Отродье мрака - Rotten Apple

— Остановись, — негромко, но твёрдо потребовала она. — Если я груба — вы мной недовольны, если добра — недовольны ещё больше. Я просто не знаю, какой должна быть!

— Не знаешь! — Махо истерически рассмеялся, раскинув в стороны руки. Пламя перетекло ему в ладони и загорелось ярче. — Никакой! Тебя вообще не должно быть — рождённая от извращенца, ненавидимая всеми вокруг! Тебе никогда не разубедить нас, маленькая гнусная шлюшка! Я сделаю милость, изуродовав Пламенем твоё лицо!

Тут он словно овладел собой и опустил голову. Несса пыталась уйти вбок, чтобы получить возможность сбежать, но Махо двигался параллельно, не выпуская её из западни. Сзади была стена пещеры, спереди — он. Единственная надежда — попытаться оттолкнуть Махо, но тогда он с лёгкостью сожжёт её Пламенем.

— А знаешь, — его губы расплылись в ухмылке, — я не хочу тебя убивать. Вместо этого я придумал кое-что получше. Давай-ка я подарю тебе то, чего ты так страстно искала. Я дам тебе любовь Служителя — уж моё-то семя не столь гнилое, как у Боннета!

Пламя в его ладонях потухло. Не успела Несса понять смысл его слов, как он накинулся на неё, схватил и ударил головой о камень.

— Пусти! — завизжала она. — Не смей!

Она попыталась выхватить кинжал, который получила для самозащиты. Но Махо предвидел это — он вцепился ей в предплечье, а другой рукой ударил её по лицу. Несса почувствовала на губах вкус крови. Придя в себя, она поняла, что лежит на земле, а Махо навалился на неё сверху и рвёт ей рубашку.

Несса закричала, когда ногти его холодной руки оцарапали ей грудь.

ㅤ

Как он мог! Как посмел этот высокородный выскочка вырвать его из боя! Гнев вернулся к Арли почти одновременно с сознанием, а то и раньше. Голова гудела от боли, взгляд был замутнён пуще обычного. Лишь одно казалось неоспоримым — желание как можно скорее отыскать Фелинна и поквитаться с ним, превратить его в горстку алого пепла, расплавить его мясо до самых косточек!

Но куда же притащил его княжеский сын? Какая-то пещера, скорее всего недалеко от моста, судя по виднеющимся на потолке пяткам тревеска. Рядом борьба: крики, надсадное дыхание, стоны боли…

Арли пошатываясь встал, высвобождая руки из-под складок плаща. Голова работала плохо — зато никуда не делся слепой гнев, рвавшийся наружу. Беспорядочные крики облеклись в голос Нессы, а пыхтел, если Арли не обманывал слух, адепт Махо. Пройдя вперёд, он всё увидел сам: прижатая к земле и дрыгающая ногами Несса, а над ней Махо — рвёт её кожаную рубаху и ощупывает ладонью всё, что та под собой скрывает.

Услыхав шаги, Махо резко повернул голову и уставился на Арли, как изголодавшийся зверь, оторванный от долгожданной жертвы.

— Проваливай отсюда, выродок! — брызгая слюной, прошипел он. — Это не твоё дело, пещерный ублюдок! Убирайся!

Полные слёз глаза Нессы умоляюще обратились к Арлингу. Она сжала разбитые губы, бессильно заскулила, мотая головой. Верно, у Арли был сейчас смехотворный вид — то самое унижение, тот самый страх, столь познанные им в раннем возрасте, ожили в нём. Мгновения стыда и ужаса, когда он лежал на койке в своей келье, как лежала теперь Несса, — малолетний послушник, придавленный тушей Неугасимого Боннета, — и мясистые холодные лапы шарили у него под одеждой, настигли его здесь, в сотнях лиг от Цитадели!

Ненависть к себе, носящему внутри кусок чего-то смрадного и гнилого; досада на проигранное сражение вперемешку с чувством собственного бессилия; злоба в отношении адепта Махо, который решил предаться своим мерзопакостным страстям, выбрав их целью Нессу. Один камень цеплял другой, третий, четвёртый — пока не разразился оползень, слепой к любым возможным последствиям.

Несса снова закричала и попыталась оттолкнуть Махо. Он сжал пальцы на её шее и сдавил ей горло, видно, не думая, что может её задушить, либо просто не возражая. Но на долю секунды он отвернулся от Арлинга. А когда снова повернул голову — увидел смерть.

Арли налетел внезапно, когда Махо не мог предупредить его прыжка. Ладонь Арлинга мёртвой хваткой вцепилось в его лицо; Махо вскрикнул и замахал руками, пытаясь отбиться, — но Арли уже извлекал Пламя.

Пещеру сотряс визгливый вопль, перешедший сперва в жалобный стон, а сразу за этим — в хрип. Несса почувствовала запах горелой плоти, посмотрела наверх и увидела лицо Махо. Оплавленная плоть пузырилась и отслаивалась вместе с кожей, сваренные глаза вытекали из глазниц. Сожжённые щёки оголяли два ряда зубов с неровными верхними резцами; почерневший язык вывалился изо рта.

Махо был уже мёртв, когда его тело рухнуло на камни. Арли же застыл на месте с совершенно белым лицом. Его руки дрожали, дыхание было сбивчивым и редким, точно он втягивал воздух через силу. Разум вернулся к нему, и чудовищное осознание содеянного свернуло его кишки в узел.

— Что я сделал, — оцепенело произнёс он, рухнув на колени рядом с трупом Махо. — Что я сделал, что я сделал, что я сделал…

Служителя, покусившегося на жизнь братьев, не предавали Жерлу, как могли сделать за менее тяжкие преступления. Их, не достойных окончить жизнь в пламенном чреве, убивали без использования Пламени вообще и бросали тело где-нибудь в отдалении от Цитадели, на растерзание пещерных хищников. Арли не мог представить для себя худшего исхода. Он и так был растерян, был заброшен в поток событий и переживаний, о которых не имел ни малейшего понятия, и со смертью Грегори утратил последний ориентир. Единственным, на что он ещё мог рассчитывать, была любовь Жерла, — но и этого не видать ему после содеянного. Он будет объявлен отступником, отстранён от Пламени и убит самым унизительным способом. Лишённый права верить хоть во что-то..

Несса осторожно коснулась его руки. Арли отрешённо посмотрел на неё — девушка сидела на коленях рядом, глядя ему в лицо то ли с нежностью, то ли со смущением.

— Сожги его тело, — она сама поразилась тому, как спокойно это произнесла. — Чтобы и следа не осталось. Обещаю, я никому не скажу, что здесь произошло. И не забуду того, что ты для меня сделал.

ㅤ

Найти остальных было несложно. Все, кто выжил, собрались на Вьющемся тракте, поодаль от моста. Джошуа распоряжался — он был страшим из адептов и, согласно обычаю, взял бразды командования на себя. Когда показались Арли и Несса, никто особенно не радовался: живы и живы, а