Часовой: Курсант - Дейлор Смит
Но здесь… Тут все иначе. И пусть этот мир жесток, опасен, неведом мне, я уже не боялся его. Я намеревался выстоять здесь. Многие, смотрю, хотят меня нагнуть, заставить Алексея Бестужева есть дерьмо и страдать из-за поступка своего далёкого предка. Ничего, дворянин, держись. Вместе мы ещё покажем, чего стоит на самом деле наш Род. Бестужев — это звучит гордо. И это не пустые слова. Отец надеялся, что, возможно, именно я стану тем, кто сможет вернуть нам поруганное доброе имя. Так возможно ли, что он не ошибался? Ведь, в конце концов, ещё ни разу за все последние сто лет в этом мире, в роду Бестужевых не рождался такой человек, как я! И неважно, что я родился, можно сказать, меньше недели назад. Правила игры этого мира я потихоньку постигаю и со временем смогу играть на равных. С кем? Да со всеми.
И с этим бравурными, гордыми и возбуждающими мыслями я и заснул.
* * *
С раннего утра все тот же невозмутимый и по-прежнему смотрящий на меня с явным неодобрением Альберт принёс мне завтрак и на словах передал прощальное пожелание госпожи Троекуровой. «Не забывай кто ты». Я, сердечно поблагодарив ее за доброту и участие, попросил Альберта передать мои слова ей. А сам ошарашенно повторял про себя — «не забывай, кто ты». Это была фраза из моего сна-воспоминания, произнесенная управляющим родового имения дядей Игнатом. «Не забывай, кто ты».
…«Архангел Гавриил» медленно вплывал на воздушную территорию Столицы, бросая на раскинувшийся внизу город огромную тень. Я буквально прилип к окошку, жадно всматриваясь через стекло. Снаружи раскидывалось воистину впечатляющее зрелище. И если Кромлех казался, пусть и крупным, зажиточным городком военного типа, но ничем особо не выдающимся, то Новоград потрясал.
Столица Великорусской Империи была огромна. Простиралась, насколько хватало глаз, и была расположена на берегу широкой могучей реки, через которую было перекинуто несколько колоссальных мостов. Наш корабль неспеша проплывал над рекой, словно позволяя своим пассажирам воочию полюбоваться открывающейся внизу картиной. Стоял погожий летний день, и ничто не заслоняло обзора.
По реке так же неспешно плыли корабли, по мостам катили казавшиеся игрушечными кареты и дилижансы. Столица словно состояла из двух частей. Внутренней, полной огромных зданий, башен, множества домов, мачт, верхушек храмов и иных зданий, окружённая гигантской могучей стеной, и внешней, где к стенам снаружи лепились кучи домов и строений попроще: склады, пакгаузы, ангары, переходящие в длинный широкий причал. Веяли знамена, вымпелы, в небе носилось множество птиц. То тут, то там в поле моего зрения попадались проплывающие по соседству с нами дирижабли. И это я видел только часть доступного моему ограниченному обзору из маленького иллюминатора своей каюты. Сколько же народу живёт тут, поразился я? Уж точно не меньше миллиона!
Через некоторое время мы начали снижаться, а я готовиться к выходу. Думаю, прошмыгнуть обратно из корабля будет намного проще, чем попасть сюда изначально. Пристроюсь кому-нибудь в хвост. Сойду по трапу, поймаю извозчика посговорчивее, да и отправлюсь в родную Академию. А там… а там придётся приложить максимум усилий и красноречия, чтобы рассказать правдивую историю, в которую поверят все, при этом не рассказывая абсолютно всего и опуская некоторые подробности моего героического вояжа, начатого с момента падения из «Циклопа».
Сборы не заняли много времени. Шучу. Что мне собирать то было? Вся моя одежда была на мне. Пенал с картами засунут за пазуху. Мешочек с деньгами и заветная монетка-талисман надёжно упрятаны в карман. Подумав, я вытащил подаренный Франком екатерининский рубль и крепко сжал его в левом кулаке. Теперь мои пальцы можно было только монтировкой разжать. Не хотелось бы нарваться в порту на шустрого карманника, который обчистит меня так, что я и моргнуть не успею. Фиг с ними, с деньгами, но этой серебряной монетой я теперь сильно дорожил.
Больше у меня не было ничего. Только мой Родовой Знак между лопатками, скрытый от посторонних глаз тканью мятой рубахи. Я присел по традиции на дорожку. И внезапно поймал себя на том, что привык к этой каюте и что не горю прямо-таки сильным желанием выходить в мир. Конечно, я волновался. С одной стороны хотел двигаться дальше, а с другой… Ничего ни делать, а сидеть на жопе ровно иногда так удобно и соблазнительно, согласитесь. Я был совсем юн, мне было всего двадцать лет. И пусть здесь я выглядел старше своего возраста, внутри ещё во многом оставался обычным мальчишкой из иного мира.
Ожил рупор под потолком и голос капитана сообщил, что мы идём на посадку. Благодарил за понимание и за то, что мы оказались сами лучшими пассажирами из всех возможных. Я усмехнулся. Как только причалим, один ну очень здоровенный детина по имени Франк навестит капитанский мостик и сообщит о трупе иного существа и его страшном багаже. Вот переполоху то будет, представляю. И я бы ещё хотел посмотреть, как, возможно, Франка попытаются задержать для выяснения более подробных обстоятельств! Проще остановить несущийся на тебя грузовик.
Повинуясь умелому управлению, дирижабль стал опускаться. Я вновь прильнул к окошку. Мы садились на гигантском взлётном поле, которое было покрыто десятками разноцветных сигар-оболочек. Каких только воздушных судов тут не было! Я понял только одно, что они все были пассажирскими. Наверняка в Столице для сугубо транспортных судов и военных кораблей существовали отдельные Гавани. От вновь накатившего волнения у меня вспотели ладони, я еще крепче зажал в кулаке серебряную монетку, ощущая ее магическое тепло.
Мы остановились, выжидая, когда подбежит швартовочная команда и привяжет «Гавриила» к земле страховочными тросами. Еще через минут десять снова заговорил капитан, давая разрешение покинуть каюты. Пора! Отворив двери, я выскользнул наружу и, не глядя на других появляющихся в коридоре пассажиров, быстро двинулся к лестнице. Опустился на вторую палубу, где народу было уже больше, смешался с устремившейся вниз, на нижнюю палубу толпой, и так же вместе со всеми остановился перед выходом, ожидая, когда огромный трап ляжет нам под ноги, открывая путь в город.
Наконец с
