Скованная льдом - Нина Черная

Правда, и сил потеряла значительно, человеческая сторона меня еще сильна слишком, а божественная слаба. Может, всегда так тяжело будет, но я, в отличие от матери недалекой, дело свое не брошу. До последнего вздоха, до последнего удара сердца духов сопровождать буду.

На стуле обнаружила легкую накидку, укрылась тут же, завязала пояс потуже. Удивительно, что стул на месте остался, не растекся. Потрогала для надежности — деревянный. Грустно улыбнулась, но тут же похлопала себя по щекам. Нечего о тереме ледяном сожалеть. Построим с Макаром терем еще краше прежнего, из камня новомодного, как в столице.

Легкой походкой выбежала из комнаты и помчалась к лестницам, сердце чуяло, что мой мужчина внизу сидит, да тяжкие думы его гнетут.

— О, девица! — остановил меня знакомый голос.

Я затормозила, цепляясь за ближайшую статую, чтобы не скатиться по лестнице, к которой почти добралась. Благо, статуя выдержала меня и мою неуклюжесть. Недовольно фыркнула, оттого, что сила во мне проснулась, а ловкости и грации ни на грамм не прибавилось, и развернулась.

Передо мной мерцали знакомые сани всеми цветами радуги, наполняя унылый сейчас коридор веселыми зайчиками. Так вот какой дух у Фоки. Я улыбнулась приветливо и погладила аккуратно нити, что оплетали сани. Те удивленно застыли, не ожидая подобного.

— Неужто, права была Прасковья? — прохрипели сани пораженно, — вернулась к нам хозяйка?

— Вернулась, — улыбнулась я Фоке немного грустно, — да не совсем. Отвезешь меня в тронный зал?

— Конечно! — воодушивились сани, подлаживаясь под меня самым удобным боком.

Я вцепилась, что есть силы, за ручки и весело крикнула:

— Тогда вперед, да с ветерком!

— Истинно, девица, говоришь!

* * *

Меня снова укачало, пока мы добрались до первого этажа. Но в этот раз я с саней не скатилась на пол. Тем более, накидку мочить не хотелось. По коридору, как и в комнате разлились лужи, хотя здесь они оказались меньшими по размеру — статуй почти не было, да стены из камня выложены.

В зал входила с нарастающим трепетом, от состояния Макара. Вошла в двери и замерла в нерешительности. Мой мужчина сидел на своем троне, единственном, что не растаяло. Вокруг будто тучи тяжелые витали — так сильно он хмурился. Перед ним из стороны в сторону расхаживал Панкратий и что-то тихо вещал. Уловить оказалось сложно даже обрывки фраз, поэтому я выдохнула и смела пошла вглубь зала.

Макар встрепенулся, поднял голову, а лицо будто светлеть стало, по мере моего приближения.

— Настенька! — сорвалось с его губ облегченное, а лицо озарила несмелая улыбка.

Он резво вскочил с трона, не обращая внимание на ворчание песца, и быстрым шагом сократил между нами расстояние. Перед тем, как оказалась в крепких объятиях, успела заметить, что Никодим за троном отсутствовал, но значения не придала. Потому что счастье и облегчение наполнили меня до края, а нос уловил еловый аромат, такой терпкий и знакомый, что слезы на глаза навернулись.

Макар прижал меня сильнее, закружил и аккуратно поставил на пол. Я спрятала голову на его груди и глаза прикрыла, как хорошо!

— Настенька, — прошептал он в самую макушку, — я уж за тебя испугался, что не справишься ты с силой чуждой.

— Тяжело это, не спорю, — ответила невнятно, пришлось поднимать голову, — только не откажусь я от своей обязанности, как мать моя отказалась. Духи в защите нуждаются, а кроме меня защиту некому им обеспечить.

Уверенно посмотрела в светлые глаза Макара, которые осеннее небо напоминали теперь, и губы поджала, на случай, если он спорить начнет и запрещать.

— Главное, не переусердствуй, — улыбнулся тепло, нежно проведя подушечками пальцев по моей щеке.

А по моему телу как молния пробежала, прямо тряхнуло всю, по низу живота расползлось тепло, а внутри будто цветы распустились от счастья. Я ответила на улыбку и прикрыла глаза, потому что Макар склонился так низко, что я купалась в его дыхание и свежем аромате. К губам тут же прикоснулись поцелуем, а руки мои схватили мужчину за шею, чтоб не упасть.

Макар провел языком по моей нижней губе, вызывая тихий стон и обхватил за талию крепче. Внутри будто костер разгорелся, яркий-яркий, сразу стало душно, а каждый участок тела закололо от предвкушения чего-то большего. Макар углубил поцелуй, будто хотел съесть меня, поглотить полностью, и я поняла, что совсем не против. Только пришлось спуститься с небес на землю, потому что нас прервало недовольное покашливание.

— Потом миловаться будете, — проворчал песец совсем рядом, — сначала дело обсудить надо.

Макар явно недовольно оторвался от меня, а я смущенно спрятала лицо у него на груди. Отчего-то стыдно стало за то, что чувства наши видно другим. Пусть даже это привязанный дух. Ведь Макар стал для меня всем миром. И мне не хотелось, чтобы этот мир видели другие. Я удивленно распахнула глаза и под недовольное сопение мужчины оторвалась от него. Даже смущение отступило, спряталось от нахлынувших воспоминаний.

— Ой, — произнесла я испуганно, — я ведь совсем про батеньку забыла, да про сестрицу с мачехой!

Прикрыла рот ладонями и уставилась на Макара испуганно.

— Они ведь в лесу остались, да не знают, что жива я, — пробормотала чуть тише, выискивая в светлых глазах ответы.

Макар вновь нахмурился, на скуле отчетливо запульсировала жилка. Пожевал губы и нехотя сказал, правда, из объятий так и не выпустил:

— Снежные волки царские их забрали.

У меня внутри все оборвалось будто, на глаза тут же слезы навернулись, губы задрожали. Не уберегла семью, силы все истратила, а не уберегла.

— Не расстраивайся, — голос Макара тут же смягчился, а большой палец стер с щеки слезинку, которая выкатиться успела, — все в порядке с ними. Допросят их в столице, да домой отпустят. Ты видишь, что на улице весна в права вступила? Значит, я даром доволен. А может, и не повезут их никуда, с миром пошлют на все четыре стороны. Служивым теперь не до них будет.

— Почему? — спросила сипло, да рот раскрыв, облегчение теплым пледом окутало, а нежность, смешанная с беспокойством, в глазах Макара заставляли трепетать все-все внутри.

— Потому что кому-то надо отчет царю предоставить о том, что разбойники уничтожены, да убийства на них списать, ведь нашли при них артефакт древний, — Макар вновь нахмурился, стиснул ткань моей накидки, даже почудилось, что треск послышался, — вожак у снежных толковый, землю носом выроет, а до истины доберется.

— Вожак? — вскинула я брови, удивляясь еще