Станция "Фронтир" - Никита Семин

Тара не думала. Адреналин и ярость нахлынули. Голос разорвал канал:– ПСР! ОГОНЬ НА УНИЧТОЖЕНИЕ! ЦЕЛИ – ЗВЕРИ! ЧЕРЕПА – ДОБИВАЙ! ВАЛИТЬ ИХ! ВСЯ МОЩЬ – ПЛИ!

Щитовая стена взорвалась яростью. Залпы слились в оглушительный РЁВ. Вибрация гудела сквозь броню, кости, металл. «Мать Драконов» выпалила из гранатомёта – ОГНЕННЫЙ ШАР! Зверь с молотом вздулся, треснул. Внутренности выплеснулись наружу, замерзая уродливыми гроздьями. МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ ВОПЛЬ умолк. Остальные ПСР засыпали Зверей с плазмотроном ливнем дроби и зажигалки. Оптика треснула, разлетелась. Слепой кибер плюнул плазмой впустую.

Оруженосец добил электрошоком в сенсорный порт – ИСКРЫ! МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ ВОЙ! Труп замер, поплыл, вращаясь.

Остатки охраны Тары и бойцы Дмитрия обрушили шквал на Стражей Черепа. Точечные удары в подсвеченные порты. Дробь взрывала шлемы, рвала чёрный обсидиан. Ангар наполнился дрейфующим хламом: обломки, замёрзшая смазка, алая ледяная крошка. Хрупкий ад.

Вориан наблюдал за разгромом сквозь боль и холодную мглу. Единственный глаз, дикий от ярости, сверлил Дмитрия, парившего в центре ангара. Истекая воздухом и кровью, прикованный магнитом. Гнев пересилил агонию. С беззвучным рыком легат отщёлкнул магниты. Оттолкнулся рукоятью хлыста – рванул на Дмитрия! Алая торпеда в вакууме.

Наследник Харканцев, убрав пистолет в кобуру, плавным жестом, полетел навстречу. Силовой меч, гудящий синей энергией, врезался в грудную пластину брони Вориана! КЛАНГ! ИСКРЫ! Легат качнулся. Магниты заскрипели под нагрузкой.

Вориан взревел в безмолвии, хлестнул хлыстом вдоль корпуса. Фиолетовая молния чиркнула по грудной пластине Дмитрия. Лиловые змеи энергии поползли по броне. Боль! Жгучая, как раскалённый клинок! Пронзила грудь. Харканец содрогнулся, но удержал позицию. Не отступил ни на сантиметр.

Юноша собрался – контратака! Меч взметнулся. Два молниеносных удара в невесомости. Лезвие чиркнуло по перчатке – ИСКРЫ! Вибрация в кость предплечья. Хлыст нестабильно вспыхнул. Остриё вонзилось в щель брони на бедре – КЛАНГ! ТРЕЩИНА! Кровь хлынула, застывая алыми бусинами. Легат согнулся. Хлыст затрепетал.

ЯРОСТЬ ДМИТРИЯ – В ФИНАЛЬНОМ УДАРЕ! Меч взвыл. РУБИ! Повреждённый сустав! КОШМАРНЫЙ ХРУСТ! Кость сломана. Рука Вориана – кровавое месиво. Кисть с хлыстом оторвана. Поплыла. ФОНТАН КРОВИ! Алые кристаллы замёрзли в танце.

Легат замер. Тело дёрнулось в финальной судороге. Глаз – боль, шок, пустота. Воздух вырывался из шлема и раны ледяным туманом. Он болтался на последнем магните – обречённый кусок плоти и металла. Дмитрий парил перед ним. Меч опущен. Тишина. Только пульсация синего лезвия.

ГЛУХОЙ ГРОХОТ! Подкрепление ПСР – группа «Молот» – ворвалось через исковерканные ворота. Замерли. Апокалипсис: Дрейфующие трупы Зверей и Стражей. Замёрзшая кровь – алые скульптуры. Обломки. Выжившие ПСР – броня в дырах, лица серые от боли, но глаза горят. Перевязывают раны магнитами и пластырем.

В этот миг оруженосцы Харканса уже штурмовали шлюз "Бета" «Железной Решимости». Закрепились у основания, используя выступы как укрытие. Сержант Кейл координировал, голос – лёд и рёв мотора: – Шлюз «Бета» – приоритет! ПСР, прикрытие! Огонь по любой вспышке на корабле!

«Молоты» остолбенели у входа. Дробовики опущены. Ошеломление. Смотрят на финальный акт.

