Слеза Иштар - Lark A. Bratenska
– Да что тебе от меня надо? – вскричал Тим ускользающему/растворяющемуся в бликах Трикстеру.
«Ртуть течет, но не вода. Ртуть блестит, но не звезда. Ртуть связует, что разделено. Ртуть – это ты, но ты – не она», – гулом-эхом морских волн разнеслось по Зеркальной Галерее и зазвенело самой тонкой струной.
– Тим-Тим-Тимми, я хочу, чтобы ты вспомнил! Вспомнил себя! Ты уверен, что настоящий?.. – с этими словами мсье Ренар исчез с полотна каждого из зеркал.
Тим с лихорадочно бьющимся сердцем, ощущая струйку липкого пота между лопаток, снова опустился на пол. Он попытался сфокусировать взгляд.
«Так. Вот она, трещинка-паутинка, дальше… влево – Карнавал, а вправо… геометрические тени, строгие линии, мерный блеск металла… Клокхолл! Мой Клокхолл! Значит, мне направо… Стоп! Это же зеркала… тогда – налево…»
Художник уже прыгнул влево, но вдруг замер. Из отражения на него смотрел растрепанный, весь в краске, парень с темно-серыми настороженными глазами. Слева от него – хаос цвета, движение, Карнавал! А справа… Клокхолл – Порядок? Или другой вид хаоса?
«Как часто я стою «между»? Мои отражения… какие из них настоящие? Прав мсье Ренар! Это, где я художник? Или это, где испуганный подросток? А тут – рассеянный мечтатель… Или это всё – маски… карнавальные глупые маски… Тогда какая моя? Или все?»
Тим снова сел, закрыл лицо ладонями и уткнулся головой в колени. Пальцы дрожали. Сквозь них просочилась капля и упала на пол…
– Хватит… хватит… ХВАТИТ! – сначала бормотание, потом истошный крик.
Молодой человек схватил скетчбук и швырнул в «ближайшее» отражение. Дзиньк… Взъерошил волосы… Засунул дрожащие руки в карманы. Там пальцы нащупали что-то родное и привычное – рашкуль! Он сжал его до боли и услышал собственный шепот:
– Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох… Вот мой новый кед… В кармане – угольный карандаш… Он шершавится и цепляется пылинками за кожу… О, да, пылинки! В воздухе! Снова – рашкуль, его округлость и завершенность, более острый кончик. Он пахнет пылью и штукатуркой… Так, а вот капля – моя! Настоящая! Мокрая! Дыши, Тим, дыши. Так, вот пол. Твёрдый. Каменный! Дальше… Стена. Холодная, но не гладкая! Тоже каменная? Ага, значит, тут край…
– ТИМ! ДЫШИ! ЭТО – НЕ ТЫ! – голос Орисс, четкий и режущий. – СМОТРИ НА МЕНЯ!
Он поднял голову. В треснувшем зеркале – не он. Радужные глаза. Полные ужаса.
– РУКУ! ДАЙ РУКУ! Сюда! – команда пробила звон в ушах.
Он протянул руку… Стекло? Нет! Ладонь. Твердая. Теплая. ЖИВАЯ. Запах пыли, штукатурки… Орисс.
– ДЕРЖИСЬ!
Рывок. Боль в запястье. Мир схлопнулся. Кошмар отступил назад.
Он открыл глаза. Орисс. Бледная. Дыхание сорванное. Рука мертвой хваткой сжимала его. – Ты… цел? – ее голос хрипел. Он рухнул в объятия. Она держала его КРЕПКО, судорожно, дрожа.
***
– Ну-ну, – она отдышалась и печально улыбнулась. – Этот старый плут… кого угодно собьет с толку, но без него мир был бы куда преснее…
Постепенно краска возвращалась на лицо Тима.
– Кстати, а не наведаться ли нам в Квартал Равноправок? – Орисс подмигнула. – Нас там хотя бы накормят досыта.
Тим слабо ухмыльнулся.
– Что б ты без…
Звук, будто треснуло тонкое стекло. Он вздрогнул. Взгляд метнулся к Галерее.
– Орисс… – Тим запнулся. – Твое отражение…
Она обернулась. Воздух заколебался. В зеркале… стояла она. Но волосы струились серебром. И.. двигалась. Сама.
Отражение ШАГНУЛО из зеркала. Пространство ЗАПУЛЬСИРОВАЛО вокруг нее, как от жара. Серебристые волосы колыхнулись.
– Наконец-то мы встретились лицом к лицу, Старшая сестрица, – пропело отражение голосом Орисс.
– Кто ты? Что ты? – от напряжения губы «радужноглазой» еле шевелились.
Орисс чувствовала, как земля уходит из-под ног. Перед ней стояла она сама, и в то же время не она. Серебристые волосы вместо каштановых, более юное лицо, но те же глаза – глаза, которые видят истину.
– Я – то, что ты видишь в других. Я – отражение твоей способности видеть истину. Я – Эхо, – улыбнулась серебристоволосая.
Орисс сняла очки дрожащими руками. Мир вокруг вспыхнул истинными сущностями: Тим, сияющий ртутным светом; стены Зеркальной Галереи, пульсирующие возможностями; и Эхо, сотканная из отражений, из осколков истин, которые Орисс видела в других.
«Я создала её? – пронеслось в голове Орисс. – Моя способность видеть истину… породила существо?»
Страх и благоговение смешались в её душе. Всю жизнь она думала, что контролирует свой дар, что видение истины – это пассивная способность. Но теперь…
– Ты не создавала меня, – мягко сказала Эхо, словно читая её мысли. – Я всегда была. Просто ты не видела меня, пока не была готова.
Орисс поняла, её способность не просто инструмент, а сила, которая меняет реальность. Каждый раз, когда она видела истинную сущность кого-то, она не просто наблюдала, она взаимодействовала с самой тканью бытия.
И эта сила была вне её контроля.
Тим и Орисс ошалело переглянулись.
Но, прежде чем кто-то из них успел что-то сказать, зеркала вокруг задрожали, и в каждом из них появилось лицо Часовщика, в тёмном балахоне, с бородой-лопатой и карими глазами.
«Ты зашел слишком далеко, мальчик,» – просрежетало одновременно из всех зеркал. – «Пора вернуться домой.»
Зеркала начали трескаться одно за другим, и комната наполнилась звуком разбивающегося стекла.
Глава 5: Квартал Равноправок
– Не могу понять, что происходит в этом чёртовом городе…
Она ходила из угла в угол по тесной сумрачной комнатушке, захламленной бумагами, книгами, свитками. Натуральная нора.
Как их только не дразнили, даже вспоминать не хочется. Сами же они называли себя Равноправками, а их место обитания так и именовалось – Квартал Равноправок.
Хотя, справедливости ради сказать, кварталов в их распоряжении было целых три! Один из них принадлежал Лисам, другой – Кошкам, а третий занимали Волчицы. Да-да, Лорд Вульф со своими собратьями были не единственными в своем роде.
Она жила в Кошачьем Углу. Вопреки общепринятому мнению, жительницы Квартала Равноправок не называли друг друга ни «сестрами», ни «подругами» в обиходной речи. Ведь они не секта, не монашки все поголовно, да и сестрами друг другу редко приходились. Опять-таки, не все равноправки жили друг с другом в паре, у многих были мужья, а некоторые и вовсе не нуждались в близких отношениях с кем-либо.
– Иша! – в нору влетела запыхавшаяся девушка.
Хозяйка обернулась, золотисто-зеленые глаза смотрели исподлобья.
– Иша, там какое-то сумасшествие! – не дождавшись ответа, выпалила гостья.
