Спецкурс магической ботаники - Валентина Ильинична Елисеева

— Они заявили стражникам на входе, что это наглядное пособие, которое велел принести преподаватель. Расследование вопиющего инцидента уже проведено.

— Смысл в том, что стражники поверили им на слово и не обратились с уточнениями к указанному преподавателю. Более того, через неделю-другую они бы напрочь забыли об этом случае: студенты постоянно таскают туда-сюда каких-то магических тварей! Если же человек напрочь забыл о чём-то, то его память никакой магией не «освежишь», сама знаешь.

— Да, мир мыслей человека неподвластен магии, и амнезия — одно из немногих заболеваний, не поддающихся усилиям целителей.

— Как и обычная забывчивость, сильно затрудняющая допросы свидетелей и раскрытие тех дел, что не удалось прояснить «по горячим следам». Сейчас СИБ грозно требует ужесточить меры досмотра в академии, устраивает головомойки и стучит кулаком по столу, а ректор посыпает голову пеплом и клянётся, что впредь мимо наших врат и муха без учёта и проверки не проскочит, но прошлого не воротишь. Левитт пришёл к выводу, что будет крайне сложно протянуть ниточку от растений до убийц, и намерен сосредоточиться на мотивах: искать того, кому выгодны смерти стихийников.

— Знаю, высокий лорд не таясь озвучил свои выводы после посещения питомника и прогулки с тобой. — Энни отвернулась, скрывая ехидную улыбку, и словно невзначай поинтересовалась: — Ты завтра на дежурство заступаешь?

— Да, готовлюсь опять объяснять господам аристократам, что экономия на квалифицированных работниках всегда выходит боком. Попутно буду ставить клизмы, катетеры, примочки, обрабатывать раны несчастных растений и выписывать рецепты на особо калорийный навоз. На меня будут гневаться за штрафы и возмущённо предупреждать, что не оставят без возмездия мою вопиющую наглость.

— Предскажу, что гневаться и возмущаться никто не рискнёт, — задорно сверкнула голубыми глазищами Энни и решительно отказалась вдаваться в объяснения.

Вечером того же дня Мар отстранённо размышлял о причудливостях жизни человеческой. В далёком детстве, когда вскрывалась очередная его шалость, родители сердились и читали строгие нотации, а он бормотал, что вовсе ни при чём, оно само разбилось (порвалось, разлилось, испортилось), и виновато отводил глаза в сторону. Смотреть на отца и мать было тогда откровенно страшно — слишком явственно читалось на их лицах, с каким усилием родители сдерживаются, чтоб не потянуться за ремнём и обойтись воспитательной беседой. Осознание, что он окончательно перестал быть ребёнком, пришло к Мару, когда впервые роли поменялись и мать, как сейчас, отвела глаза от его пронзительного взгляда и сделала вид, что она тут ни при чём.

«И воспитательная беседа здесь тоже не поможет», — тяжко вздохнул Мар, вынужденно отвлекаясь от размышлений, что ниточки от двух убийств тянутся в питомник академии. То, что шпиона они захватили на полигоне той же академии и недалеко от её стен, тоже вряд ли было случайностью. Схрон, к которому направлялся диверсант, мог пополняться не только его руками и не только оружием и артефактами.

Логическая цепочка оборвалась — до гостеприимных хозяев дошли их «старые друзья». Мар пожалел, что благородное происхождение обязывает появляться на званых вечерах (особенно если их устраивают твои дражайшие родственники), и ослепительно улыбнулся разодетому семейству, всех членов которого видел впервые в жизни. Обязательные слова приветствий и финальная фраза, как убойное заклинание в голову:

— Дорогой сын, познакомься с дочерью лорда — прелестной Ас инной. — Искоса брошенный Маром выразительный взгляд мать демонстративно не заметила. — Она лишь недавно вернулась в отчий дом из пансионата благородных магинь, но уже успела покорить весь высший свет умом и благонравием.

— Рад познакомиться. — Мар галантно поцеловал протянутую ему ладошку, искренне надеясь, что воспитанниц пансиона не обучают распознавать чужую ложь. Всё-таки пансион — не гвардейский корпус, и в нём нет факультета дознавателей и отделения агентов внешней разведки.

— Тоже рада, много о вас наслышана, — пролепетало эфимерное создание с огромными глазками на круглом личике. После лёгкого тычка своей дородной матушки девушка спохватилась и развернулась к хозяйке дома: — Леди Левитт, позвольте вручить вам скромный подарок.

Из рук в руки перекочевала перевязанная лентами коробка конфет под пояснения, что конфеты созданы собственноручно Асинной по особому рецепту бабушки, готовившей лучшие шоколадные трюфеля в королевстве.

— В нашей семье больше всего любит шоколад мой сын, — непринуждённо рассмеялась мать, и Мар побился бы на свой годовой оклад заместителя главы СИБа, что эфемерное создание в курсе его предпочтений и конфеты изначально предназначены ему.

Отец повёл гостей в зал, и Мар склонился к матушке:

— Это единственные «старые знакомые нашей семьи» или будут ещё неизвестные мне лица?

— Будут, разумеется, детям всегда надо предоставлять возможность выбора, — невозмутимо парировала мать. — Не скрипи зубами, милый, вот и они. Хорошо, что отец успел вернуться.

Второе милое создание вручило хозяину дома книгу «Биографии и подвиги видных деятелей службы имперской безопасности». Весьма далёкий от деятельности СИБа лорд учтиво поблагодарил за подарок, и в процессе светской беседы все как-то невзначай пришли к выводу, что данная монография должна украсить собой рабочий стол младшего Левитта. Мар очень постарался удержать на лице нейтральное выражение, памятуя о том, как ранее это действие удавалось родителям при его детских выходках на приёмах.

Его соседками за столом ожидаемо оказались новые знакомые, и необходимость поддерживать вежливую беседу и предлагать пополнить тарелки и бокалы лишила Мара возможности поразмыслить над событиями дня и тайной браслета, подаренного Кэсси. До чего же бестолково проходит вечер!

К счастью, званый приём — не бал, и заканчивается не к рассвету. Мужественно вытерпев пытку музыкальной программой вечера, включившей в себя сольные выступления всё тех же девиц, Мар с огромным облегчением усадил их в кареты и попрощался. Остальные гости тоже вскоре разъехались, и он упал в кресло гостиной, развязывая шёлковый шейный платок.

— Как думаешь, с какой начинкою конфеты? — подмигнул ему отец, с интересом учёного-естествоиспытателя разглядывая посыпанные миндальными лепестками трюфеля. Лорд Левитт-старший водрузил открытую коробку на низкий столик, стоящий между креслами, и уселся напротив сына.

— Помимо шоколада? Гости рассчитывали, мы наивно поверим, что в подарках подвоха нет, — хмыкнул Мар и опутал конфеты нитями контрольных заклинаний.

Нити засверкали показательными переливами, подтвердившими догадки, и к процессу исследований с азартом подключился отец — опытный зельевар и бывший королевский эксперт по ядам, эликсирам и прочим опасным веществам. Отец был вынужден уйти в отставку после несчастного случая с взрывом токсичного газа в лаборатории, серьёзно подточившего его здоровье.

— Всего лишь приворотное зелье, самое простейшее, даже без настройки на объект привязки, — разочарованно протянул Левитт-старший, привыкший на работе во дворце сталкиваться с куда более затейливыми случаями.

— Девушка старалась как могла и проявила свою