Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

за проушину горянка щелкнула ногтем по полотну. Раздался переливчатый звон. — Слышишь? Они нашли это у одного из смешанных. Когда шаман увидел, что я молоток сломала долго смеялся и дал эту штуку мне. Сказал что если этот топор тысячу лет в урочище пролежал, значит и мою руку выдержит. А еще сказал, что она принадлежала одному из железных воинов.

— Наверное. — Чуть прищурившись Абеляр принялся разглядывать кусок металла. — Если возможно, я потом его зарисую. Если ты позволишь конечно.

— Да рисуй на здоровье. — Пожала плечами горянка. — Мне то что. Кстати. Ты оказался не так прост, как видится на первый взгляд, книжник. Ловко орудуешь своей спицей. А говорил безоружный.

— В академии фехтование одна из основных дисциплин. — Повернув голову так, чтобы лучше видеть горянку одними губами улыбнулся Абеляр. — Студиозусы должны уметь постоять за себя. Когда-то я был лучшим на курсе. Получил серебряный лист на рукоять[1]. Не знаю уж за какие заслуги. А что касается оружия. На востоке говорят обман — самый острый меч. Вот я и решил., что не стоит мне мозолить глаза окружающих красивой эспадой на боку. Трость привлекает намного меньше внимания.

По своей извечной привычке горянка надолго задумалась.

— А-а-а. Понимаю, Согласно кивнув великанша почесала переносицу. — Это как гирька на шнурке в рукаве. Вроде в руках ничего нет, а потом хлоп и черепушка всмятку… Слушай я тут думала… — Снова поерзав великанша надолго замолчала. — То о чем мы говорили. Перед боем. Забудь, хорошо? Просто… Мне тоже бывает страшно. А когда мне страшно я делаю глупости.

— А о чем мы говорили? — Вскинул брови Абеляр.

— О том что мы с тобой… — Замолкнув на полуслове горянка звонко расхохоталась. — Ты почти меня поймал, книжник. — Слушай… А вот это все с кровью. Оно правда так важно?

Настал черед молчания Абеляра.

— Я не знаю, Сив. — Произнес он наконец. — Я знаю, что прав, но не знаю, будет ли кто-то меня слушать.

Великанша нахмурилась.

— А большой жрец? Который дал тебе амулет?

— Честность за честность, Сив. — Отведя взгляд в сторону Эддард на мгновение зажмурился и тяжело вздохнул. — Он не давал. Я купил этот артефакт у брата каптернамуса одного из Лютецких монастырей. За пару бутылок сгущенного вина. Эти анализаторы никто не хранит в сокровищницах. И я не знаю, сколько их всего осталось. Может тысячи, а может это последний. Их считают просто хламом. Ни на что не годным хламом, оставшимся от древних. А ты сама наверняка знаешь, как поступают с оставшимися от древних вещами. Либо сжигают и закапывают пепел поглубже, либо записывают в пыльный журнал и закидывают подальше в самый глубокий подвал, чтобы через несколько лет записать в следующий журнал. Каптернамус… продавал мне некоторые древние вещицы. Неофициально естественно. А амулет я узнал по описанию в тех записях что нашел в подвалах Академии. Моя экспедиция… Ученый вздохнул. — Университет каждый год организует десятки подобных. Большая часть из них возвращается ни с чем. То же, что возвращаются с новыми знаниями. Их… тоже… записывают.

— Понятно. — Криво усмехнувшись дикарка принялась молча теребить подол туники. — Хорошо, что ты рассказал.

— Прости.

— Глупости. — Дикарка криво усмехнулась. — Мы все врем. Я поняла уже давно. Кстати. Бердеф сказал, что пока мы помним вкус меда, то лесные тропы будут для нас открыты.

Абеляр помолчал осмысливая сказанное.

— Про вкус меда. Я не очень понимаю, что это значит.

