Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

Монах неплохо разбирался в форстепе, старинном нубревнийском танце в четыре такта. Ну танцевал он так себе, точнее, колдун крови скорее бы дал себя выпотрошить и насадить на вертел для жарки, чем участвовать в чем-то подобном. Но движения он знал. Наставник заставил выучить их в первые годы пребывания в монастыре.

Аэдуан как раз собирался свернуть налево, когда ему в нос ударил знакомый запах крови. Тайны, пропитанные ядом, и бесконечная ложь. Аэдуан не знал, правдивы ли слухи – действительно ли кровь Марстокийских Гадюк состоит из кислоты, – но он знал, что ведьму ядов, что входила в число телохранителей Ванессы, лучше избегать. Хотя бы потому, что от ее запаха у него начинало болеть в носу.

Так что Аэдуан не стал продвигаться внутри стены влево и протиснулся в правую сторону от лаза. Он нашел еще одно отверстие для слежки за бальным залом, крохотное по сравнению с тем, что было проделано в потолке, и прильнул к нему. Как раз началась третья часть форстепа.

Брови Аэдуана взлетели вверх.

Танцоров было всего двое, их каблуки стучали по мрамору с недостижимой даже для Аэдуана скоростью, и, что еще больше впечатляло, вокруг них закручивался ветер. Один из танцоров явно владел какой-то магией, имеющей отношение к воздуху.

Зрители отхлынули от пары, как волны во время отлива, а танцоры закружились еще быстрее, ноги несли их по бальному полу, но лица оставались неподвижными, а взгляды – сосредоточенными. Ветер подчинялся ритму музыки, трепал волосы девушки, ее юбки, скользил по щекам зрителей, когда пара проносилась слишком близко.

И чем дольше Аэдуан наблюдал за происходящим – даже немного восхищаясь мастерством танцоров, необходимым, чтобы танцевать с такой скоростью и грацией, – тем сильнее становился зуд у него в носу.

Колдун крови привычно пробежался глазами по лицам тех, кто стоял ближе, и принюхался. И сразу ощутил запах крови. Резкий. Дикий.

Он напомнил ему о горных хребтах и скалах, о лугах, усыпанных одуванчиками, и о правде, погребенной под снегом.

Внутри поднялась дрожь. Ведьма правды где-то рядом. На этом самом балу.

Зазвучали последние такты форстепа, и Аэдуан снова посмотрел на танцующих. Ветер утихал, партнеры расходились в стороны, чтобы принять финальную позу танца. Судя по тому, как люди смотрели на парня – кто со страхом, а кто с уважением, – его считали кем-то важным. Но нубревниец не интересовал Аэдуана, его запах крови ничего ему не говорил.

А вот на партнершу стоило обратить внимание. Именно на нее среагировал ведовской дар Аэдуана. Парень улыбнулся, и рука автоматически потянулась за стилетом, который наемник носил у самого сердца. Сердца, что та самая девушка пронзила не далее чем вчера. Пока он раздумывал, кем она могла быть – Аэдуан никогда не слышал о донье – ведьме правды, – зал наполнили громкие аплодисменты. Они исходили из одного источника, и хотя все остальные зрители немедленно присоединились к овациям, некто продолжал хлопать громче всех.

Аэдуан с трудом смог разглядеть через крохотное отверстие источник звуков – это оказался светловолосый наследник Карторранской империи, принц Леопольд. Он стоял рядом с Ванессой и ждал, пока все прочие освободят для него проход, после чего двинулся к паре.

– Отличная работа, – наконец произнес Леопольд, продолжая хлопать. Но в его аплодисментах было что-то чрезмерное. – Вы оба – прекрасные танцоры.

Нубревниец повернул сияющее, раскрасневшееся лицо к принцу. Он низко поклонился:

– Принц Леопольд.

Тот лишь кивнул:

– Принц Мерик, ты похитил нашу Сафию.

Невозможно было не заметить мрачные ноты в его тоне и то, как он демонстративно отстранил нубревнийского принца, а потом послал многозначительный взгляд своему дяде, императору Карторры, что стоял неподалеку.

Выражение лица Сафи сменилось: еще минуту назад она выглядела дерзкой, раскрасневшейся от вина и танцев, а теперь явно засмущалась.

– Полли, – чуть слышно произнесла она, – прости, я потеряла тебя в толпе.

– Не стоит извиняться. – Леопольд сказал это куда громче, чем требовалось, и приглашающим жестом раскинул руки. – Еще один танец. Скажем, праганский вальс.

После этого он отвесил ведьме правды галантный поклон и взял ее под руку.

Пальцы Аэдуана возбужденно барабанили по стилету. Похоже, ночь становилась интересной. Ведьма правды, чуть не ограбившая гильдмейстера Йотилуцци, танцует на балах с принцами.

Колдун крови Аэдуан забыл про скуку. Совершенно забыл.

Его ожидала любимая работа.

Сафи тошнило от танцев. В буквальном смысле слова, ей было плохо от всех этих вращений, а еще она задыхалась, и у нее не было ни минуты, чтобы перевести дух с момента, как Мерик…

Принц Мерик.

В жилах парня, который не мог правильно застегнуть пуговицы, текла королевская кровь. Человек, бросившийся на распадающегося, оказался принцем. Все это трудно было представить, но зато объясняло безупречную осанку, отсутствие страха, когда Сафи набросилась на колдуна, и его готовность дать сдачи.

Что-то произошло между Сафи и Мериком во время их танца. Нечто такое же мощное, как ветер и музыка, что бушевали вокруг них. Движение воздуха, предшествующее буре.

Адское пламя, теперь Сафи была нужна Изольда. Ей срочно нужна повязанная сестра, чтобы разобраться с огнем, что пылал в ее груди.

Когда комната и лица закружились перед ней в очередном вальсе, выворачивающем желудок, когда ложь и правда снова обрушились на Сафи со всех сторон, она поняла, что ей нужно остановиться. Уйти.

И все же, как нечто изменилось в Сафи после танца – после Мерика, – так же нечто изменилось и в атмосфере бала. Напряжение свернулось клубком, словно змея перед прыжком.

А танцы не прекращались. Шесть раз Сафи скользила по бальному залу в объятиях Леопольда. Потом еще шесть раз сам император настаивал на танце с ней. Ее руки стали липкими, и ей приходилось с силой цепляться за партнера. Пот скапливался на коже, и Сафи хотелось, чтобы Леопольд наконец угомонился.

Хотелось, пока музыка не оборвалась, а вместе с ней – и танец.

Хотелось, пока император Генрик не призвал к тишине и не пригласил Сафи присоединиться к нему на невысоком помосте. Пока она не услышала тяжелый, невероятный приговор:

– Узрите Сафию фон Гасстрель. Моя суженая и будущая императрица Карторры!

У Сафи подкосились колени. Она упала в руки Леопольда, который, слава богам, оказался рядом. Каким-то образом ему удалось помочь ей удержаться на ногах и пройти по залу, где уже раздавались нестройные аплодисменты. Все делали вид, что так же потрясены новостью, как сама Сафи.

– Полли, – прохрипела девушка, впиваясь