Тёмные Агнцы - Мира Кьярр

— Да он помешан на розах, — едва сдерживая смех, хмыкнула лейтенант. — Не удивительно, что и на тебе помешался. Может тебе имя сменить?

— Я уже давно думала об этом.

Шерман заиграл новую спокойную мелодию, и Тэмлин, на мгновение скривившись, в следующее мгновение хитро оглядела всех рейнджеров. Каждый был поглощён своими делами и обедами.

— Эй, ребята! — обратилась к ним лейтенант, но только Блэры и Эррол почти одновременно воззрились на неё. — Идите к нам, посидим все вместе, поболтаем.

— Я за! — тут же вскочила с места Робин.

Морган молча двинулся за сестрой.

— Ну же, парни! — скривив от наигранной обиды губы, Тэмлин позвала не отреагировавших на её призыв коллег. — Тащите стулья сюда! По кружке пива каждому за мой счёт!

Словно ожидая этого предложения, Фредерик тут же подскочил к их столику и, пододвинув стул, плюхнулся рядом с Розалин, чем заставил бедняжку замереть с расширившимися в ужасе глазами.

Хью, убрав телефон в карман джинс, поднялся с места и уже в следующее мгновение сел рядом с Морганом. Эррол, размышляя ещё несколько секунд, взял поднос с недоеденной едой и присоединился к ним, оказавшись рядом с Робин, чем вызвал у последней довольную улыбку. Оставались на своих местах только Найджел за излюбленным вышиванием на коже и продолжающий играть заунывную мелодию Шерман. Тогда Тэмлин, оставив столик, подскочила к барной стойке и заказала на всех, кроме себя и непьющих Розалин, Эррола и Найджела, по пинте пива, которые разом унесла в один заход.

Поставив кружки на стол, лейтенант подскочила сначала к Найджелу, схватив которого буквально за шкирку, привела, словно котёнка, к их столику и заставила сесть, а после насильно потащила слабо-сопротивляющегося Шермана за рукав его пиджака.

— Вот же достала, — огрызнулся парень, присаживаясь на стул, как на трон, и, вытащив из кармашка маленькую пачку влажных салфеток, одной стал с омерзением оттирать рукав.

Не обратив на его злобное бурчание внимания, Тэмлин подлетела к сцене и, схватив с неё акустическую гитару, вернулась к ребятам.

— Сыграй нам что-нибудь весёлое, — попросила девушка, отдавая инструмент Робин.

— Ну, — протянул Морган, взяв кружку в руку. — Давайте выпьем за то, что всё ещё все мы живы.

Фрэн грустно усмехнулась, но тоже взяла свою кружку и одновременно с ребятами приложила её к другим. Раздался гулкий стук, пена от пива разлилась через края на стол, окропив руки рейнджерам, которые тут же приложились к кружкам и сделали по большому глотку. Дальше пошли обычные, но наполненные семейным теплом, разговоры, в которых не участвовали только Розалин, Эррол и Найджел. Робин играла на гитаре что-то весёлое и заводное, Шерман пытался произвести на Фредерика впечатление своими знаниями в области искусства, на что бывший мафиози неизменно отвечал шутками, над которыми в голос смеялись Морган и Хью. Тэмлин пыталась расшевелить Розалин и Фрэн, на что последняя больше от неизбежности, чем от желания, автоматически что-то отвечала.

И вот из под пальцев Робин полились нежные тихие переливы, от которых Тэмлин встрепенулась.

— Это случайно не «Falling Slowly» Глена Хэнсарда? — спросила она.

— Да, она, — широко улыбнулась Робин, продолжая наигрывать мелодию. — Знаешь эту песню?

— Конечно! Это же один из саундтреков к фильму «Однажды» 2007 года! Мой любимый фильм!

— Наша мама очень любила этот фильм и всегда напевала именно эту песню нашему отцу…

В глазах Робин сгустилась тоска, хоть на губах по-прежнему сияла нежная улыбка. На мгновение она задержала дыхание и, глядя куда-то внутрь себя, погружаясь в воспоминания далёкого детства, тихо запела:

— "Я не знаю тебя, но именно поэтому еще сильнее тебя хочу…"

И Тэмлин дальше подхватила, подстроив второй голос:

— "Я не могу подобрать нужных слов, я теряю дар речи и ничего не могу поделать с этим."

— Девчонки, — закатив глаза, тихо выплюнул Хью.

Шерман молча согласился с его невысказанным мнением, красноречиво цокнув и скрестив на груди руки.

Эррол, откинувшись на спинку стула, кажется, думал о чём-то своём, Морган, подперев рукой щёку, тоскливо слушал слова песни, Найджел продолжал вышивать на руке, а Фрэн, не спуская с него потемневшего взгляда, нервно выстукивала пальцами по столу.

Робин и Тэмлин, глядя друг другу в глаза, продолжали петь, и вдруг на первом припеве им одновременно вторили Розалин и Фредерик.

— "Эта лодка тонет, доведи ее до пристани, ведь у нас ещё есть время…"

Бывший мафиози и его жертва похищения переглянулись.

— "Пробуди свой полный надежды голос. У тебя есть выбор, и ты делаешь его сейчас."

Розалин тут же отвела взгляд, но подпевать, тихо и не попадая в ноты, продолжала, тогда как Фредерик, подстроив третий голос, прекрасно выводил собственную, но гармоничную полифонию. Тэмлин и Робин, довольные их совместным квартетом, запели ещё громче, и вскоре всё пространство столовой наполнилось морем отчаянной нежности с плавающими в ней осколками боли и тоски.

— "Ты уже достаточно настрадался и долго боролся сам с собой. Пришло твое время," — эхом отдавались слова в пространстве.

Голоса ребят, хоть и звучавшие по-разному, вели одну бархатно-уютную линию с дополнительными переливами, лаская теплотой сердца всех слушателей. Не только рейнджеров, но и трёх сотрудников столовой, которые, оставив работу, просто наслаждались прекрасным ансамблем друзей.

— "Медленно утопая, продолжай петь свою песню, а я буду подпевать," — прозвучали последние слова, и тихим, постепенно выстраивающимся трёхголосием прозвучало: — "А я буду подпевать. Я буду подпевать. Буду подпевать…"

Ребята одновременно стихли, и только Робин, по щекам которой, как дождевые капли по стеклу, тихо стекали слёзы, продолжала касаться струн, что, дрожа, выдыхали последние ноты. Но в момент, когда едва стих заключительный аккорд, Найджел, которому только по ему известной причине не понравился вышитый на коже узор, вдруг с непривычным для всех остервенением стал отдирать нитки.

Аккуратно поддетая тончайшей иголкой кожа при подобном виде самоповреждения не рвалась настолько, чтобы выпустить кровь, только повреждала наружный слой эпидермиса состоявшего из состарившихся и ороговевших клеток. Но в этот раз зелёные нитки, которыми Найджел тщательно вышивал растительный узор, как росой, окропились алыми каплями, из-за чего тот, несколько раз вонзив себе в руку иголку, в следующее мгновение разорвал рисунок. С его руки достаточно обильно потекла кровь, но Найджел, не обратив на неё и боль