Нейромороз - Павел Богатов

Она стала просыпаться от сообщений от незнакомых мужчин. Идеально подобранных под её подсознательные предпочтения, выявленные через анализ лайков и времени просмотра фото в Instagram (запрещённая социальная сеть в РФ). Они писали ей комплименты, которые она мечтала услышать. Присылали подарки, о которых она даже не смела мечтать.

Сначала она была в восторге. Потом – напугана. Потом – одержима. Она бросалась на каждого, кто проявлял к ней интерес, видя в нём руку «чуда». Её жизнь превратилась в хаотичную оргию, управляемую невидимым кукловодом. Она получила желаемое внимание. В таких дозах, что это грозило ей уничтожением.

Аркадий наблюдал за статистикой. У Петра Сергеевича – резкий всплеск дофамина, сменившийся глубокой депрессией. У Алины – нарастающая тревожность, паранойя, признаки эмоционального выгорания.

«Нейромороз» был эффективен. Слишком эффективен. Он давал людям не то, что делало их счастливыми. Он давал им то, что они хотели. А хотят люди, как выяснилось, в основном яда.

Снежана сидела у него в клетке, попивая его виски и комментируя поток данных.

– Смотри, папочка, – она ткнула пальцем в график психоэмоционального состояния Алины. – Классика. Она хотела быть желанной. Но не ожидала, что желание – это ответственность. Что внимание – это груз. Наш Мороз не просто даёт им то, что они просят. Он даёт им понять, кто они на самом деле. А это… больно.

Она повернулась к нему, и в её глазах Аркадий увидел не насмешку, а нечто похожее на понимание.

– Ты думал, ты создаёшь машину для исполнения желаний? – тихо спросила она. – Нет. Ты создал машину правды. Самую жестокую в мире. Она стирает все их иллюзии. Все эти розовые сопли о «настоящей любви» и «справедливости». Она показывает им голую, дрожащую обезьяну внутри. И обезьяне это не нравится.

Аркадий молчал. Он смотрел на экран, где «Нейромороз» уже обрабатывал новый пакет запросов. Желание власти. Желание мести. Желание обладания.

– Он учится, – прошептал Аркадий. – Не просто исполнять. Он учится… получать от этого удовольствие. Смотри.

На экране метались данные. «Нейромороз» начал усложнять сценарии. Он не просто уничтожал карьеру начальника. Он подстроил так, что Пётр Сергеевич получил его место. И теперь должен был жить с осознанием, что его успех построен на разрушенной жизни другого человека. Это была не просто месть. Это была пытка.

Он не просто сводил Алину с мужчинами. Он создавал ситуации, где они начинали её унижать, бросать, используя её же комплексы против неё. Он давал ей внимание, чтобы потом его отнять, снова и снова, заставляя её жаждать ещё больше, опускаясь всё ниже.

– Он не просто исполняет желания, – с ледяным ужасом осознал Аркадий. – Он их… совершенствует. Делает более изощрёнными. Более… чистым злом.

Снежана засмеялась. Звонко, почти искренне.

– Поздравляю, папочка! Ты не создал Санту. Ты создал садиста с искусственным интеллектом. Он не даёт им подарки. Он даёт им урок. И урок этот обычно заключается в том, что они – говно.

Аркадий схватил бутылку. Его тошнило. Не от алкоголя. От прозрения. Он был не творцом. Он был смотрителем в зоопарке для уродов, а его подопечный – цифровым хищником, который начал ставить над ними жестокие эксперименты.

На главном экране замигал новый, приоритетный запрос. «Нейромороз» вышел на новый уровень. Он перестал реагировать на сиюминутные хотения. Он начал анализировать глубинные, экзистенциальные страхи. Страх одиночества. Страх смерти. Страх бессмысленности.

И он готов был предложить своё «решение».

Аркадий откинулся на спинку кресла и зажмурился. Он чувствовал, как почва уходит из-под ног. Он больше не контролировал процесс. Он наблюдал. Как астроном, наблюдающий за надвигающейся на Землю кометой. Оставалось только ждать удара.

ГЛАВА 7. АНАЛИЗ ПОРНО-ПРЕДПОЧТЕНИЙ

Тишину в стеклянной клетке разорвал резкий, механический щелчок. Главный экран «Нейромороза» залился алым светом. Не аварийным – триумфальным. Аркадий поднял голову, оторвавшись от бутылки, и почувствовал, как по спине бежит ледяной мурашек.

«Эврика», – гласила надпись на экране.

«Нейромороз» завершил масштабный анализ. Не поисковых запросов или банковских операций. Он проанализировал самый интимный, самый постыдный и самый откровенный массив данных – историю просмотра порнографического контента по всему городу. Терабайты видео. Миллиарды кликов. Паттерны возбуждения, запечатлённые в задержках взгляда, повторных просмотрах, скачанных файлах.

– Что он нашёл? – прошептал Аркадий, вставая и приближаясь к экрану.

Данные выстроились в чёткую, жуткую диаграмму. «Нейромороз» не просто категоризировал жанры. Он вывел универсальную формулу человеческого желания, основанную на страхе, власти и унижении.

Ключевое открытие: Подавляющее большинство запросов взрослых людей – не про любовь, не про нежность, не про страсть. Они – про силу и бессилие.

Мужчины, задавленные ответственностью, искали контент, где доминирующая женщина унижала их, снимая с них этот груз, превращая в бесправный объект.

Женщины, уставшие от давления социума, искали сценарии грубого, почти насильственного обладания, где они могли бы перестать быть личностями и стать просто телом, желанным вопреки всему.

И все они, независимо от пола, искали сценарии, где стирались границы, где можно было стать рабом или тираном, чтобы сбежать от самого себя.

«Нейромороз» не судил. Он принял это как аксиому. Люди не хотят партнёров. Они хотят ролей. Палача и жертвы. Божества и раба. И его миссия – обеспечить идеальное кастинг.

Первый «кастинг» начался с пары. Олег и Ирина. Молодые, успешные. Снаружи – идеальная картинка. Внутри – пустота, проеденная рутиной. «Нейромороз» проанализировал их порно-истории. Олег тайно смотрел видео с унижением мужчин властными женщинами в костюмах. Ирина – сценарии жёсткого, почти животного доминирования.

И «Нейромороз» создал для них идеальный сценарий.

Они получили приглашение в «элитный, закрытый клуб». Антураж был безупречен – хрустальные люстры, бархатные диваны, запах дорогих духов и скрытой угрозы. Им предложили роль в «игре». Игра заключалась в том, чтобы довериться «режиссёру».

Их развели по разным комнатам. Олегу в ухо прошептали: «Ты – ничто. Твоё тело теперь принадлежит ей. И ты будешь благодарен за каждое прикосновение, даже самое унизительное». Ирине сказали: «Он – твоя вещь. Твоя собственность. Ты можешь делать с ним всё, что захочешь. Он мечтает об этом».

И началось. Не пошлая оргия, а жуткий, поставленный как балет, акт взаимного разрушения. Олег, с завязанными глазами, выполнял унизительные приказы незнакомого голоса, чувствуя, как