— Это значит, что нам не стоит опасаться стрелы в спину, пока мы не перейдем старику дорогу. — Улыбнулась великанша. — Но я бы на это не особо рассчитывала. Он конечно великий вождь, большой колдун и пользуется уважением у некоторых кланов. Но только у некоторых.

— А-а-а… — Абеляр устало прикрыл глаза. — Прости, Сив. Прости, что солгал тебе.

— Духи говорят, ты сделал так, потому что для тебя это было очень важно. — Пожала плечами северянка. — А знаешь? Запустив руку под тюфяк, она извлекала из под него стальную пластинку с врезанным в нее камнем. — Вот смотри. — Чиркнув по ладони, невесть откуда появившимся ножом, она прижала рану к амулету. Несколько капель крови с громким стуком упало на пол. Некоторое время казалось ничего не происходит, но неожиданно раздалось негромкое жужжание и камень в амулете засиял расплавленным золотом.

— О боги… — На лице Абеляра засияла восторженная улыбка. — Я был прав. Я прав!!!

— Дерьмо. — Неверяще прошептала великанша. — Вот дерьмо. Слушай книжник, если это так, то получается, что жрецы… Обернувшись к ученому горянка замолкнув на полуслове отложила амулет и облизнув руку долго глядела на оставшуюся на месте пореза тонкую розовую нить постепенно бледнеющего и исчезающего шрама. — Вот дерьмо. — повторила она и покачав головой аккуратно поправила сбившееся одеяло. Эддард спал.

* * *

Ветви. Царапающие, даящие, пронзающие. Алчно припадающие ртами-шипами к разорванной плоти. Жадно хватающие за руки и ноги, лезущие в глаза. Дыхание перегретого горна в лицо.

БОЙСЯ, НАСЕКОМОЕ! БОЙСЯ, ИБО Я ТЕБЯ ЗАПОМНИЛ. БОЙСЯ НОЧИ, БОЙСЯ ТЕНЕЙ, БОЙСЯ ТЕХ, КТО ЖИВЕТ В ТВОИХ СНАХ, ИБО ОНИ ПРИДУТ ЗА ТОБОЙ! Сотрясающий серо-стальное небо, громовой голос заставляет землю под ногами корчится в агонии. Ветви — пальцы впиваются в плоть, тянут, пытаются распять…

Сбросив с себя бессильно скользящие по коже шипы, Август сделал несколько шагов вперед и подняв руки к лицу рассмеялся. Здесь у него были все пальцы. И смотрел он двумя глазами.

БОЙСЯ МЕНЯ! — Отмахнувшись от громыхающих завываний словно от назойливой мухи, юноша принялся продираться через кустарник. Поначалу жадно шевелящиеся ветви пытались схватить его, но уже через некоторое время казалось они его испугались. Тернии будто пытались сами убраться с дороги, корни прятались в землю. Стволы изгибались освобождая путь. Горячий ветер сменился стылой марью и юноша с удивлением заметил как из его рта при каждом выдохе вырывается облачко тут же превращающегося в сереброкрылую стрекозу пара. Выйдя из кустарников, Август огляделся по сторонам и испустив тяжелый вздох, принялся подниматься на холм на вершине которого сидела сгорбившись одинокая фигура. Подъем оказался недолгим. На венчающим груду камней поваленном на бок менгире, скрестив ноги, сидела высокая, не меньше восьми футов, крепкая молодая женщина с удивительно правильными чертами до боли знакомого ему лица.

— Ты не Сив. — Произнес юноша и осторожно присев напротив женщины, сложил руки на коленях.

— Да. Я Не-Сив. — Медленно кивнула великанша и улыбнулась, демонстрируя Августу острые, больше подошедшие бы матерому волку, зубы. Длинные, оканчивающиеся тигриными когтями пальцы небрежно скребанули по камню оставляя на нем глубокие борозды. — Ты не боишься, хедвиг?

— Нет. — После недолгого раздумья покачал головой юноша. — Думаю, если бы ты