Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

Луций уже опаздывал на завтрак, у него не было времени разбираться. Он жестом приказал рабу двигаться за ним.

В атриуме стояла благостная тишина. Он больше напоминал храм, чем место для семейного застолья. Дядя аппетитно причмокивал свежей сливой – кощунственное чревоугодие для такого места. Луций прошел между двумя статуями титанов, которые поддерживали сводчатый потолок, и привычно поежился под их суровыми взглядами.

Усевшись за длинный стол, он позволил Кастору наполнить свою чашу, подхватил с блюда вареное яйцо и принялся снимать скорлупу, украдкой наблюдая за двоюродным братом.

Публий Авитус задумчиво купал кусочек лепешки в оливковом масле. Льняные, почти серебристые волосы, бледная кожа, стальные глаза и белоснежная тога кандидата в консулы – он производил на Луция то же впечатление, что статуи титанов. Даже за столом Публий выглядел так, словно взвалил на себя все печали мира и нес это бремя со стоическим благородством мученика.

– Я так рад, что мой племянник сегодня начинает путь чести. Луций, я очень горжусь тобой! – Тиберий торжественно приподнял чашу с вином, заставив Луция смутиться, а Публия – вздрогнуть.

Брат отложил лепешку, поднял голову, рассеянно посмотрел на брата и запоздало улыбнулся, словно только теперь его заметил.

– Поможешь мне разобраться с документами. Скучное дело для юноши, но скука – это первое, к чему тебе стоит привыкнуть на службе.

Луций коротко кивнул.

– Я хочу быть полезным.

– Не перегрузи мальчика в первый же день, – рассмеялся Тиберий, – а то сбежит на Рубежи делать военную карьеру.

Публий оставил свои думы и обратился к брату.

– Не жди от меня поблажек, Луций, – тихо сказал он, – к родственнику требования выше. Не попадай в неприятности – твоя репутация должна быть безупречной.

– Ты будешь направлять его, – Тиберий постучал ногтем по столу, глядя в глаза Публию, – парень талантливый, и у него отличная репутация.

Публий шумно вдохнул и на мгновение задержал дыхание.

Луцию захотелось спрятать лицо в ладонях. Он очень любил дядю. Тиберий был во всех смыслах замечательным человеком. Кроме отношений с собственным сыном.

– Он абсолютно прав, дядя, – быстро нашелся он, – ожидать поблажек было бы унизительно для меня.

– Разумный подход, – сухо ответил брат, – зайдешь ко мне в полдень. Отец. – Он поклонился Тиберию с исключительным сыновьим почтением и быстрым шагом покинул атриум.

Иногда Луций думал, что боги, забрав у него родителей, взамен подарили лучшего опекуна, какого можно было себе представить. Тиберий обожал племянника и ревностно оберегал его. Иногда даже чересчур. Так он чтил память своего лучшего друга – отца Луция, мужа его сестры.

Пару недель назад, аккурат на двадцатилетие, Луцию нанесли Третье Тавро. Сложное переплетение магических символов на спине, от шеи до поясницы, которое теперь сохраняло его молодость. Луций был прикован к постели несколько дней – свежие раны по всей спине нестерпимо горели, каждое движение причиняло боль. Пользуясь его беспомощностью, дядя каждый день проводил в его комнате и по несколько часов рассказывал истории из юности его отца. Сейчас, завидев знакомый блеск в глазах, Луций быстро проглотил пару лепешек с моретумом, подхватил со стола яблоко и поспешил откланяться.

Он очень любил дядю. Однако еще одного рассказа о северном посольстве он бы не вынес.

* * *

Луций бездумно брел по улице. Осень пахла переспелыми фруктами и влажной листвой, хризантемами и кипарисовой смолой, тающей под лучами все еще ласкового солнца. Патрицианские кварталы Эдеса нежились в ленивом сентябрьском тепле.

Кастор шел позади. На самом деле, это был отлично вышколенный раб. Он умел не обращать на себя внимания, ступал по мостовой бесшумно – и это в деревянной-то обуви. У Луция почти получилось забыть о его существовании. Только длинная тень раба бросалась в глаза, стоило Луцию взглянуть под ноги.

Они свернули с широкой аллеи в тенистый безлюдный проулок. Здесь, где кроны невысоких деревьев смыкались у них над головами, было немного уютнее.

– Откуда ты? – обратился он к Кастору.

Тот ответил с легким поклоном:

– Я родился в Котии, хозяин.

– И как там, в Котии?

– Жарче, чем здесь, – мелодичный голос тянул слова нараспев, – хозяин.

– Я имел в виду… а, неважно. – Луций отмахнулся и ускорил шаг.

Глупо было надеяться, что мальчишка поддержит беседу. Его растили не для этого. Луций, прищурившись, глянул на солнце сквозь густую листву. До полудня еще оставалось время, но в курии, по крайней мере, можно было послушать свежие сплетни. Он двинулся в сторону форума.

На ступенях помпезной курии Юстиции, в тени выступающей крыши, толпа молодых патрициев вальяжно попивала разбавленное вино.

– Какими судьбами, Эдера? Оскверняешь священный дом правосудия? – осклабился один из парней. Остальные повернули головы по инерции.

Луция уже давно не задевало, когда его называли по фамилии отца, чтобы уязвить достоинство. Да, его отец вступил в предательский сговор с Великим Ханом. Изменник? Несомненно. Но прошло уже двадцать лет, а они так и не придумали ничего нового.

– Не твоего ли отца, Малтин, три месяца назад судили в этом самом здании за… за что, напомни? – Луций подарил помрачневшему юноше очаровательную улыбку. – Подделка вина?

Трий Малтин сжал зубы.

– По крайней мере, не за измену.

– Согласен с тобой, дружище. Мелкое мошенничество против большой политики, – Луций пожал плечами, – если сравнить цену этих преступлений, то наши с тобой отцы – монеты разного достоинства.

В толпе послышались смешки. Трий Малтин хотел было ответить, но понял, что может проиграть в этой словесной перепалке.

– Похоже, на выручку от продажи дрянного вина ты смог купить себе должность. С твоими талантами Республику ждет процветание. – Луций прошел мимо Малтина и прислонился плечом к колонне под одобрительные смешки. Обмен любезностями развеселил молодых господ, и общение продолжилось.

– Слышали про Амроза?

– Лекаря?

– Нет, он работал с гончарами, ставил тавро на вазы.

– Лысый. И что с ним?

– Тоже пропал.

– Куда пропал? Уехал? – встрял Луций.

На него уставились несколько удивленных пар глаз.

– А ты не слышал?

Луций оттянул ворот туники, под которым краснели свежие шрамы Третьего Тавро. Они все еще болели так, что шевелить лопатками было больно. Тавро защищали от болезней, ран и старения – но платить за это приходилось неделями мучений.

– Не до того было.

– Пропадают Младшие маги. Марик, который лекарь, Мерида… чем он там занимался? А, объезжал поля. Не помню всех. Амроза – девятый из тех, кого мы знаем, – объяснил один из совсем юных патрициев, очевидно трущийся возле курии Юстиции в ожидании свежих сплетен.

– Их ищут? – спросил Луций.

– Не особо, – паренек пожал плечами, – как их искать? Но не время