Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

— Я сидел и ждал, пока по ту сторону ударят молнии. Там, где Карлик, там и молнии. Он высекает их из земли своим молотом. Если молнии видно, значит, Карлик совсем рядом и можно дозваться. Я ждал долго, но не дождался.

— Увлекательная история, — согласился Ши Мин. — Только какое она имеет отношение к твоей сбежавшей невесте, Мастеру и моему уху, которое ты жаждешь отрезать?

— Я сидел три дня или больше, — бесстрастно продолжил Хальд. — И с пургой ко мне пришла женщина. Я не могу вспомнить ее лицо. На ней не было маски, но лица тоже не было. Не получается вспомнить. Она показала мне…

Мучительно сморщившись, он наклонился и уперся кулаками в пол, пережидая внезапную боль.

— Край мира стал прозрачным. Позади все было алое от крови. Тело Карлика лежало там, на снегу. Оно замерзало. Молот разбит. Она сказала, что мой бог больше не придет и не отзовется, но я могу отомстить. И за бога, и за поруганную честь.

Слова о чести прозвучали столь высокопарно из уст дикаря, что Ши Мин снова усмехнулся.

— Много ли доблести — ткнуть иголкой с ядом и связать? — с намеком спросил он. — Каким образом моя смерть поможет отомстить за твоего бога? Твердо помню, что никаких богов не убивал, да и Мастера за этим занятием не заставал. Может, твоя женщина из пурги очередная сумасшедшая, а?

— Она сказала, что демонов не победить, — упрямо продолжал Хальд. Глаза его, невыразительные и блекло-голубые, сейчас сияли таким настоящим и искренним чувством, что Ши Мин впервые ощутил холодок ужаса. — Что сердце свое они хранят в другом человеке. Надо найти этого человека и сделать больно ему. Тогда демон будет согласен на все.

— Как странно, — мягко пробормотал Ши Мин, не спуская глаз с лица северянина. — Мастер никогда не уводит девушек насильно. Значит, ушла она намеренно. А теперь ты взялся мучить других людей из-за слов сумасшедшей — а была ли она вообще, или тебе сон на той скале приснился? Все это делаешь ты, но демон… почему-то он.

Хальд посмотрел на своего пленника так, словно впервые его увидел. Неторопливо поднявшись, он наклонился над постелью, всматриваясь в изможденное лицо.

Этот человек останется здесь, добровольно или нет; даже если не хочет такой судьбы, ему придется смириться. Доброе отношение недорого стоит. То, что хочешь назвать своим, назови, присвой и сломай — сильные поступают так.

Присваивают и привязывают к себе, а не бродят по миру семь лет, надеясь найти хоть какие-то вести о том, кого не смогли удержать.

Ши Мин смотрел на северянина не мигая; глаза его, до сих пор слегка затуманенные, были полны ледяной ярости.

— Неудивительно, что она сбежала, — коротко выплюнул он. — Ты страшнее любого демона.

Хальд отпрянул и коротко, почти без замаха, ударил Ши Мина по губам.

— Тебе стоит научиться говорить с тем, кто будет твоим хозяином, — сквозь зубы процедил северянин. — Я видел все твои раны. Ты трус, бегущий от прошлого. Ты всегда будешь добычей.

Ши Мин усмехнулся и кончиком языка коснулся разбитой губы.

— Однако ты ничего не смог, — фыркнул он. — Достать Мастера, вернуть ее. Даже смириться не можешь. Кто из нас трус?

— За тобой он придет. — Светлые глаза северянина потемнели, а губы сжались. Дрожащий свет выхватывал из темноты высокие скулы и широкий подбородок, покрытый рыжеватой щетиной. Склонившись, он снова навис над Ши Мином, словно скала. — Тебе не сбежать отсюда, и никто не успеет тебе помочь. Я заставлю его ответить за все.

Ши Мин опустил ресницы и обмяк. Из разбитой губы сочилась кровь, и крошечные капли скатывались по щеке куда-то к уху; ослабленный после зелья, мужчина выглядел растерянным и сдавшимся. Он молчал, но губы едва заметно дрожали. Полураздетый, весь покрытый отметинами, он полностью лишился своей дерзости и высокомерной холодности.

— Вот и все. — Хальд удовлетворенно усмехнулся и набросил на него край одеяла. — Ты быстро соображаешь.

Каждая отметина на теле Ши Мина горела огнем, а натертые запястья онемели. В таком положении не могло быть и речи о сопротивлении; можно притвориться беспомощным и заставить подойти совсем близко, а потом перегрызть горло, только вот кто потом развяжет веревки? Не хотелось умирать от голода и жажды под весом разлагающегося тела…

Он приоткрыл глаза, наблюдая за северянином. Рослый, плечистый мужчина двигался с грацией большой дикой кошки, споро управляясь с делами.

Тихонько вздохнув, Ши Мин покрутил запястьями и поерзал, принимая более удобную позу. Никакая боль не пугала его, внутри давно не осталось гордости и сил беречь свое тело, однако смирение уже завело его слишком глубоко. Так глубоко, что пути назад не найти.

Он больше не может позволить другим управлять его судьбой.

Глава 23

Огромный зал подавлял своими размерами. Стены заново окрасили в глубокий пурпурный, вышитые золотом полотна заняли свои места. Сотни свечей и система зеркал, позаимствованная Юкаем в песках Локана, наполняли просторное помещение светом.

Зал был организован весьма удачно. Ни одного укромного уголка, чтобы скрыться от глаз правителя; ни одного стула или лавки, чтобы на секунду присесть.

Шестеро человек стояли напротив трона, согнув спины в низком поклоне. Бирюзовой глубиной вод переливались их драгоценные одежды, устилающие пол. Ткань была густо усеяна жемчугом и резными пряжками из перламутра: тяжестью она могла соперничать с весом церемониального императорского наряда.

При старом императоре послам пришлось бы опуститься на колени и стоять так, упершись взглядом в пол, пока подняться не позволят. Юкай, как и Ду Цзыян, приказывал на колени не вставать и ограничиться поклоном.

Поклон длился не менее пятнадцати минут, и на лбу у послов подрагивали капельки пота; скрип поясниц был слышен даже на расстоянии, и ноги у всех шестерых уже заметно дрожали.

— Еще немного — и они попадают на пол, — довольно равнодушно заметил Мастер Ло, прикрываясь веером. — Маринуете их, как утку перед жаркой.

Юкай холодно посмотрел на нетвердо стоящих посланцев Сибая.

— Пусть падают, — фыркнул он. — Брат разбаловал эту стаю прибрежных крабов до полной потери всяких манер.

По сравнению с прибывшими император глаз не радовал. Единственным украшением служил золотой венец на густых каштановых волосах, да и тот сидел немного криво, будто надетый впопыхах. Слуг во дворце оставалось немного, и если на кухню или в уборщики шли охотнее, то связываться с новоявленным темным тираном не желал никто; Юкай же, не терпевший в своих покоях посторонних, был этому только рад. Ни одного одеяния, для