Ступени над Бездной. Том 1 - Баобэй Мэйжэнь

Что-то в сердце Чэнь Тая шевельнулось, словно толкая его на кривую дорожку, но в тот момент он был слишком раздавлен, чтобы сопротивляться. Нежный аромат вина щекотал ему ноздри. Оставив сомнения, он приложился к горлу и сделал несколько глотков. Вино обожгло ему горло, и, поморщившись, он сказал:

– Вкус вина не так плох, как я себе представлял. Теперь это будет пятном на моей карме.

Цин Фэн захохотал:

– Ты сделал так много добрых дел, разве будет заметна капелька чернил в бескрайнем море?

– Ты прав, друг мой, – отчаянно усмехнулся Чэнь Тай. – Этой ясной ночью я немного попорчу себе карму. Но только сегодня.

– Пей сколько душе угодно, – улыбался Цин Фэн, глядя в темнеющее осеннее небо. – Ночь длинная.

Под покровом ночи светила яркая луна, на краю обрыва веселились два друга, забывшись в вине. Чэнь Тай быстро опьянел и звонко смеялся над самыми пошлыми шутками, которые Цин Фэн выдавал с поразительной скоростью. Чэнь Тай, даже будучи пьяным в стельку, поражался, откуда в нем самом столько испорченности, если он всю жизнь боялся порока как огня.

– Почему это так смешно? – стирая слезы, спрашивал он.

– Правду говорят, что самая праведная скромница днем ночью вытворяет такое, что лучшей в мире куртизанке и на ум не придет, – заметил Цин Фэн, улыбаясь.

Чэнь Тай так и не понял, что эти слова были про него, и знатно похохотал.

Юноши сидели совсем близко, часто задевая друг друга плечами. Фениксовые глаза Цин Фэна излучали свет и спокойствие, в них горел огонь, притягивающий всех заблудших мотыльков на верную смерть. Чэнь Тай так засмотрелся в его глаза, что чуть не упал, и ему пришлось схватиться за плечи юноши.

– Я не могу поверить, что какое-то дешевое вино свалило тебя с нескольких глотков, – покачал головой Цин Фэн. Он придержал товарища за талию, чтобы тот сел нормально. – Это же даже не Дэтянь-духоу…

Увлеченные веселым разговором, они не заметили, как из-за густых ветвей за ними наблюдают полные ненависти глаза.

Часть 4

Яркая луна (IV)

Чэнь Тая разбудил холодный утренний ветер. Солнце еще только поднималось за плотными тучами. Он находился на краю обрыва, и при виде примятой травы и оставленного кувшина с вином воспоминания о прошлой ночи окатили его ледяной водой. Несколько минут он сидел не шевелясь, отходя от жуткого похмелья и потрясения. Затем его беспорядочные мысли соединились в единственное верное решение, которое он мог принять: «Нам надо бежать из монастыря».

Он завертел головой, но не нашел Цин Фэна нигде поблизости. Чэнь Тай неуклюже поднялся и поспешил вверх по горе к Храму Лазурного Дракона, чтобы отыскать друга и сестру. Он еще не представлял, как отреагирует Чэнь Лань на его внезапное решение сбежать с человеком, который разбил ей сердце, но одно он знал точно – он не оставит ее одну в змеином логове, которым оказался орден Тяньюань. Он все объяснит ей позже, когда они втроем будут далеко-далеко от горы Синшань.

Едва он достиг вершины горы, то поспешил к персиковому саду, но как только квадратная площадь перед храмом показалась перед ним, его сердце упало в пятки – перед храмом стояли старейшины ордена, их было четверо, рядом с ними стояла женщина, а вокруг столпились будто бы все ученики ордена в белых одеждах, их было больше сотни человек. Все они смотрели на прозрачный золотистый купол в центре площади, который поддерживали два старейшины своей духовной энергией, а в куполе был заперт…

– Цин Фэн! – закричал Чэнь Тай, и все присутствующие мигом его заметили. В глазах жрецов читалось непонимание и отвращение. Чэнь Тай вместо того, чтобы отступить, ринулся вперед, в нем воспылала ярость. – Отпустите его!

Женщина, стоявшая рядом со старейшинами, оказалась его сестрой, держащей на руках рыжего лиса. Ее красивое лицо из нежного и доброго стало холодным и бледным как снег, уголки ее глаз краснели от пролитых слез. Собравшиеся вокруг жрецы стали перешептываться, и Чэнь Тай похолодел. Они осуждали его. Магистр Син смотрел прямо на него с высоты последней ступеньки храма, а затем его голос раздался как гром под нависшими темными тучами:

– Ученики мои, сегодня двое из нас ступили на путь морального разрушения и предали догмы ордена Тяньюань. Мне больно оттого, что мой любимый ученик поддался искушению демона и, позабыв мои праведные уроки, обрек себя на вечные мучения.

Чэнь Тай заледенел, чувствуя, как внутри его органы меняются местами. Жуткая догадка озарила его как молния, и он умоляюще посмотрел на свою сестру в надежде найти опровержение своим мыслям. Но лед в глазах Чэнь Лань обжег его, и все ему стало ясно – это она проследила за ними прошлой ночью и, ведомая ненавистью к Цин Фэну, рожденной из неразделенной любви, обо всем рассказала.

Магистр Син получил быстрый и легкий способ избавиться от ненужного свидетеля его преступлений, не вызвав подозрений.

– Да состоится праведный суд! – крикнул старейшина Лянбао. В руке он уже держал обнаженный меч.

Желудок Чэнь Тая скрутило от ядовитой фальши, которой сочились слова магистра. Гнев зародился в его сердце, его кровь забурлила, и ничто уже не смогло удержать его язык. Растолкав жрецов, он пробрался к подножию ступеней и, столкнувшись с острием меча, направленного к его горлу, яростно крикнул:

– Кто дал вам, продажным развратникам, право вершить надо мной суд? Да, я нарушил правила один раз, но скажите мне, учитель, вы хотя бы раз их соблюдали? Все ваши слова были не более чем грязной ложью, вам наплевать на людей там, внизу, вы разводите на земле разврат, потакаете убийцам и ворам! – Он развернулся и громко обратился к жрецам, глядящим на него огромными глазами: – Братья! Нас все это время водили за нос, и вся наша община была не больше чем прикрытием для грязных дел этих жалких людей, которые зовут себя праведными старейшинами! Эти люди… они хуже демонов!

Жрецы смотрели на него с ужасом, не понимая, о чем он говорит. В его глазах горел праведный гнев, и он беспомощно искал хоть в одном лице поддержку, а находил только отторжение.

– Демон смутил разум Чэнь Тая! – словно гром, раздался голос магистра Сина. – Мой ученик в бреду, его душа повреждена гнилью демонической магии!

Холодный ветер пронесся по площади, в воздухе запахло смертью, и сердце Чэнь Тая сжалось.

– Это неправда! Я мыслю здраво, я видел своими глазами доказательства их преступлений!

– Брат! – воскликнул Янь Сяо,