Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

кот в кораль пробрался, заводному коньку господина Леменета горло выгрыз. Тварь какую-то по дороге поймали. Вроде как козел, а рогов четыре да глаза три. И лапа с брюха заместо кутаса. Но мы все равно шли сюда. Торопились. Думали, важное дело делаем. А тут баба с попкой как спелая ягодка да личиком как у пресвятой девы и дурной толстяк на палке. Сидят, у костра как ни в чем ни бывало, грибную похлебку сербают. И лошадки у них просто так по долине бродят. Я бы, ежели таких встретил, то велел бы вязать да на допрос тащить не еретики или колдуны какие? И плевать бы мне было на все эти ваши па-тен-ты и печати. Пусть грамотеи со своими литерами хоть трахаются. А это дикие края. Тут этими литерами подтереться только можно заместо лопуха. Но ежели нам велели вас охранять, значит будем охранять. Понял? Здесь безопасно. Там нет. Никто не знает, что случится выйди кто из вас за пределы лагеря. Знаешь сколько людей на моей памяти вот так пошли до ветра и на арбалетный болт напоролись? Или бывает, пойдет девица красавица воздухом подышать, а находят ее потом с задранным подолом да с горлом нараспашку. И кто надругался да убил непонятно. Обидно было бы, случись с вами что. Ей богу обидно. Я тебе ясно объяснил, господин хороший? Так что либо шагай и гадь в ямку либо возвращайся обратно и сиди тихо. — Холодный ничего не выражающий взгляд латника сверлил переносицу Эддарда стальным буром.

— Думаю я понял. — Медленно кивнул ученый и резко вырвав локоть из захвата зашагал в указанном ему направлении. — Благодарю за заботу.

— А то ж. — Мгновенно превратившийся обратно в простецкого добряка широко улыбнулся Мрак. — Это мы завсегда рады, господин хороший. Императорской милостью людям помогать, это да… Это нам по нраву будет…

* * *

— Слушай, успокойся ты уже. Она мертва. — Закутанная в плед горянки, тискающая в дрожащей ладони скьявону, Гретта, осторожно пихнула кончиком клинка в плечо склонившегося над Сив, Августа. — Все. Все уже. Сдохла подружка твоя. Нам надо убираться отсюда и побыстрее.

— Но она дышит. — В очередной раз прижав ухо к груди великанши, юноша сжал кулаки. — И сердце бьется.

— Видишь у нее из носа слизь течет. Указав свободной рукой на лицо северянки кантонка, зашипев сделала пару шагов назад и чуть не споткнувшись о обезглавленный труп страшного старика несколько раз пнула его пяткой в пах. Тело чудовищного горца содрогнулось и засучило ногами. — Видишь! Они живучие. Как тараканы. Отруби голову и будут еще половину дня дергаться! А у нее это не сопли текут. Клинок в мозг вошел. Вот и вытекает. Она уже мертва. Как дубовая колода.

— Дай мне плед. — Усталым, лишенным эмоций, голосом произнес цу Вернстром и осторожно взяв руку горянки положил ей на грудь. — Ей сильно досталось, но крови почти нет. Она выживет.

— Да пошел ты, лорденыш. — Сверкнула глазами женщина и взмахнув скьявонной оскалилась в полубезумной ухмылке. Раны на разорванной губе треснули по подбородку гармандки потекли тонкие кровавые струйки, но она этого казалась на заметила. — Пошел ты и твоя шлюха. Пошли вы все в ежовую задницу! Попробуй — отбери! Ты, слабак! Слабак и трус! Я поняла это когда тебя трахала, а ты скулил словно девчонка. Видела, когда они бились, а ты стоял с открытым ртом, скулил, и наверняка прикидывал как позвать мамочку! Ты сопляк, и тряпка! Ничто более. Ты не имеешь право говорить мне, что делать! Оружие у меня! Так что скажи мне, почему я не должна просто проткнуть тебе брюхо и уйти отсюда распевая развеселые песенки!

— Ты можешь меня убить. — Подняв голову, Август взглянул, сначала на направленный в его сторону клинок, потом перевел взгляд на сверкающие горячечным блеском, шальные, налитые кровью глаза женщины и скривив рот в горестной гримасе покачал головой. — Вернее, ты можешь попробовать меня убить. Но ты ранена. А в лагере Майя. Травница. Медикус. Она поможет ей. И тебе.

— Ах, у вас здесь еще и лагерь! — В голосе Гретты послышались истерические нотки. — Так слушай сюда, лорденыш. Я могу приколоть тебя прямо сейчас. А потом найду этот ваш лагерь и скажу, что он вас убил. На кусочки порезал. А потом перережу горло твоей Майе и еще кто там есть, заберу понравившиеся мне вещички и свалю отсюда на хрен! Поплыву на континент. В Лютеций, в Паагу, в Фанаж, в Ромул, в Сулджук, в Иоатайскую империю! Лишь бы подальше отсюда! И пусть меня хоть всю жизнь ищут!

— Ты этого не сделаешь. — Вновь покачав головой, цу Вернстром, осторожно коснулся безобразной раны на подбородке неподвижно лежащей, смотрящей в небо невидящими глазами великанши и громко сглотнув стер с уголка глаза выступившую слезу. Юношу била крупная дрожь. При каждом вдохе или движении в груди что-то щелкало и скрипело. Похоже, удар старика все же сломал ему несколько ребер.

Не плакать. Не плакать. Не плакать. Если она поймет, что ты сомневаешься или боишься, что ты сейчас слаб как ребенок и с трудом держишься на ногах, ты уже через миг будешь мертв.

— Сейчас ты дашь мне плед. Мы его разрежем. Часть возьмешь себе. Из остального сделаем волокушу.

— И зачем, скажи на милость, мне это делать? — Скрипнув зубами гармандка утерла кровь с подбородка и безумно хохотнув, сплюнула на землю щедрую порцию бордово-алой мокроты. — Этот горский ублюдок насиловал и мучил меня две седмицы. Ты даже не представляешь, что он со мной делал, не представляешь, что я делала чтобы он меня не убил, чтобы потерял бдительность, чтобы не считал меня опасной. Я уже почти готова была бежать, а потом приперлись вы! И не говори, что просто проходили мимо! Я знаю, знаю! Вас торговая гильдия послала! Вы за моей головой пришли! Всем сейчас моя голова нужна! — Неожиданно сгорбившись женщина выпустила из рук обиженно звякнувший о камни клинок и опустившись на корточки прижала ладони к лицу. — Все меня убить хотят, все! А за что?! Что я сделала?! Я просто делала как велено! Всегда! Всегда выполняла приказы! А теперь? А теперь я слишком много знаю! И я не нужна! Да, не нужна! Горцы, колдуны, лесные дикари, демоны и твари и названия которым-то нет! Я так больше не могу! Не могу, не могу, не могу… — Плечи женщины содрогались от рыданий.

Прыгнуть на нее. Я тяжелее. Скорее всего сильнее. Даже сейчас. Смогу сбить с ног. Схватить оружие… Нет. Слишком опасно.

— Ты