Марица - Александра Европейцева

А потом настал мой черёд.

— Марица Лантерис, — голос короля прозвучал громко и чётко. — Подойди.

Я сделала шаг вперёд, чувствуя, как дрожь поднимается от кончиков пальцев к горлу. Но тут же вспомнила слова отца: «Держи голову высоко». И опустилась в неуклюжем реверансе.

— За проявленную отвагу и верность короне, за спасение генерала нашей армии и за спасение корта Феорильи, по его просьбе — продолжал король, — я награждаю тебя орденами Феорильи, орденом Ангара и Орденом Доблести.

Он протянул мне небольшую шкатулку, внутри которой три звезды на бархатной подушке сверкали в свете магических шаров.

— Наше сердце с Ангаром, — прошептала я, едва слышно.

Король улыбнулся и кивнул, а возле его глаз собрались морщинки.

— Теперь твоя очередь, дитя. Озвучь свою просьбу.

В зале воцарилась тишина. Я знала, что должна сказать — просьбу об обучении, о рекомендательных письмах. Но слова застряли в горле. Мой взгляд упал на кронпринца Истера, стоявшего рядом с троном. Его глаза встретились с моими, и в них мелькнуло что-то.

— Я прошу выполнить любую просьбу кронпринца Истера, которую он адресует мне.

И повернулась к королю, чтобы встретиться с яростью в его глазах.

* * *

Здесь, в кабинете короля, не было слышно ни музыки, ни гула голосов. Лишь оглушающая тишина. Что ж, я сделала это — обменяла свою просьбу на просьбу принца Истера в глупой и отчаянной надежде, что это убережет его от самоубийства. А это, в свою очередь, не потянет за собой революцию и мою собственную смерть.

Глупой, потому что видение не исчезло, лишь пошло рябью, затягиваясь легкой дымкой. Было бы время, я нашла другой выход. Либо продавить видения и заставить их подчиниться мне, либо перебирать сотни, тысячи вариантов, пока не найду тот единственный верный.

Разговор с принцем, к сожалению, ничего бы не дал.

И почему в последнее время я только и делаю, что нарываюсь на неприятности?

Кабинет был просторным, но уютным. Стены, обшитые тёмным дубом, украшали портреты предков и карты королевства. В углу стоял массивный письменный стол, заваленный свитками и чернильницами. Над ним — полки с книгами, некоторые из которых были закованы в цепи, словно опасные преступники.

Король Ладарс сидел в кресле у камина, где потрескивали дрова, отбрасывая тени на его морщинистое лицо. Его пальцы медленно постукивали по подлокотнику, а взгляд, холодный и проницательный, был устремлен на меня.

— Ты понимаешь, что только что сделала? — его голос был тихим, но каждое слово резало, как лезвие.

Я стояла, сжимая шкатулку с орденами так, что края впивались в ладони. Как бы я хотела сама понимать, что я только что сделала! Боги, а можно еще одно видение в качестве подсказки?

— Да, Ваше Величество.

Нехорошо врать королю, Марица. Нехорошо!

— Тогда объясни, — король наклонился вперед, и в его глазах вспыхнул огонь. — Почему я должен разрешить тебе выполнить просьбу моего сына, о которой ты ничего не знаешь?

— Потому что я не сделаю ничего, что будет угрожать Ангару, королевской семье и лично Вам. Могу дать магическую клятву. Я уверена, что просьба вашего сына очень важна. И что он не сделает ничего, чтобы причинить Вам вред.

Вариант рассказать королю правду о видении самоубийства сына был провальным. Я видела, как топор заставляет мою голову расстаться с телом. А расставаться им пока очень не хотелось.

Шер, это как идти по узкому канату. И гораздо хуже, чем когда я пыталась вытащить генерала. Один неверный шаг — и ты летишь в пропасть. А следом за тобой — и все остальные.

Король замер, его пальцы перестали постукивать по подлокотнику. В камине треснуло полено, и искры взметнулись вверх, осветив на мгновение его лицо — холодное, словно высеченное из камня.

— Магическую клятву? — Он медленно поднялся с кресла, его тень, удлинённая огнём, легла на стены. — Ты готова связать себя заклятием, лишь бы выполнить просьбу моего сына?

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Его голос звучал слишком спокойно, а в глазах читалось что-то, что заставило меня внутренне сжаться. Но отступать было поздно.

— Да, Ваше Величество.

Король сделал шаг вперёд, и теперь я видела каждую морщину на его лице, каждый седой волосок в бороде. Его рука с кольцом-печаткой поднялась, и он провёл пальцем по воздуху, оставляя за собой золотистый след магии.

— Тогда поклянись.

Золотистый след превратился в витиеватый символ, зависший между нами. Он рисовал, словно живой, и от него исходило лёгкое тепло. Я знала этот обряд — разорвать такую клятву было невозможно без последствий.

— Повтори за мной, — прошептал король, и его голос вдруг стал глухим, будто доносился из глубины пещеры. — «Клянусь кровью своей и даром своим…»

— Клянусь кровью своей и даром своим… — мои губы сами произнесли слова, а магия сжала горло, словно невидимая рука.

— «…что не раскрою никому суть просьбы кронпринца Истера…»

— … что не раскрою никому суть просьбы кронпринца Истера…

— «…и не скажу ни слова о том, что мне станет известно от него.»

— … и не скажу ни слова о том, что мне станет известно от него.

Символ вспыхнул ярким светом и вонзился мне в грудь, словно раскалённая игла. Я вскрикнула, схватившись за сердце, но боли уже не было — лишь лёгкое жжение, как от прикосновения крапивы.

Король отступил назад, его лицо снова стало непроницаемым.

— Я догадываюсь, о чем тебя попросит мой сын. Поэтому и беру с тебя клятву. Теперь ты связана. Нарушишь ее — последствия знаешь. — Он повернулся к камину, словно я уже перестала существовать. — Можешь идти.

Я стояла, не двигаясь, чувствуя, как магия клятвы оседает внутри, словно тяжёлый камень.

— Ваше Величество… — начала я, но он резко поднял руку, прерывая.

— Я сказал, иди.

Дверь кабинета открылась сама собой, и я вышла, шатаясь, как пьяная. В коридоре было тихо, лишь где-то вдали доносились звуки музыки. Я прислонилась к холодной стене и закрыла глаза, все еще сжимая в руках шкатулку с орденами.

И только теперь до меня начало доходить — я только что связала себя магическим заклятием ради человека, которого почти