Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

Сафи кивнула, ничуть не удивившись. Эрон нуждался в ней на празднике как в отвлекающей правой руке, и его план никогда бы не сработал, если бы Мерик увез ее слишком рано.

А главное, Мерик ни за что не согласился бы похитить Сафи, если бы знал, с кем она в итоге обручилась.

Наступила тишина, нарушаемая только скрипом дерева и криками матросов. Мерик сосредоточился на карте, и Сафи не смогла удержаться от того, чтобы не начать рассматривать его.

Хотя она знала, что Мерик – ровесник Леопольда, он казался намного старше. Его плечи были широкими, мышцы явно знали тяжелую работу, а кожа потемнела от солнца и стала грубой. Между бровями пролегла складка, как будто он часто хмурился.

Мерик серьезно относился к своим обязанностям принца и адмирала. Сафи не нужно было обладать ведовским даром, чтобы понять это, и неожиданно у нее в груди родилось сожаление. Не хотелось бы, чтобы Мерик пострадал из-за планов ее дяди. Насколько девушка могла судить, и она, и Мерик были всего лишь марионетками. И она, и Мерик всего лишь карты, которыми играют против их воли.

«Королева Летучих мышей и Король Лисиц», – подумала она. А потом ей в голову пришла еще более грустная мысль: «А что, если у нас вообще нет масти, и мы – пара Шутов?»

Мерик поправил воротник и взглянул на дверь.

– Еда уже в пути, донья, так что приведите себя в порядок. И ради нас обоих, пожалуйста, хорошенько вымойтесь.

Он снова слабо улыбнулся и бодро зашагал прочь из каюты. Сафи смотрела ему вслед, ожидая, пока он окажется за пределами каюты…

Дверь захлопнулась, и меньше чем через мгновение девушка прыгнула к столу и развернула свиток.

Написанное знакомым почерком подтверждало все то, что говорил Мерик.

«Настоящее соглашение заключено между Эроном фон Гасстрелем и Мериком Нихар из Нубревнии. Мерик Нихар обеспечит проезд Сафии фон Гасстрель из города Веньяса, что в империи Дальмотти, в Лейну, что в Нубревнии. После того как пассажирка будет доставлена на седьмой причал в Лейне, начнутся переговоры о заключении торгового соглашения.

Все соглашения на второй странице этого договора будут отменены, если Мерик Нихар не доставит пассажирку в Лейну, если пассажирка прольет кровь или умрет».

Сафи перелистнула вторую страницу, заполненную скучными словами вроде «импорт» и «рыночная стоимость». Она потерла страницы между пальцами. Они были легкими и тонкими.

Использовался ведовской дар слов. А поскольку почерк явно принадлежал Мэтью, Сафи точно знала, кто именно его использовал.

Это был документ того же рода, что и Двадцатилетнее Перемирие. После заключения договора Мерик и дядя Эрон могли изменять его формулировки и вести переговоры на больших расстояниях.

Сафи пролистала документ до конца. Последний абзац полностью повторял аналогичный в договоре о Перемирии.

«В знак согласия все стороны должны поставить свои подписи ниже. Если какая-либо сторона не выполнит оговоренные условия, его или ее имя исчезнет из этого документа».

В дверь постучали.

Сафи подпрыгнула и быстро сложила страницы договора.

– Одну минутку!

– Я принес поесть, – ответил приглушенный голос.

Каллен. Грубый первый помощник. Она швырнула контракт на стол и бросилась в конец комнаты. Забравшись в бочку и прикрыв ее сверху полотенцем, она крикнула:

– Входите!

Сафи приняла решение. Она будет слушаться своих новых союзников, но при любом признаке проблем – при любом намеке на то, что Каллен снова попробует ее задушить, – Сафи сможет позаботиться о себе. Мечи под рукой, а договор гласил, что она не должна потерять ни капли крови.

Глава 17

Мерик шел по главной палубе «Джаны», хмуро глядя на жаркое солнце. Доставить Сафию фон Гасстрель в Лейну без происшествий оказалось сложнее, чем он думал. Она вела себя так же, как когда сражалась или танцевала: доводила людей до предела, словно испытывая их на прочность.

И то, что ее ноги были выставлены на всеобщее обозрение, а лицо и руки побледнели от слабости, никак не помогало ситуации. Более того, ее бледная кожа особенно нервировала Мерика. Он словно смотрел на то, что предназначалось только для глаз любовника.

Мерик тяжело вздохнул. Оценивать Сафию фон Гасстрель в интимном смысле было неразумно. Всякий раз, когда он просто думал о ней или оказывался рядом, крутой нрав семейства Нихар давал о себе знать. Кровь закипала, быстро и жарко.

С тех пор как Мерик вышел из себя на званом обеде дожа, в его жилах пульсировало напряжение, от которого перехватывало дыхание. Ему хотелось вызвать сильный, сокрушительный ветер. Это был тот самый дикий гнев, которому он слишком легко поддавался в детстве. И он не мог поддаться ему сейчас. Хотя бы потому, что это делало его похожим на Вивию. Необузданным и жестоким.

Мерик не любил необузданность в любом ее проявлении. Ему не нравились бурные моря. Он любил порядок, контроль и идеально заправленные рубашки. Ему нравились спокойные волны, чистое небо и уверенность в том, что любое явление, способное вызвать ярость, находится в нескольких лигах от него.

Поэтому Мерик должен был по возможности избегать Сафи – как бы легко она ни вызывала у него смех и улыбки. И как бы ни отвлекали ее голые ноги.

Самые преданные из матросов Мерика – люди с его предыдущего корабля – приостановили мытье палубы, чтобы отдать честь. Четкие, искренние движения подчиненных, что будут преданы Мерику до самой могилы.

Адмирал отрывисто кивнул, а затем перевел взгляд на рулевого, колдуна прилива. Этот человек служил под началом Серафина, и, как в случае с большинством королевских ветеранов, Мерик не произвел на него никакого впечатления. Но по крайней мере старик направлял «Джану» правильно.

Вроде бы.

Мерик внимательно осмотрел каждую мачту, такелаж, паруса. Все было в порядке, и парень направился к трапу на палубу.

Оказавшись в каюте, он увидел, как тетя потирала свою опаловую серьгу.

– Я только что говорила с колдуном голоса Гермином, – тихо сказала она. – Ему удалось связаться с колдуном голоса из монастыря ордена Кар-Авена. Оказывается, монахам на маяке было приказано схватить донью живой, но как только наемники увидели ее, большинство из них отступило.

– Почему? – спросил Мерик, рассматривая спящую Изольду.

Как кто-то мог бояться ее, он не понимал. В детстве он видел множество караванов народа номатси, поэтому привык и к смертельной бледности, и к черным волосам кочевников.

Когда тетя не ответила на его вопрос, Мерик обернулся. Женщина покачала головой:

– Все, что я знаю наверняка, – один