Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

В доме было пусто и пыльно. Стены его были столь тонкими, что любой крик мог разбудить соседей.

Опустив бессознательного мужчину на пол, северянин с отвращением на лице огляделся. Несколько мотков веревки, и больше ничего: ни клочка ткани, ни матраца, ни одежды.

Стянув с себя плотную кожаную куртку и бросив в угол, он осторожно переложил Ши Мина поверх пушистого мехового подбоя. В несколько витков обмотав веревкой запястья и щиколотки пленника, бегло обыскал его и, вспомнив наказ Уны, снял с уха большую серьгу. С замком пришлось повозиться, он был слишком тонким для его грубых пальцев, однако спустя минуту украшение было спрятано в карман, а на ухе Ши Мина налилась алым крупная капля крови.

Хальд долго смотрел на медленно увеличивающуюся бусину, готовую скатиться на пол. В последнюю секунду он опустился на колени, стер кровь, поднес пальцы к лицу и осторожно слизнул, хмуро глядя на бессознательного пленника. Лицо его исказила гримаса; поднявшись на ноги, он быстро вышел из дома.

Не прошло и десяти минут, как звонкий цокот копыт прорвался сквозь вечерний уличный шум. Дверь громко ударилась о стену, впуская взбешенного северянина. Не тратя времени зря, он подхватил на руки Ши Мина, завернув его в куртку, и вынес наружу.

Тяжелый, с широкими мохнатыми копытами конь Хальда был намного медлительнее обычных легконогих скакунов, но, когда на улице осела пыль, всадник и его живой груз уже скрылись из виду.

Ши Мин очнулся уже ближе к полуночи. Он приоткрыл глаза, и тьма под его ресницами мгновенно заполнилась звездами до краев. Колючие и яркие небесные светила стелились по темному бархату неба, как рассыпавшиеся драгоценные камни, обливая древний мрачный лес блеклым неживым светом. Хальд поудобнее перехватил мужчину и снова вытащил иглу. Неизвестно, как сработает вторая порция и сработает ли вообще, однако одно неверное движение — и пленник соскользнет с коня на землю и исчезнет в темных зарослях, как змея.

— Куда ты меня везешь? — хрипло спросил он и помотал головой, прогоняя сонливость, однако пока не делал попытки улизнуть.

— Домой, — отозвался Хальд после паузы. — Тебе стоило соглашаться сразу и пойти со мной.

— Разве дело только во мне? — усмехнулся Ши Мин. — Ты обещал безопасность, так где же она? Кому собрался навредить, Уне или Мастеру?

Северянин молча ткнул иглой в шею пленника и выбросил окончательно лишенное зелья острие в кусты вместе с деревянным футляром. Глядя, как Ши Мин снова обмякает на его руках, как безвольно запрокидывается его голова, Хальд с усилием заговорил.

— Никто не верит, что он нечеловек, — хрипло пробормотал северянин, осторожно придерживая затылок с растрепавшимися густыми волосами. — Такой же, как твой детеныш. Семь лет я хожу теми же тропами, какими ходит твой Мастер. Он почти не бывает на солнце и не терпит жары; знаешь почему? Уши. Уши из воска, они плавятся и могут отклеиться. Вместо ушей у него две дыры на голове, прикрытые волосами. Мать попыталась утаить, что он такое: отрезала хвост и уши, бежала с ним так далеко, как только смогла. Бежала через море, хотя ей самой оставалось недолго. Люди, которым не повезло стать пленниками хвостатых демонов, не выносят разлуки — сходят с ума и гаснут, как задутая ветром свеча. Вот и она погибла. Я прошел за ним отсюда и до самой вашей страны, где и потерял его следы. Его дом тут, рано или поздно он вернется, и я остался ждать.

Вряд ли Ши Мин слышал его, погруженный в собственные грезы. Слова, произнесенные под звездным небом, уносило прохладным ветром, и они обретали плоть, какой были лишены все эти годы.

Хальд заговорил немного медленнее, и конь, будто почуяв настроение хозяина, тоже умерил шаг.

— Он приезжал слишком редко и ненадолго, чтобы я успел хотя бы увидеть его. Несколько раз я нанимал людей, которые поднимались в деревню. Потом кто-то пронюхал о том, кем была мать Мастера… Она ведь из вашего императорского рода. Я еще помню ее: она была красивая, но совсем ненормальная. Одна тоска, и больше ничего. Боль в человеческом облике. Я искал и отца, надеялся выйти на след. Нашел только его могилу. Тебе и не узнать, скольких трудов мне стоило пробраться в ту деревню, наполненную нелюдьми. Я даже видел дом, где все случилось, — там была цепь; не дом даже, а звериная нора. Хвостатый демон украл человеческую женщину и держал ее на привязи. Люди не могут сопротивляться демонам. Она стала принадлежать ему целиком — и душой и телом. А потом другие демоны обнаружили их, и всему пришел конец. Не знаю, почему они убили своего, но не тронули женщину с выродком. Может, она слишком быстро убежала или им не хотелось марать об нее руки. Зачем я говорю тебе это? Ведь ты наверняка тоже раб своего демона. Я видел его совсем ребенком. Если бы знал, как все обернется в будущем, убил бы его еще тогда. Если Уна прикончит твоего мелкого демона, то мир станет только чище…

Стволы деревьев становились все толще. Едва заметная тропинка уводила двоих людей в такую глушь, куда несведущие опасались даже смотреть. Вдалеке тоскливо и громко ухнула сова, с шорохом развернулись чьи-то крылья, раздался едва слышный писк.

— Здесь нас никто не найдет, — пробормотал Хальд.

Тропинка вывела прямо к порогу маленького дома, стены которого были сложены из толстых бревен.

Соскользнув с седла, он снова взвалил Ши Мина на плечо и вошел в жилище. Свеча разгоралась медленно, с треском. Внутри было тепло. Хальд в два счета развернул свою куртку, укрывавшую пленника до самых колен.

— Жаль, не удалось сойтись в честном бою, — с оттенком раскаяния пробормотал он. — Но разве твой демон играет честно?

Уложив Ши Мина на постель, он на несколько секунд замялся, рассматривая непривычный наряд; разобравшись, размотал широкий пояс, снимая верхние одежды.

Стянув запястья прочной веревкой, он привязал руки к наспех приколоченным в изголовье перекладинам. Вторую веревку пропустил под кроватью, концы же крепко привязал к щиколоткам. Переворачивая бессознательного Ши Мина, он был не слишком аккуратен — неплотно завязанные нижние одежды разъехались в стороны, открывая плечо и лопатку.

Спину пленника усеивали десятки одинаковых шрамов. Стрелы, пущенные в спину, — что может быть красноречивее? Слабый, хрупкий, трусливый; он бежал с поля боя, и вслед ему летели не только стрелы, но и проклятия. Ему пришлось убежать так далеко, чтобы