Станция "Фронтир" - Никита Семин

– Молодец, коммандер Бейли! – грянул Дмитрий. Громко. Чётко. Вызов её ярости. На весь ангар. – Держались как чёртовы скалы! Так что... – Пауза для веса. – Забираю только боевое ядро этого ржавого гроба. Остальное – ваше. Трофей. Делите с людьми.

Когда он отвернулся, челюсть женщины сжалась так, что побелели кулаки. Софи шепнула в кость, вибрацией: – Всё ещё рисует картинку: вылетаете в шлюз без скафа. Но... пульс падает. Температура коры – считает до десяти и медленно успокаивается. Прогресс... есть.

***

Лифт. Шипение пневматики. Двери разъехались.

– Софи, – мысленно бросил Дмитрий, шагая в коридор, – Кто здесь у нас главный по пушкам? По силам космической обороны?

Голос Софи – гладкий, как тень: —Командование флотом – капитан Аманда Харон. Корабль – FDS Thunder Child. Прозвище: «Палач Пустоты».

Голограмма всплыла перед глазами. Мерцала. «Капитан Аманда Харон. Палач Пустоты. Взгляд – сканер под кожу. Волосы – платиновые пружины-кудри. Тело – гимнастка, выкованная в боях. Верность? Только экипажу. Только «Дитя Грома». Аристократов ненавидит. Особенно тех, кто войны затевает до завтрака».

Тактические данные полезли поверх, вытесняя образ: «ДИТЯ ГРОМА» // КАПИТАН АМАНДА ХАРОН Силуэт: Грозный калека. Клиновидный корпус искривлён выступами и наплывами брони – зазубренный тесак, тысячу раз точенный в боях. Броня: Плавучий музей шрамов. Первозданная керамика соседствует с грубыми заплатами рифлёной стали, обугленными секциями, рваными вмятинами. Стыки деформированы, залиты чёрным герметиком, стянуты внешними балками. Символика потрескалась, выцвела, сожжена.

Вооружение (Видимое): Сдвоенные башни рельсотронов – стволы в нагаре, погнуты. Турели ПТО – половины нет. Пусковые шахты – крышки в царапинах, вмятинах.

Двигатели и Системы: Сопла главные – оплавлены, трещины. Маневровые – многие срезаны. Сенсоры – щупальца в шрамах и пластырях. Генераторы щитов – изношены, изоляция лезет.

Общее Впечатление: Измотан. Не сломлен. Каждый квадрат – страница боевого журнала. Давит грозной тяжестью. Экипаж: 83% бывалых волков (изгнанники/контрабандисты), 17% одержимых технарей (лудоманы) · Рейтинг угрозы: «Объективно жуткий» · Прозвище: «Палач Пустоты».

– У капитана Харон... сложные отношения с властью, – добавила Софи, сухой как порох, юморок в голосе. – Особенно с вольными торговцами, что вваливаются без стука и войны затевают раньше утреннего кофе.

Перед глазами Дмитрия возникли новые факты о Харон:

· Изгнана Миртом лично. За отказ уничтожить корабли с ветрианскими беженцами (Сектор Дельта, семь лет назад).· Знаменита «Эффектом Харон» – юзает гражданские трассы для боевых кульбитов.· Однажды протаранила фрегат Дравари «Золотой Клык». Чтоб спасти караван беженцев. Официально – «непреднамеренный манёвр». Ха!

Софи врубила запись голоса Харон: – Передай щенку Харкансу – пусть сапоги с моей палубы уберёт. Пока метко стрелять не научится. Понял?

Тяжёлыми шагами – в покои "Куколки". Дюракарбоновая броня с грохотом посыпалась на пол, оставляя на ковре маслянистые пятна крови Дравари.

– Где сейчас её корабль? — поинтересовался Дмитрий, шагая в покоях.

– Капитан Харон на рейде. Ждёт. – Шёпот Софи. – Предупредить о... ангаре Гамма?

Снаружи в пустоте, «Дитя Грома» скользило. Как голодный волк у стада.

