Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

Ши Янмей подняла искалеченную руку на уровень глаз, задумчиво осмотрела ее и лизнула рану. Язык ее был темным, коричневого оттенка. Сморщившись, она вдруг замерла и медленно повернулась в сторону дома.

Дверь была открыта нараспашку, а в проеме стоял Кот. Даже на расстоянии заметно было, насколько он напуган; в руке он крепко сжимал два кинжала, которыми едва научился обороняться.

— Уходи! — закричал Ши Мин, и эхо растянуло его крик по ущелью. Кот замялся, но женщина уже безошибочно нацелилась на него и быстро зашагала к дому.

— Стоять, — негромко приказал Ши Мин, и Ши Янмей замедлилась, словно раздумывая.

Сколько угодно можно было гадать, кто и во что превратил эту в прошлом гордую и чистосердечную дочь рода Быка, но теперь она стала врагом, которого сложно убить.

Помедлив всего мгновение, женщина снова направилась к дому, словно почуяв менее опасную добычу. Ее наверняка не удержат ни толстые, сложенные из бревен стены, ни тяжелая дверь; чем остановить камень, наделенный желанием убивать?

Кот сжался на пороге, но не пытался убежать. Горящими глазами он наблюдал за женщиной, короткие клинки ходуном ходили в его руках. Покрепче стиснув рукоятки, он облизнул пересохшие губы и шагнул вперед.

«Выпорю, — с отчаянием подумал Ши Мин. — Если выживем — обязательно выпорю!..»

Одним длинным прыжком он нагнал существо, скрывающееся за маской Ши Янмей, и рухнул ему на спину, сбивая с ног. Жуткая тварь пробежала еще несколько шагов, пролетела мимо отскочившего в сторону Кота и кубарем вкатилась в дом вместе с Ши Мином.

Каменные пальцы уцелевшей руки сжали его горло, мигом выдавив из легких весь воздух. Он попытался отмахнуться вслепую, но только высек очередной сноп искр. Серебряные глаза сияли прямо напротив его лица, пустые и яростные одновременно, и больше ничего человеческого в чертах женщины не осталось.

Кот вывернулся откуда-то сбоку и с пронзительным воплем нанес удар. В глазах у Ши Мина все расплывалось, горло горело, однако удар он оценил. Не просто стремительный, а неотвратимый — слишком быстрый и сильный для мальчика, едва научившегося держать оружие.

Кинжал с тонким звоном вонзился в ухо Ши Янмей, вошел до середины и застрял, мелко дрожа; Кот потерял равновесие и отлетел в угол. Женщина только тяжело мотнула головой, будто отгоняя назойливое насекомое.

В ушах зашумело. Ши Мин попытался ударить ногами и сбросить с себя цепкое тело, однако удар оказался настолько болезненным для него, насколько же и бесполезным; даже каменную стену сдвинуть было бы проще. Женщина вовсе его потуг не заметила, одной рукой с легкостью выдавливая из него жизнь капля за каплей.

Темнота быстро наползала со всех сторон. Крики, грохот — все звуки едва пробивались сквозь барабанный бой крови.

Ши Янмей вдруг дрогнула, выпустив горло жертвы, и обеими ладонями уперлась в пол. Голова ее дернулась.

Ши Мин судорожно закашлялся. Кот с силой ухватил его за запястья и потянул в угол; опершись на заботливо подставленное плечо, Ши Мин приподнялся.

Посреди комнаты стоял северянин. Рукава его были закатаны до локтей, обнажая бугрящиеся чудовищными мускулами руки, широко расставленные ноги упирались в пол, как колонны, а огромный топор методично взлетал и опускался, с каждым ударом все углубляя трещину в голове Ши Янмей.

Словно ущелье, разлом разделил ее лицо пополам; нос съехал на правую сторону, а левая половина лица вовсе лишилась кожи. Как сброшенная змеиная шкура, она свисала на плечо, обнажив раздробленный нефритовый череп с яростно горящим серебристым глазом.

Женщина все еще пыталась встать. Хальд со свистом выдохнул, неодобрительно покачал головой, поудобнее перехватил топор и ударил с такой силой, что остатки каменного черепа брызнули во все стороны, застучав по стенам.

Ши Мин спиной ощутил, как Кота заколотило; ему самому стало не по себе при виде изуродованной, лишенной головы фигуры, которая продолжала с шорохом ползти, оставляя на полу длинные царапины.

На ощупь притянув пушистую голову к своему плечу, Ши Мин осторожно прижал Кота к себе, поглаживая вздрагивающие лопатки.

— Испугался? — прошептал он.

Голос не слушался, едва пробиваясь сквозь распухшее, огнем горевшее горло. Кот что-то несогласно пробормотал, но прижался только плотнее, щекотно дыша наставнику куда-то в ключицу. Глухие удары и скрежет заставляли его снова и снова дергаться всем телом.

Глава 14

Города меняются куда медленнее людей. Только перемены эти заметнее: вот улица, которой люди проходили ежедневно на рынок или по другим своим делам, вдруг раздалась в стороны, как полноводная река, а чуть дальше в угоду хозяину кусочек земли укрыли за забором, оставив лишь узкий проход.

Однако город, покинутый на долгие годы, кажется вовсе незнакомым. Редкие, чудом сохранившиеся старые дома вызывали горькое чувство упущенного времени. Стены залатаны, а то и переделаны, и крыши совсем другие, и двери с окнами давно пришли в негодность. И человек, ушедший много лет назад, точно так же уже пришел в негодность, и глаза уже горят не так ярко, и пальцы понемногу становятся толще, а едва заметные морщинки — глубже.

Потрепанное монашеское одеяние, старая сумка с заплатами да стопки исписанных бумаг — вот и все имущество, скопленное за годы служения. Жизнь, которую все же не отобрали, оставалась самым ценным подарком.

По пустым улицам только ветер тащил мелкий сор да слепой на один глаз мужчина неопределенного возраста копался в куче хлама, сваленного у стены покосившегося дома. Плотный, бугристый шрам пересекал его лицо от кончика носа к виску, навечно сплавив воедино веки над опустевшей глазницей.

Покосившись на растерянного монаха, остановившегося посреди дороги, нищий пробормотал что-то неодобрительное и споро поковылял прочь, прижимая к груди ворох нечистых тряпок.

Вид искалеченного лица вдруг разбудил воспоминания, похороненные еще два десятка лет назад, однако монах отмахнулся от них и зашагал дальше.

Разжиревшие крысы шныряли по мощеной улице, с деловитым видом выныривали из кустов и скрывались в подворотнях; видимо, новыми жителями столицы стали эти длиннохвостые разносчики болезней.

В монастыре, на каменистом клочке земли, из живности были только птицы да мелкие крабы, похожие на зеленоватые камни с тонкими лапами. Монах с позабытым отвращением перешагнул через крупную темно-серую тварь и тоскливо огляделся.

У него не было возможности продумать свой побег или составить план, как не было и возможности связаться с кем-то по эту сторону жизни; некому было писать. Немногочисленные знакомые, не отвернувшиеся после суда, исчезли в бурном потоке времени. Жив ли кто-то, помнит ли его? Помощи ждать было неоткуда.

Бои бывают разными — спланированными и внезапными, затяжными или стремительными,