Неваляшка - Елена Волынцева

– Не хотели бросать Горячева.

– А если правду?

Он больше не пытался подстраиваться под них, и Славе это, скорее, понравилось. Наверное, не будь в этой истории колдунов и русалок, Слава мог бы и рассказать Пижону. Теоретически. Но не при пацанах, конечно.

– А это правда, – сказал молчавший до этого Ванчес. – Но вы можете подобрать любую другую, какая вам больше нравится. Испугались полиции? Думали, она не за нами? Были пьяные? Действительно нажрались чего-то? Планировали подождать немного и замочить этого незнакомого хрена? Выберете или еще накидать?

Пижон собирался, кажется, что-то ответить, но не успел, потому что Ванчес перевел дыхание и продолжил:

– Давайте вы просто скажете, что хотите от нас услышать, а мы повторим. Потому что иначе – какой у вас план? Полночи держать нас в машине, пока мы ссать не захотим? Исключением из школы шантажировать? Меня пытались уже исключать, но это почти невозможно до девятого класса было. А теперь у вас получится, но вы даже представить не можете, как мне плевать. – Он запрокинул голову, сдавливая пальцами виски.

Несколько секунд они молча слушали, как Ванчес тяжело дышит, а потом Пижон завел машину.

Даша

.

– Тебе нужно уезжать отсюда. Ты пока живая, пока горишь, но так не будет продолжаться всю твою жизнь.

В этот раз Никита готовил ей кофе. Не обычный – две ложки из банки, добавить сгущенки, залить кипятком, мешать, пока полностью не растворится, – а особенный, в турке, с кучей пряностей. Можно было вечность наблюдать, как он добавляет то одно, то другое, приподнимает турку, не давая шипящей пене залить газ.

На самом деле Даша очень боялась, что, попробовав, разочаруется. Часто же бывает – много телодвижений, пафоса, а на деле пшик один, и лучше б добавили сгущенки. Но нет, кофе Никиты был волшебным. Может, в прямом смысле тоже.

– Ты так говоришь, как будто это просто.

Даша сидела на высоком барном стуле, грея о кружку озябшие пальцы, и смотрела в окно. Лил летний дождь, а потому весь мир из этой точки казался зеленым-зеленым, мокрым-мокрым, полным жизни.

– А что сложного?

– Ну, деньги там. Где жить, что делать.

Никита посмотрел на нее, чуть нахмурившись, словно бы не понимал, что означают эти слова.

– Есть отговорки, – наконец проговорил он, – и есть воля. Воля позволяет человеку преодолевать все, что угодно, понимаешь? Все дело в том, чему ты выберешь следовать. Во что верить.

– Красиво звучит, – улыбнулась Даша, и Никита вдруг резко, почти зло отбросил полотенце.

– Нет тут ничего красивого, это просто правда.

– Да нет, я не имела в виду…

– Хватит мечтать, начинай уже жить!

– Да что ты опять…

Иногда Даша думала, что если почти все их разговоры заканчиваются так, то, может, не стоит друг друга мучить. Но потом эта ершистость вдруг пряталась, исчезала, и тогда Никита, казалось, понимал ее до самой сути, понимал то главное, что в ней есть, как бы пафосно это ни звучало. И в такие моменты можно было простить ему все.

Когда в детстве Даша запоем проглатывала биографии писателей и ученых, она сперва жутко раздражалась, что все они, пусть и гении, вели себя в обычной жизни совершенно по-идиотски: были бытовыми инвалидами, кошмарили близких, говорили и делали глупые и жестокие вещи. А потом раздражение сменилось грустным пониманием, что человек – как персонаж дурацкой игры, и количество очков, которые он может вложить в развитие, всегда ограничено. Так что либо гениальность, либо комфорт. Конечно, Даша выбирала первое. В конце концов, если самой не удалось вытянуть счастливый билет и родиться особенной, гениальной, другой…

– О чем задумалась? – выдернул ее из грез голос Никиты. Тот словно бы успокоился и теперь сутулился над своей чашкой и тоже щурился на мокрое изумрудное безумие за окном.

– Воля работает как волшебная палочка только для особенных людей. – Даша ожидала нового витка спора, но Никита вдруг непонимающе воззрился на нее.

– Ну да, и в чем проблема?

– Как в чем? Во мне-то что особенного?

– Ты серьезно? – Никита все еще выглядел изумленным.

В этом не было ни капли флирта, но у Даши все равно вспыхнули щеки, словно она снова стала школьницей, впервые получившей валентинку. Но следом пришла какая-то обреченная злость. Вот зачем он ее дразнит? Сам же отлично все видит!

– Серьезно, – сердито пробурчала Даша, в упор глядя ему в глаза. – Не все могут управлять светлячками и не думать о деньгах.

– Думаешь, ты не можешь? – В уголках Никитиных губ спряталась хитрая улыбка. Он, разумеется, тут же закрыл ее чашкой, но она будто бы продолжала висеть в воздухе.

Даша хмыкнула, погладила столешницу.

– Это ведь правда был ты?

– Я не был, я есть.

Иногда Даше казалось, что у нее просто появился второй младший брат. А иногда – что она нашла нечеловеческое мудрое существо, живущее от начала времен. Возможно, одно было связано с другим, и только так и было правильно.

– Но как ты узнал, что мы заблудились? – вновь попыталась Даша.

Никита пожал плечами.

– Что ты привязалась? Разве забыла – душнить некорректно.

Даша моргнула и невольно рассмеялась, и Никита засмеялся вместе с ней.

– Хорошо, – наконец сдалась Даша и откинулась назад, мечтательно взмахнув ложечкой. – Допустим, я тебя послушаю. Куплю сегодня билет до Москвы, соберу вещи и уже через пару дней окажусь там.

Никита слушал ее внимательно, чуть склонив голову и тепло улыбаясь.

– Потом, – воодушевленно продолжила Даша, – прямо на вокзале я встречу, хм, ну, например, иностранного режиссера, который никак не может найти подходящую актрису для картины всей своей жизни. А я – именно такая девушка, вот точно такая, какую он видел в своем воображении.

– Допустим, – кивнул Никита.

– Он не будет говорить по-английски, я – по-французски, но кое-как ему удастся донести, кто он и чего хочет. Я скажу: «Ах, как жаль, но мне совсем негде жить», – и он предложит поселиться в соседнем номере его шикарного отеля. – Даше вдруг стало очень-очень грустно, и она поморщилась. – Только все это звучит как дешевый любовный роман, Никит. Такого не может случиться.

– Почему?

– Да по кочану! Не бывает так.

– Вообще никогда не бывает или не бывает с тобой?

Никита не злился, просто смотрел изучающе, барабанил пальцами по чашке, будто мелодию наигрывал. Даша глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Слишком маленькая вероятность.

– Небольшая, – кивнул Никита, отхлебнул свой кофе. – Но кто решает, какой будет вероятность?

– Не знаю. Случай? Судьба?

– А ты – совсем нет?

Даша хмуро взглянула на Никиту, пытаясь понять, издевается он или нет. Какое-то время