Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

не понимаешь, во что ввязываешься, лорденыш. Мой тебе совет, оборви свой. Отгрызи привязанную лапу если надо. Торгуй в порту своей молоденькой задницей, воруй, голодай, да прячься в самую глубокую нору, что можешь отыскать. Если они узнают, что мы разговаривали. Да что там разговаривали. Если они узнают что мы были ближе, чем в лиге друг от друга. О-о-о… — Покачав головой, Гретта, тихонечко хохотнула. — Поверь. Все что с тобой произошло до этого, будет казаться тебе раем. Ты будешь умолять о смерти. Да. Умолять. Я уже видела, как это делается. Для начала тебя посадят в ящик с дыркой. Маленький такой ящик. В котором, ты и разогнуться не сможешь. Да что там разогнутся, задницу себе почесать. И будут иногда просовывать в дырку кусок хлеба или горлышко от бурдюка. Ты просидишь в этом ящике несколько месяцев. Просто, чтобы у тебя было время припомнить. Научишься выпихивать дерьмо в эту дырку. Забудешь что такое свет, время и что такое этот гребаный мир. Будешь с радостью жрать измазанный собственным дерьмом хлеб и пить тухлую воду. И только потом тебя начнут пытать. Пытать до тех пор, пока ты не расскажешь о каждом моем вдохе каждом пуке и каждом слове, что я тебе сказала. Пока ты не начнешь соглашаться, что вода твердая, а небо красное и липкое, что огонь мокрый, а осел срет радугой. А потом, потом тебя снова посадят в коробку. Чтобы опять все повторить. А потом снова и снова. Затевается что-то большое цу Вернстром, или как теперь тебя называть. Кому-то не хватает власти. И этот кто-то готов перевернуть небо и землю, чтобы ее получить.

— Торговцы. Гильдия. — Это они устроили тот мор в предместьях. — Немного помолчав произнес Август и помассировав ноющие ребра тяжело оперся рукой о камень. — И ты в этом замешана.

— Ох… Какой умный мальчик. — Цыкнула зубом женщина и тут же скривившись, схватилась за живот. — Слушай, Вернстром, я не говорю, что ты прав, но если ты прав… давай на пару мгновений представим несколько друзей. Купца, священника, офицера легиона, чиновника какой ни будь канцелярии и допустим, знатного лорденыша, типа тебя. У каждого есть своя власть. И представь, что каждому из других, кажется, что он заслуживает больше. И вот, кто-то, у кого есть деньги, подкупает офицера, второй запугивает чиновника, а последний заключает договор с каждым, готовясь при этом каждому ударить в спину. Только, он не подозревает что кинжал уже приставлен к его собственной спине…

— Я не вчера родился, Гретта. — Недовольно скривился юноша. — Я управлял собственной землей и знаю об этих играх побольше чем ты.

— Тогда не строй из себя умника. Ты ведь понимаешь, что одно дело болтать и строить планы. А другое знать имена. Пароли. Время и места встреч. — Постучав себя по виску, женщина болезненно зажмурилась. — Бесы. Я уже мертва, Вернстром. Я вляпалась в то, что мне не по зубам. И хотя, я этого совершенно не хотела… Теперь в их глазах я уже битая карта, но бесы меня дери, если я сдамся просто так.

— Это ты начала мор?

— Всего лишь передала некоторые смеси нужным людям. — На мгновение оскалившись, гармандка неожиданно сгорбившись, отвернулась от юноши пряча лицо. — Я не знала что это. Вернее знала, но не понимала зачем. Честно. Думала, что вытяжка с чертовых рожек предназначена для одного знатного засранца. Еще думала на хрена ему столько. Пол города отравить можно. Но потом вспомнила, как он любит подобные развлечения. Устраивает приемы и балы, где в вино добавляют подобную дрянь. Или ставят курильницы с дурманом прямо в пиршественных залах. Но потом, я случайно услышала то, что не должна была. И догадалась. И мне стало страшно. Я решила сбежать, порвать поводок, но тогда они тоже догадались, что я догадалась. А теперь за мной пришли вы двое. И похоже у меня есть шанс. На — Женщина скривилась. — Новый ошейник… Но хотя бы буду живой. И если этот новый ошейник дает мне хоть пол шанса… Все. Хватит об этом. Веди, пока я действительно не начала погонять тебя мечом. Далеко еще?

— Часа два. — Глянув в сторону стремительно темнеющего неба пожал плечами Август. — Может три. А учитывая, в какой мы форме все четыре.

Повернувшись к могиле юноша на мгновение прислонился лбом к камню.

— Прости

[1] Знаки различия сержанта боевого подразделения в империи. Видимо, несмотря на род занятий Леменет предпочитает поддерживать в отряде воинскую дисциплину..

За други своя

— Завтрак! — Тяжелый кулак замолотил по борту повозки с такой слой, что фургон явственно закачался. Эддард сжал и тут же расслабил кулаки, покрутил запястьями, разгоняя кровь и разминая пальцы. Он понимал, что не в лучшей форме, но все равно сейчас ему необходимо быть максимально готовым. Бессонная ночь давала о себе знать. Ныла спина, в раненом боку вновь поселилась, казалось бы изгнанная припарками боль, а голова казалась тяжелой как наковальня. Поспать он так и не смог. Даже пару часов. Конечно, лучше бы было ему быть отдохнувшим, но, как говорят, снявши голову по волосам не плачут. План, предложенный Кирихе, был прост как наковальня и совершенно не предполагал каких либо отступлений и вариантов. Двадцать ударов сердца. Двадцать ударов сердца он один, против трех дюжин, закованных в полные доспехи людей, вооруженных мечами и арбалетами. Вся надежда на внезапность и то, что они захотят взять травницу и его живыми, а потому в них не начнут стрелять сразу.

Тяжело перевалившись на бок, Эддрад встал и подхватив трость кряхтя выбравшись из фургона подал руку последовавшей за ним Майе. Притворятся слабым и неуклюжим, почти не пришлось. За ночь проведенную в неподвижности, тихих разговорах, тяжелых мыслях и таращенье в потолок, тело занемело и слушалось так, будто он был марионеткой с запутавшимися нитями. Суставы скрипели как несмазанные оси телеги. В спине что-то щелкало и его то и дело, прошибал озноб. Плечи закаменели, в животе ворочалось и булькало, а ноги слегка подрагивали. Даже, несмотря на горящие всю ночь костры он успел изрядно замерзнуть. Страх, был, конечно совершенно не при чем.

— А вот и наши сони! — Сверкнув безукоризненными зубами, Леменет развел руки в стороны в пародии на приветствие. — Готовы ли славные ловчие приветствовать утро нового дня?

Девять, десять, одиннадцать…

Оглядевшись по сторонам Эддард невольно сжал зубы с такой силой, что в челюсти щелкнуло. Настроения в лагере поменялись. И это было видно невооруженным взглядом. Никаких утренних молитв. Никаких команд