Скованная льдом - Нина Черная

— Именно, — не стал объяснять Макар, а я настаивать не стала, что там за волки такие особенные, что царю отчеты пишут. Слабо представлялось, что звери будут лапой буквы выводить.

Меня другое интересовало, поэтому быстро спросила, чтобы смелость не растерять:

— А можно мне с семьей повидаться? — Макар глаза отвел, нахмурился пуще прежнего, тогда я упавшим голосом продолжила, — или весточку подать, что со мной все хорошо?

— В тебе сила смертоносная, любимая, — произнес он будто нехотя, а у меня сердце синичкой забилось от слов его, — для людей смертоносная. Пока ты навредить можешь.

Я опустила голову, а в глазах защипало снова. Вроде, переродилась, а все так же плачу по любому поводу. Правда, теперь перед Макаром, а не Жучке изливаю свои горести.

— Не плачь, родная, я передам весточку волхвам, а они уж семье твоей донесут, — произнес мой мужчина ласково, пройдясь легко по моим растрепанным волосам.

— Хозяин, — перебил вновь нас Панкратий, — терем рухнет скоро, может, сначала зиму призовешь? Чтобы заново отстроили дом вам?

Я замерла, прислушиваясь к капели вокруг, ведь ничего не замечала раньше, так рада была от того, что с любимым рядом.

— Нет, — ответил Макар, немного погодя, — отправимся в гости к брату моему, чтоб обвенчал нас. А терем пусть из камня да дерева строят. У людей пусть украшений накупят, и статуй краше прежнего.

Панкратий явно скривил морду, но покладисто кивнул, а я обмерла. Страшно мне стало перед встречей с могущественным братом Макара.

— Не бойся, родная, — прошептал мой мужчина нежно, — я не дам тебя в обиду. Да и власти над тобой такой, как над Мореной, у Светозара нет. Проведем там неделю, да вернемся. Я бы сам не поехал к нему, лучше б на земле поспал, пока терем отстроят, но кроме него нас обвенчать никто не в силах.

Вдруг Макар отстранился, поймал мой взгляд, а в глазах серьезность, смешанная с затаившимся страхом:

— Или ты не хочешь замуж за меня?

* * *

Я стояла на высоком холме и смотрела на раскинувшиеся под ногами зеленые леса, аккуратные поля вдалеке. Ветер игриво теребил мои волосы, щекоча ими шею, но я не обращала внимания на неудобства. Вцепившись со всей силы в руку Макара, я старалась запомнить и рассмотреть как можно больше.

Ведь никогда я далеко от дома не ходила, даже в столице не была. Да и смотреть у нас не на что. Снег, сосны да ели и серые скалы, теряющиеся в тяжелых облаках.

А летом часто холод и дожди проливные. Такие, что урожай получался скудным из года в год, люди голодали. Это сейчас все лужами растекаться стало, оголяя промерзшую землю. Наверное, деревенские праздник устроили, в честь прихода весны.

А здесь настоящие заросли лиственных деревьев. Могучие великаны с пышными кронами тянули свои ветви к лазурно-синему небу, чистому, яркому, что глаза слепило. Да тепло так, как с печкой растопленной дома не согреешься.

А там, на самой линии горизонта сверкало бирюзой море. В школе по географии проходили когда-то. Я его раньше только на картинках и видела, да там и в половину красоты не описывали, наверное, специально, чтоб родину покидать не хотелось.

— Макар, — позвала я глухо, во все глаза разглядывая крыши домов, затерявшихся меж деревьев, да разбросанных по полям, — а объясни мне еще раз, пожалуйста, почему я не таю?

Он повернул ко мне голову, а во взгляде читалось неподдельное удивление. Пришлось оторваться от созерцания, чтобы разглядеть будущего мужа еще раз. Ведь он на хитрость пошел, чтоб я согласилась с ним пойти на чужбину. Заставил меня согласиться на все, лишь бы он не засомневался в моих к нему чувствах.

Панкратий потом шепнул мне по секрету, что Макар мог бы и в терем Светозара пригласить. Но тот мог отказаться, поэтому Черный бог решил навестить брата визитом. Ради меня, вернее, ради нашего с ним счастья. Хоть и не общался с братом очень долгое время. Почему — мне никто не рассказал.

— А с чего ты взяла, что растаешь? — спросил он озадаченно, разглядывая меня пристально, отчего сердце чуть из груди не выпрыгнуло, а дыхание сбилось.

— Папенька сказал, что нет ходу мне в государство соседнее, — ответила неуверенно, вспоминая слова родителя, — потому что мать моя — дух морозный.

Сказала и тут же осеклась. Ведь Морена не была владычицей холода никогда, лишь силу позаимствовала.

— По глазам вижу, что поняла свою ошибку, — хохотнул мужчина и легко коснулся губами моего виска, — забавная ты у меня. Ни разу не пожалел, что дар твой принял.

Я смущенно улыбнулась и глаза прикрыла, тая от нежности и ласки. Не надо мне никаких красот иноземных, мне хватит его тихого голоса, проникающего во все потаенные уголки моего тела, его мягких губ и нежных рук.

От воспоминаний о минувшей ночи, или дне, я покраснела еще больше, а низ живота заныл от желания продолжить. Одернула себя и с силой оторвалась от Макара, спросила, чтобы не наброситься на него прямо тут, на холме, где любой разглядеть наши игры сможет:

— А ты почему не таешь тогда?

— Любопытная какая, — мягко рассмеялся Макар, заставляя меня тонуть в переливе его голоса, — я же не снеговик, все же. Тут моя магия слабее, не спорю, потому что брат мой здесь хозяин, но это не значит, что я превращусь в лужицу и впитаюсь в землю.

Облегченно выдохнула и несмело улыбнулась. Ведь я за Макара-то больше, чем за себя, переживала. Мне мороз не страшен, а жары я никогда не знала. А Макар всю жизнь в Заколдованном лесу провел, где царствует зима. Вот я и подумала, что он лета не вынесет.

— Ты переживала за меня? — прохладная рука легла на мою талию и прижала меня ближе к мужскому телу.

— Ты этому удивляешься? — посмотрела я в его глаза непонимающе, ведь я не могу о нем не заботиться.

— Я этому радуюсь, — снова поцелуй в висок, — а теперь пойдем, иначе Светозар придумает, как нас встретить поэкзотичнее. И, поверь, нам это вряд ли понравится.

Я кивнула и, переплетая наши пальцы, пошагала за Макаром по еле приметной тропинке, теряющейся в траве и цветах.

— А где живет твой брат? — спросила я, когда устала молчать и перебирать ногами.

Сразу представила, что он живет посреди лиственного леса, в тереме из огромных листьев, как в одной из школьных книжек нарисовано было. Кажется, такие дома назывались бунгало. Но я могла и ошибаться, восемь лет прошло, как я учебу бросила.

— В Жемчужной крепости, — ответил