Тёмные Агнцы - Мира Кьярр

Лёгкие Розалин так сильно стиснуло тисками, что она стала задыхаться, а перед глазами заплясали чёрные мушки. На резко ослабевших ногах девушка заставила себя сделать шаг обратно в комнату и, закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, схватилась за грудь. Бешено заколотившееся сердце ощутимой болью отдалось в грудной клетке, да такой сильной, что Розалин сморщилась и медленно осела на пол.

Проклятые розы вызвали сильные эмоциональные флешбеки, они стали символом пережитого похищения, ужаса, и самого Фредерика, с которым безжалостно ассоциировались. Даже её собственное имя — Розалин, — было отвратительным, принадлежавшим именно её похитителю, а не ей самой, и в первый год после пережитого заключения девушка фанатично желала его сменить.

Понимая, что не сможет самостоятельно справиться с ужасом, сковавшим всё её тело, Розалин вытащила дрожавшими, поледеневшими, отказывавшими её слушаться, руками сотовый и набрала номер Марты-Брайан Актман.

Уже спустя несколько минут психиатр успокаивала Розалин в её комнате, после чего попросила телохранителей девушки выбросить все цветы из кабинета. Не трудно было понять, кто сумел, несмотря на приказ, вновь пробраться в приёмную и сделать Розалин крайне неуместный и раздражающий подарок, поэтому после Марта, не дожидаясь ответа от Тревора, сможет ли он её принять, ворвалась в его кабинет.

Директора на месте не было, но это не остановило психиатра, поэтому, заняв кресло напротив его стола, она терпеливо ждала, когда он выйдет из спальни.

— Настолько срочно, что подождать даже полчаса не может? — сходу спросил Тревор, распахнув дверь спальни и проходя в кабинет.

— Не может, — сверля его взглядом, ответила Марта.

У Тревора был сильно помятый вид, и он на ходу застёгивал последние пуговицы на рубашке. Марта понимала, что после ночных вылазок ему, как и всем рейнджерам, нужен был отдых хотя бы на три-четыре часа, но в этот момент её мало волновало его состояние.

— Фредерик снова пролез в приёмную, — едва Тревор опустился в кресло, уведомила его Марта. — Снова нарушил твой приказ и, более того, разбросал по рабочему месту Розалин розы.

— Он подходил непосредственно к ней? — приглаживая растрёпанные волосы, уточнил директор.

— Нет, но для Розалин даже этого много, цветы подействовали на неё как сильнейший флешбек. Тебе нужно серьёзнее поговорить с Фредериком, если он не начнёт тебя слушаться беспрекословно, сам знаешь к чему это может привести. Заодно поговори с телохранителями, он обводит их вокруг пальца, как школьников.

— Фредерику запрещено подходить к Розалин.

— Я о том и говорю…

— Запрещено подходить к ней, — прервав психиатра, подытожил Тревор, — а не заходить в приёмную и оставлять цветы.

Мгновение Марта молча прожигала его взглядом, тогда как директор, сцепив руки перед собой, смотрел мимо неё.

— Ты хочешь сказать, — медленно начала она, — что Фредерик может оказывать ей знаки внимания?

— Я хочу сказать, что им самим нужно всё решить между собой, — озвучил свою мысль Тревор.

— О чём ты говоришь?! — чуть повысила голос Марта.

— Они живут под одной крышей и будут сталкиваться всё равно, этого не избежать. С того первого и последнего раза Фред больше не делал попыток подойти к Розе или заговорить с ней, так что беспокоиться не о чём.

— Он завалил цветами её стол, Розалин охватила паника, ей вновь пришлось дать сильное успокоительное, у которого полно побочек. Если Фредерику не запретить, он сделает это снова, и в этом случае мы говорим не о безобидных подарках, а о нежелательном внимании, которое ухудшит состояние моей пациентки.

— Твоей пациенткой является не только Роза, не забывай, — отчеканил Тревор. — Фред тоже твой пациент.

— Я хочу сказать, что нельзя жертвовать здоровьем одного человека ради того, чтобы потешить эго другого. Розалин итак не чувствует себя в безопасности нигде в мире, но её состояние начало улучшаться, однако всё вернулось к изначальной точке, едва Фредерик переступил порог бюро.

— Роза должна пережить это. Не лелеять свою травму, а пережить и оставить в прошлом, только так она сможет стать сильнее и начать новую жизнь. Фред больше не опасен для неё, и Роза должна понять, что то, что случилось между ними три года назад, уже не повторится. Ты и сама знаешь, что Фред не опасен, ты уже проверила его, и сказала мне, что он не тяжёлый психопат, а все его поступки в прошлом были последствиями той среды, в которой он рос. Значит скорректировать его поведение можно.

— Он опасен именно для Розалин, для её психического состояния, — поднажала Марта.

— Не он, а последствия того, что Фред когда-то с ней сделал, — отрезал Тревор. — И ты должна помочь Розе справиться именно с самими последствиями, а не носиться с ней как с неразумным младенцем. Так ты никогда ей не поможешь, и она всегда будет возвращаться к началу, едва увидит розы, которые ей могут встретиться где-нибудь в парке, даже если она будет в другой стране, или почувствует аромат духов, круассан, познакомится с похожим на Фреда мужчиной, услышит его имя в каком-нибудь фильме... Словом ей по жизни будут встречаться вещи, которые будут вызывать сплошные флешбеки, потому что напомнят о нём и том инциденте. И она никогда не сможет вернуться к нормальной жизни, если не научится с этим справляться. А научить её твоя задача, как психиатра, но похоже ты стала терять свои профессиональные качества.

— Что, прости?!

— Ты стала предвзятой, — наконец, взглянув Марте в глаза, уколол её Тревор. — Слишком сильно симпатизируешь Розе, а Фреда презираешь, поэтому вместо того, что помочь ей справиться с последствиями травмы, ты только больше подливаешь масла в огонь, поддерживая и соглашаясь с ней.

— А ты забыл свои обязанности, которые заключаются так же в том, чтобы следить, чтобы твои подопечные не причиняли друг другу вред, — теряя терпение, запротестовала Марта.

— Для меня все мои подопечные, как дети, с которыми я поддерживаю ровные отношения, — парировал Тревор. — И Роза с Фредом не исключение.

— Но ты обещал ей… — вновь попыталась возразить психиатр, но директор прервал её.

— Не обещал.

— Но заверил.

— Не зная, что Фредерик Элломард тоже одарённый и в один момент появится здесь. И снова мы возвращаемся к нему, хотя проблема в данное время заключается не во Фреде, а в твоей необъективности и оценочных суждениях о нём.

— С тобой невозможно разговаривать!