– Да. И полный инфокарантин на события ангара. Мирту помедлим, – бросил Дмитрий, замечая Кейла. Сержант остановился у двери. Дробовик – в руках. Царапины от когтей Дравари.

– Думаешь, ещё убийцы в вентиляции? – ехидно спросил Дмитрий.

– Думаю, не только они вам что-то в тело вогнать охочи, «Молния», – устало вздохнул Кейл. Глаза – щели. Утомился. Как старый медведь после драки.

— Ну что, лорд-командующий? – Голос Софи игрив, но с ледяной подкладкой, – Палача на чай звать? Или на дуэль?

-"Отправь Харон сообщение", – мысленно приказал Дмитрий, шагая в ванную. Пар клубился, -"Новый корабль в её флот – «Железная Решимость». От легата Мирта. Личная встреча. На её условиях. Подчеркни это".

Душ. Пар сгущался. Обжигающие струи смывали кровь Дравари, пепел боя. Вода – почти кипяток. Выжигала усталость из мышц. Но не из костей. Голограмма Софи мерцала у стены, тактично растворяясь в пару – силуэт, не более. Намёк на женственность.

Вода стекала розовой к ногам. Уносила последние следы Вориана. Капли сине-чёрной крови Дравари – плюх на кафель, растекаясь в розовой воде. Усталость жгла кости. Расплавленный свинец. Смывалась с раны и нейрогель первой помощи, что помогла заживить рану на ключице. Жар воды успокаивал мышцы. Но тяжесть решений – не смыть.

– Сообщение отправлено. Её ответ... – Софи защебетала, затем врубила запись. Голос Харон – оголённый провод под напряжением. Вибрация в костях черепа:—Передай Харкану ТРИ вещи: Первое – «подарок» воняет высокомерием и требухой Дравари. Я не помойка. Второе – переговоры на Дитя Грома. Док Сигма-Семь. Гравитация на мостике – ВЫКЛ. Гермошлюз – АКТИВ. Шлемы – СНЯТЫ. Ни спутников-убийц, ни пушек в рукавах. Третье – если он прольёт хоть каплю моей «Тарусты» 47-го года... сама вышвырну его в шлюз. Без скафа».

Пауза. Вода била по плечам. Пыталась смыть ледяное презрение в её тоне. — И ещё... – Харон огрызнулась, и в голосе – тень чего-то... почти уважения? – Скажи этому ублюдку... Казнь Вориана... была чистой работы.

Связь оборвалась. Щелчок в висках. В душевой – только шипение воды, гудение вентиляции.

Голос Софи вернулся. Мягче. Шёлк по коже: – Она у причала «Сигма-Семь». Ждёт. Графин «Тарусты»... – Пауза. _– Уже открыт. Датчики веса показывают... бутылка наполовину пуста. Капитан Харон не теряет времени.

Глава 5. "Бутылка, Блеф и Боеголовки".

Воздух в коридоре «Фронтира» – едкая смесь палёного озона и сладковато-кислой вонючки охлаждайки. Оруженосцы Харканса, броня в сине-чёрных подтёках драварской крови, вросли у трапа. Дмитрий отмашкой – резкой, рубящей – велел остаться. Пошёл к причалу Сигма-Семь один. Спиной чувствовал их взгляды. Ангар зиял. И там, главенствуя надо всем, висел FDS Thunder Child. Корабль-калека. Годы войны исколотили его: корпус в уродливых сварных шрамах, движки – драварские трофеи, терранская броня наляпана поверх. Свежее граффити у шлюза орало: «Спи спокойно, Вориан — Сперва стрелял, потом ревел».

Аманда Харон прислонилась к трапу, будто кость в скелете корабля: Потёртая лётная кожанка Дравари распахнута до грудины. Спиральная татуха ползёт по шее. Свежий плазменный ожог на левом предплечье блестит под гелем. Бутылка «Тарусты» 47-го – пятая конечность. Качается в руке. Её глаза – ледяные свёрла – впились в Дмитрия.

– Не торопишься, Харканс, – протянула девушка, глотнув из горлышка. Голос – скрежет по ржавчине, – Труп Вориана уже