком подняв с земли, как щенка за шкирку. Атоса потащили, а точнее, он почувствовал, как летит над землей, болтаясь в железной хватке. Шум боя – крики, взрывы, лязг – внезапно остался где-то позади, приглушенный. Следующее, что он ощутил – удар спиной о рыхлую, мокрую землю на небольшом пригорке за линией боя, в относительной тени.

— Не подходи! Не подходи! — Атос заорал, еще не открывая глаз, судорожно выхватывая катану. Он отчаянно замахал ею перед собой, слепо, не разбирая, кто перед ним – спаситель или новый убийца. Лезвие свистело в воздухе. — Отойди!

— Тихо, малой! Тихо! — Голос прозвучал резко, но без злобы, сквозь хрип усталости. Он был еле знаком, но Атос, сквозь пелену паники, узнал его. Капитан. — Все. Все. Они откатились. Пока. Успокойся. Дыши.

Атос осторожно приоткрыл глаза. Капитан сидел перед ним на корточках. Его лицо было измазано грязью и засохшей кровью – не меньше, чем у Атоса. Один глаз все так же скрывала повязка, но