Дмитрий стоял на корпусе линейного крейсера. Рядом – обезглавленное тело Вориана, медленно вращающееся. Силовой меч погашен. Он смотрел не на труп. На золотой кулак Мирта, выгравированную на броне. Взгляд – холоднее вакуума, яростнее звёздного ядра.

Именно на него смотрела Тара Бейли. Стояла у подножия пандуса. Магниты сапог держали на палубе. Боль в бедре горела огнём. Напоминала о цене.

Ком ярости к Дравари, Вориану стоял в горле. За угрозы. За высокомерие. За «Гризли», лежащего где-то там с развороченным щитом... Кулаки дрожали. Ногти впивались в ладони сквозь перчатки. Но боль в бедре горела ярче.

– Сдох, тварь, – выдохнула Тара, глядя на дрейфующий обрубок Вориана. Голос – яд и лёд. Удовлетворение? Скорее глубокое, животное облегчение. Потом взгляд, полный ненависти, впился в спину Дмитрия. Твои трупы. Война. Дерзость позвала их сюда. Месть навлечёт флот Мирта. Сжатые челюсти ныли. Вкус крови – прикусила губу до железа.

Взгляд скользнул на оруженосцев, хладнокровно долбящих шлюз «Бета». На Кейла – ледяная эффективность ветерана. И снова – на Дмитрия. Мальчишка. Золотая ложка в заднице. Играешь в войнушку на костях моих людей. Боль в бедре пронзила, как раскалённый шкворень. Горло сжал ком – ярость и... горькое прозрение.

-"Но у тебя теперь ржавый чудовищный крейсер. Ресурсы. Взгляд на «Железную Решимость" – рваная броня цвета тошноты. И та же ненависть к Мирту... Женщина плюнула в сторону трупа Вориана. Слюна замёрзла алмазной слезой, сверкнув в аварийном свете. Та же ненависть, что и во мне. Горит.

-"И если я не впрягусь в твою кровавую упряжку, мальчишка... «Фронтир» рухнет". - глаза Тары, холодные и выжженные, на миг закрылись. Глубокая, ледяная волна ненависти к неизбежности накрыла с головой.

-"Это... это самое поганое. Признать, что мальчишка нужен", - Бейли разжала кулаки. Боль. Ярость. Горечь. Сплелись в тугой узел под рёбрами. Взгляд, всё ещё полыхающий, но уже без иллюзий, вернулся к Дмитрию.

-"Решено. Цена – её станция. Орудие – этот ненавистный выскочка и Крестовый поход против Мирта. Пути назад – нет. Только вперёд. Сквозь кровь и ненависть. С этим мальчишкой на броне корабля Империи Дравари".

Тара отцепила магниты. Шагнула. Боль в бедре взвыла. Игнорировала. Пошла к Дмитрию. По дрейфующим обломкам. По замёрзшим лужам чужой крови. Шаги – тяжёлые, решительные. Каждый – утверждал выбор. Взгляд не отрывался от его спины. От золотой змеи Мирта. От тихого костра его ярости.

-"Начинается", – подумала Бейли, и мысль была горькой, как полынь, и твёрдой, как сталь.

Труп Дравари – тот, что сорвался с верхнего портала – шлёпнулся о палубу станции. Мокрый, глухой звук. Выброшенная тряпка. Замёрзшая кровь брызнула на сапоги Дмитрия. Липкие алые брызги.

Тара Бейли застыла. Каменный идол. Ни один мускул не дрогнул. Но глаза... Ох эти глаза. Впились в Дмитрия. Ледяные свёрла. Казалось, могли прожечь броню, оставить следы на самой стали. Скула под шрамом дёргалась – мелко, нервно. Пальцы за спиной сжимались-разжимались. В такт её дыханию – глухому, шипящему. Будто мысленно душила Харканца. Сейчас. Здесь. А Дмитрий? Взгляд скользнул мимо. На штурм звездолёта Дравари. Потом – мельком – на Тару. И тут же – за её спиной. В проёме лифта... Минди Шон. Прижалась к стене. Слиться бы. Лазурные пальцы впились в планшет. ХРУСТ! Экран треснул. Жалко. Костяшки побелели. Мраморные. Фиолетовая кожа – потускнела. Пепельная. Весь блеск – испарился. Глаза – огромные аметисты с отсутсвующими зрачками – прикованы к обезглавленному Вориану. Ни слёз. Только немой ужас. Медленное, дрожащее прозрение: её упорядоченный мир графиков и