Когти Тьмы - Семён Нестеров

Несмотря на то, что руны были наполнены мощью тёмного бога, а не его брата — бога равновесия, древний храм всё равно не смог противиться своему верховному жрецу. Ворон, встал, намереваясь сделать шаг вперёд, как вдруг кожу между лопаток обожгло знакомое, ненавистное чувство. Чувство, будто его прожигают концентрированным светом, как букашку, на которую играющиеся дети наводят собранные в украденную у взрослых линзу лучи ока Инноса.

Он обернулся.

В дальнем конце колоннады, в обрамлении арки, откуда он только что сам пришёл, стоял человек. И не простой, а тот, чьё лицо Ворон видел в кошмарах. Тот, чью ухмыляющуюся рожу он изобразил сам на гончих листах, пообещав награду за любую информацию. Облик врага немного изменился — не было тех проклятых доспехов, лишь броня паладина младшего ранга. Но та же хищная улыбка, уверенная осанка, сжатый в руке меч. Нет, не один из когтей Тьмы, режущий сталь, словно масло: самый обычный, выкованный пусть и умелым кузнецом полуторник, популярный у служителей Инноса. От него исходило тёплое, золотистое сияние, растекавшееся по стенам и заставлявшее тени сжиматься в ужасе — благословение бога Света. Вот она — причина, по которой Ворон почувствовал угрозу. Их разделял длинный коридор, но даже так Ворон видел глаза своего визави, или же ему просто казалось, что он различает в них ту же праведную ярость и убеждённость, как и в момент того удара, что должен был стать для барона смертельным. Избранник Инноса вернулся с того света, когда люди Ворона уже обыскали, казалось бы весь Хоринис, и не нашли и следа. Ворон уже считал его погибшим после крушения барьера. Но, очевидно, ошибся. Неужели, Иннос послал его лишь затем, чтобы довершить начатое?

Их взгляды встретились сквозь полусотню шагов каменного коридора. В ужасной тишине слышалось только шипение факела в руке Ворона и его собственное учащённое дыхание. Но на смену старому страху пришла волна такого сладкого, такого всепоглощающего предвкушения, что Ворон не смог сдержать улыбку. Оскал, полный торжествующей ненависти, исказил его лицо.

— Сам пришёл, — пронеслось в его голове. — Как любезно. Не придётся за ним бегать.

Паладин что-то крикнул, его голос, чистый и гневный, отдался эхом в колоннаде. Он сделал стремительный рывок вперёд, доспехи зазвенели. Но расстояние было слишком велико.

— В храм! — проревел Кхардимон, и Ворон ощутил, как его собственное тело на миг перестаёт ему подчиняться. Он заскочил внутрь и развернулся, разводя руки в стороны.

Паладин был уже на середине пути, его лицо, искажённое яростью и решимостью, хорошо освещалось сиянием меча. Ворон, а точнее уже завладевший его телом древний жрец, усмехнулся и свёл руки, сделав хлопок. И створки ворот, до этого тяжёлые и неповоротливые, будто бы забыв законы гравитации и свой преклонный возраст, захлопнулись быстро и резко, словно ворота деревенской калитки. С тяжелым, окончательным ударом, от которого содрогнулся пол, и посыпалась пыль. Свет меча паладина исчез, осталась лишь тьма, нарушаемая дрожащим пламенем факела, брошенного под ногами Ворона. С той стороны почти сразу донёсся глухой, яростный удар металла о камень, затем ещё один. Ворон прислушался, и усмешка снова тронула его губы. Пусть бьётся. Пусть ломает клинок о гранит и древние чары. Умрёт уставшим, так и не добравшись до своей цели. Удача любимчика Инноса наконец-то оставила его.

Он оказался в совершенной, пугающей тишине. Воздух был сухим и мёртвым, без намёка на сквозняк или жизнь. Факел выхватывал из мрака не разрушенные, а законсервированные временем интерьеры. Пол под ногами был устлан идеально подогнанными плитами без единой трещины. Стены, высокие и величественные, были покрыты фресками невиданной красоты и сложности, изображавшими целые саги из жизни Яркендара. Здесь не было ни пыли, ни паутины, ни следов влаги. Магия, запечатавшая это место, остановила здесь само время.

— Добро пожаловать в прошлое, — прошептал Кхардимон, и в его голосе слышалась странная смесь торжества и старой боли. — Здесь не ступала нога человека с тех пор, как я… как мы запечатали Радемеса и артефакт, что должен был принести ему победу. Двигайся осторожно. Защитные механизмы, которые охраняют храм, всё ещё активны. Они не различают друга и врага.

Ворон медленно двинулся вперёд, и каждый его шаг отдавался гулким эхом в безмолвном зале. Кхардимон же стал его глазами и ушами.

— На три плиты вперёд, затем только на ту, что с трещиной в виде молнии… Не прикасайся к сосудам у стены, в них до сих пор дремлет энергия стражей… Видишь барельеф с воином, поднимающим меч? Нажми на его щит, но только после того, как перешагнёшь плиту с изображением облака и сосчитаешь до семи.

Это был медленный, выматывающий нервный танец со смертью. Иногда Ворон слышал едва уловимый щелчок или чувствовал, как воздух над какой-то плитой слегка дрожит от скрытой мощи. Однажды, по недосмотру, край его плаща задел выступ стены. Мгновенно из потолка с шипением выстрелила струя прозрачной жидкости, которая, попав на камень, растворила его, оставив дымящуюся воронку. Запах озона и серы повис в воздухе.

Шли они долго, спускаясь всё ниже по скрытым лестницам и проходя через залы, где в нишах стояли идеально сохранившиеся, застывшие в магическом сне статуи. Их каменные взгляды, казалось, следили за Вороном, наполненные немым укором.

Наконец, тоннель вывел их к ещё одной двери. Не столь грандиозной, но сделанной из цельного куска тёмного, почти чёрного металла, испещрённого витиеватыми письменами. Перед ней на полу лежали два скелета в истлевшей, но всё ещё узнаваемой одежде древних воинов. Они не были разбросаны — лежали в неестественных, скрюченных позах, будто жизнь покинула их в одно мгновение. Под ними в полу были видны небольшие отверстия. Видимо, какая-то хитрая ловушка.

— Стой в центре и не двигайся ни в коем случае. Я тебе помогу, — сказал Кхрадимон, выйдя вновь из тела своего ученика, и двинувшись к одной из стен. Только сейчас Ворон заметил, что на стенах этой комнаты полно кнопок, покрытых рунами. Когда Кхардимон нажал на одну из них, из пола выскочили тонкие копья, которые бы проткнули любого живого человека. Вместе с тем, дверь соседнего зала резко открылась. Призрак Кхардимона одним рывком вновь ввинтился в тело Райвена и, не говоря ни слова, грубо взял его под контроль, заставив броситься к проходу в ту же секунду, как шипы исчезли в полу. Стоило им оказаться в другом зале, как дверь назад снова закрылась.

Там, Кхардимон вновь вышел из тела своего «ученика».

Ворон, преодолевая внезапно нахлынувшую усталость и странное