Спецкурс магической ботаники - Валентина Ильинична Елисеева

— Тонкая солевая плёнка на поверхности сердца человека не убьёт?

— При длительном прямом воздействии соли...

— Нет, — перебила Кэсси, — не более нескольких минут и при небольшой концентрации раствора. Пятипроцентный солевой раствор вполне подойдёт.

— С негативными последствиями такого краткого воздействия соли справиться несложно, — заверил целитель.

— Отлично, несите шприцы и раствор. Лорд Левитт, будьте любезны, стукните меня разрядом молнии.

Надо было видеть выражение лица брюнета при этой просьбе! Он даже пригнулся заглянуть в её глаза, чтобы увериться в том, что ей не стало худо от нервного перенапряжения. Искреннее переживание невольно тронуло, но Кэсси умела играть роль хладнокровной нэссы с железными нервами. Водрузив его широкую ладонь на своё плечо, она непреклонно скомандовала бить разрядом легко и аккуратно, так чтобы только дрожь по кожи пробежала.

— По сердцу так же пустить сможете? Чтобы было похоже на естественные судороги?

— А если оно остановится? — вспыхнули отказом зелёные глаза на низко склонившемся к ней лице.

— Целители заведут, их тут много под рукой. — Кэсси кивнула на магов, с интересом подступивших ближе к эпицентру действия.

В глазах Левитта отчётливо читалось, что если в её планах что-то пойдёт не так, то сидеть ей на зубастой мухоловке, спать в объятьях душегуба ползучего и питаться исключительно цикутой в самом соку.

— Ты не дашь мне дожить до пенсии. Однозначно. — Он вздохнул и стал делать, как велела женщина. Леди Левитт прекрасно воспитала сына, невестка ей благодарна будет.

— Такая сила разряда в самый раз. Коли я от неё не умираю, то и королю она не навредит, тем более он будет под присмотром целителя, — постановила Кэсси и коснулась длинных пальцев Мара, изящных, как у музыканта. — Достаточно, подготовительные работы завершены. В нашу команду нужен ещё один доброволец, который выдернет изумрудное жало и уничтожит его, если удастся вынудить паразита покинуть сердце короля и уйти в сосуды.

К ней рванул Стэн Карузерс, и в первый миг Кэсси растерялась: что здесь делает её студент?! Мгновение замешательства прошло, и она спохватилась, что вне стен академии выбивающегося в отличники по ботанике адепта следует именовать его высочеством принцем. Вслед за ним выскочил высокий светловолосый красавец и без всякой почтительности ухватил Стэна за локоть:

— Нет, это моя ответственность!

Кому не терпится пополнить список ожидающих плахи? Ах, кронпринц! Старший брат Стэна обучался в Лензе, и видеть его в академии Кэсси не доводилось, но официальные, положенные по протоколу портреты на стенах кабинетов (и в газетах) давали представление о внешности наследника престола.

Левитт что-то прикинул, глядя на тихо спорящих братьев, и повелительно рыкнул:

— Остаются Эзар и королевский целитель, остальным покинуть помещение. Глава... — Левитт замялся, и верховный руководитель всей службы имперской безопасности продолжил:

— Я пойду проконтролирую, чтобы в случае трагического исхода спасательной операции не поднялись неудержимые волнения. Успеха вам, у вас всё получится.

— Благодарю за доверие, глава, и пришлите сюда гвардейцев особого отдела: две боевые тройки.

«Не только меня ставят в тупик распоряжения зеленоглазого», — хмыкнула Кэсси, когда брови главы имперской безопасности поднялись и скрылись под шапкой седых волос. Распоряжение прислать к ложу умирающего короля не просто гвардейцев, а самых сильных и опытных бойцов из особого отдела, прозвучало странно. Тем не менее, ротация магов в спальне произошла молниеносно, и Кэсси сосредоточилась на поставленной задаче: убедить клиента, что товар он приобрёл никудышный, предварительно обеспечив маскировку своим действиям в виде научного подхода.

— Уважаемые лорды, учебники растениеводства не зря предупреждают об опасности засоления почв сельскохозяйственных полей. Излишки соли губительны для растительности, это всем известно, и мы попробуем воспользоваться этим фактом. — Для пущей научности Кэсси взяла руку бессознательного короля и положила пальцы на его пульс. — Действуем строго по моим сигналам, — предупредила она и закрыла глаза, концентрируясь на ощущениях.

Как-то в детстве она поспорила с подругой, что выпьет целую кружку жутко солёной воды. Кто бы тогда сказал, что памятное премерзкое ощущение ей очень пригодится в будущем...

Изумрудное жало пребывало в пароксизме довольства всем и вся вплоть до того момента, как ощутило близкое присутствие кого-то недовольного. Мысль, что не благородно портить плохим настроением чужое благополучие, растение сформировать не могло, но раздражённо забеспокоиться это ему не помешало. В бескрайних просторах океанских глубин рыбы-носители паразита плавали косяками, и растения-убийцы порой ощущали чувство удовлетворения собратьев, нашедших себе провиант. По зову этого чувства они устремлялись на поиски новой жертвы, когда старая приходила в негодность. На зов, ощущаемый сейчас, изумрудное жало никогда бы не поплыло: собрату досталась откровенная дрянь.

Жало передёрнулось от отвращения, доносящегося извне. Как можно употреблять такую пересоленную гадость?! К тому же вызывающую чувство жажды и онемение обоих острых кончиков волосообразного тельца! Ого, онемение-то у бедолаги прогрессирует, распространяясь на всё тело, и к нему добавляются судороги. Много соли вредно для здоровья, поэтому жало всегда старалось побыстрее где-то пришвартоваться и перекусить тем, что повкуснее морской воды. Вот как сейчас! Изумрудное жало вгрызлось чуть глубже в свою пайку.... Показалось или тоже соли перебор? А ведь только что было очень неплохо...

Чувство боли от очередной судороги соседа насторожило жало: ему крайне редко доводилось испытывать боль, а во время еды она ещё неприятней. Опять чувство голода соседа сменяется ощущением избытка соли — и снова судорога, вынудившая онеметь всё тело этого несчастного.

Изумрудное жало осторожней шевельнуло резцами: фу, действительно слишком солёно, а инстинкты подсказывают, что соль ухудшает усвоение влаги и замедляет рост. Кажется, у него такая же гадость, как у соседа, только он позже её распробовал. Ну, голод не тётка, надо как-то доедать. Ой, что-то и его судорогой прошибло! От соли, не иначе, поедание всякой дряни добром не кончается. Да, но и бросать недоеденное жалко...

Кэсси сосредоточилась на финальном этапе афёры. Сфера интересов неразумных существ хоть и не поражает разнообразием, однако есть такой фактор, как инстинкт сохранения жизни. Инстинкт, который неразумные не могут обдумать и осознанно бороться с ним. Инстинкт, являющийся главным императивом их существования. Словом, Кэсси взялась «умирать». Умирать быстро и настолько мучительно, насколько хватало фантазии. А на нехватку фантазии она никогда не жаловалась!

Изумрудное жало в ужасе перестало жевать. Соль не просто ощущалась им на вкус — она проникала сквозь его внешние мембраны, а судороги всё учащались, как у соседа! Логические выводы полуразумный паразит делать не умел, но нехорошие тенденции улавливал прекрасно. И когда до него донёсся весь ужасающий спектр чувств, сопровождающих агонию собрата, изумрудным жалом стал управлять вездесущий и неистребимый инстинкт самосохранения. Бежать