Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

Закончив с отчетом, Корвин повернулся к Луцию.

– Хорошая работа. Теперь скажи, какую часть ты предлагаешь взять в речь?

Нахальная улыбка и развязный тон куда-то испарились. Его лицо неуловимо изменилось. С Луцием говорил командующий – он вынужден был собраться.

– Это решать не мне.

– А я спрашиваю тебя.

Луций мельком взглянул на Публия. Тот наблюдал за разговором с покровительственной улыбкой. Луций понял, что помощи не дождется. И Публий, и Гай хотели превратить обсуждение в экзамен. Когда успели сговориться?

– Акценты, – помедлив, осторожно начал Луций. Гай склонил голову, не отводя взгляда. – На вашем месте я бы сделал акцент на снижении поставок с южных провинций и опустил бы данные о северных. В противном случае Сенат заметит, что даже в случае успешного захвата земель Орды, это будет всего лишь временным решением.

– Разумно. – Корвин кивнул. От вальяжности, с которой он говорил, что не обязан ничего объяснять Сенату, не осталось и следа. Может, он и не хотел этим заниматься, но точно знал, как это делать. – Что еще? Что сделать до выступления?

– Пообещать сенаторам, которые потеряли земли из-за Мора, новые провинции. В частном порядке.

– Разумеется.

– Предложить знати приграничных государств гражданство Республики и привилегии, чтобы бескровно расширить территорию. Но только после наступления, иначе придется отвечать и за их снабжение.

– Уже. Что ты упустил?

– Что я мог упустить? – Луций почесал нос. На удивление, он вовлекся в эту игру. – Взять на воспитание детей?

– Заложники давно учатся в Эдесе.

– Тогда я ничего не упустил.

Гай откинулся на изголовье клинии и усмехнулся.

– Почти хорошо. Но ты мыслишь как торговец. Задобрить, подкупить, умаслить. Война – не сдобная булочка, малыш. Война – это черствый хлеб, на который люди соглашаются, когда у них нет иного выбора.

Луций сглотнул.

– Ты говоришь о том, чтобы пожертвовать Виледом. Консул говорил об этом.

– Тебя не устраивает? – Он приподнял бровь.

Луций не выдержал и отвел глаза. Говорить перед военным о морали – затея не только глупая, но и опасная.

– Это нерационально, – осторожно начал Луций, – за Виледом начинается Марция, а Марция сейчас – одна из ключевых провинций, которые дают больше всего провизии, как Эдесу, так и армии. Рисковать Марцией слишком опасно.

Луций старался говорить равнодушно, оперируя сухими фактами. Однако сердце его глухо колотилось, резонируя в пальцах. Он лгал, и эта ложь прямо сейчас вонзалась ему в живот деревянным ребром свитка.

Богатство Марции было иллюзией, которую создавал Авл Овикула.

Если сложить поставки из Марции в Эдес с заявленным военным провиантом, получалось, что сама провинция уже два года не иначе как питается божественной амброзией, отдавая весь свой урожай и немного больше. Все контролирующие должности занимали люди Овикулы. Они манипулировали данными и делали это так ловко, что распутать цепочку лжи и приписок было невозможно. Потому что внутренняя документация военных не могла попасть в руки гражданского чиновника. Особенно такого, который по самую макушку увяз в отчетах об урожайности. Но она попала именно в такие руки.

Если все вскроется, Корвины не только получат возможность уничтожить Авла Овикулу. Марция станет разменной монетой, которой Корвины пожертвуют в войне с Ордой, чтобы Сенат стал посговорчивее. И все это неминуемо приблизит голод. Выиграют только военные.

– Да, неприятно, – Гай Корвин пожал плечами, – с другой стороны, тем лучше. Черствый хлеб, Луций. Чем выше ставки, тем больше страха.

– Но ты же сам обращаешься к Сенату за провизией, дефицит сказывается и на армии.

– Кто тебе сказал об этом? – Гай нахмурился.

Луций прикусил язык. Не стоило упоминать то, что он узнал в частном разговоре с Марком Центо. Быть может, Марку не стоило раскрывать эту информацию. Несмотря на ссору, подводить его под трибунал Луций не хотел.

– Слухи. Это обсуждается в каждой таверне Среднего города. – В который раз за этот день Луций возблагодарил Меркурия и Феба за то, что те даровали ему исключительный талант ко лжи.

– Армия, которая планирует наступление, не жалуется, – Корвин холодно посмотрел на него, – и ни о чем не просит. Мы не проблема, мы решение проблемы. А длинные языки я укорочу.

– И все же дефицит есть.

– Это тебя не касается. – В голосе Гая зазвучала сталь. Но тут на его плечо легла рука Публия.

– Не злись. Если он задал тебе этот вопрос, Сенат тоже его задаст. У них тоже есть уши, – Публий повернулся к Луцию, – ключевой фактор здесь – это время. Сейчас нет угрозы голода, поэтому нам необходимо оставить Вилед как можно скорее. Когда прорвется Орда, она не сможет долго удерживать позиции, потери урожая будут не такими большими. Ты молодец, Луций. Ты хорошо понимаешь ход мыслей наших противников. Продолжай.

Голос брата звучал доброжелательно. Он говорил с Луцием, но слова его были призваны успокоить Корвина. Тот хмуро уставился на Луция, уперев локти в колени.

– …если мы оставляем Вилед и рискуем Марцией, Эдес не вместит еще больше людей, – ободренный Публием, Луций продолжил рассуждать, – они побегут из Виледа через Марцию, через Караор и другие провинции, посеют панику и хлынут в Эдес. Это еще сильнее приблизит голод.

– Ты прав, – Корвин усмехнулся, – поэтому никто не побежит.

Пальцы Луция похолодели.

– В Эдес. Никто не побежит в Эдес, – добавил Публий. Луций успел заметить раздраженный взгляд, который тот бросил на Корвина. – Войска распределят поток людей в сторону соседних государств.

– Хорошо, – Луций поспешил оставить опасную тему, – в таком случае главный вопрос. Война идет больше двадцати лет. За это время мы смогли отбить около сотни миль и стабильно удерживаем Рубеж. Но мы в паритете. Сенат захочет понять, на каком основании мы решили, что сможем успешно наступать?

– Мы знаем, где находится крупнейший стан Орды, – ответил Публий, – как правило, они держатся на одном месте не более пяти лет. Нынешней столице два года. У нас есть преимущество, которого не было раньше. Все упирается во время. Год моего консулата. Три года оседлой столицы Орды. Около двух лет до того, как начнется нехватка еды. Вытравив талорцев, мы сможем занять новые пахотные земли.

Луций кивнул и замолк.

Все, что можно было сказать, он сказал. Большинство жителей Виледа убьют или угонят в рабство, чтобы они не примкнули к Талу, как северные народы. Когда Эдес начнет наступление, он неизбежно столкнется с ростом цен на хлеб, но это случится только через два года и станет проблемой консулов будущих лет. Повернуть назад армию они уже не смогут. Если наступление будет успешным, Республика уничтожит каждого талорца, до