Станция "Фронтир" - Никита Семин

Минди расцвела, как ядовитый гриб в кислотном дожде. – О да! Отчёты! Диаграммы! – Прижала планшет к груди, как щит от гнева. – Проверю каждый кредит! Перекрёстные ссылки! У меня есть подпапки! С цветными ярлыками! – Пятилась к двери, споткнулась о порог, шлёпнулась в нелепом реверансе. – Спите! Впитайте древнюю силу обители Харкансов! – Дверь захлопнулась, поглотив истеричный визг.

Дмитрий окинул клетку взглядом сапёра. Низкие кожаные гробы-кресла полукругом. Голоочаг с символом Дома – тухлое синее пятно. На столе из дюрастила – виски «Заратустра». Жест циничной роскоши. Голомониторы. Порты. Пустая биопистолетная установка – немой укор. Спиральный нейроразъем, торчал, как ядовитый паук в паутине проводов. Излучатели вдоль потолка – звуковые глушители. Невидимые стены тюрьмы. Всё для контроля. Чтоб чувствовать себя крысой под колпаком.

Взгляд, заточенный на ложь, зацепил занозу: едва заметную вмятину на мертвенно-белом шёлке кровати в алькове. Кто-то был здесь. Недавно. Нагадил в святая святых.

Тишина сгустилась до физической тяжести. Только гул систем и далёкие, придушенные стоны станции. Софи мерцала у очага, как сапфировый призрак. – Приглушить свет? Или... симфонию? Из гармонии астероидов и воплей караоке? Здесь... жутковато спокойно.

Снаружи проплыл челнок – тень скользнула по стене. Где-то внизу – глухой удар. Тело? Дмитрий подошёл к стойке. Пальцы сжали стакан. Твёрдость. Холод. Иллюзия власти. – И ещё кое-что... – Голос Софи стал тише паучьего шёлка. – Тепловые датчики. Остаточное тепло тела на кровати. 37.1. Человек. Примерно... часа четыре назад.

Тишина упала свинцовым саваном. Дмитрий медленно, как на ржавых шарнирах, повернул голову к кровати. Безупречный шёлк. Проклятая вмятина. Голограмма Софи игриво подмигнула цифровыми блёстками. – Отдыхать? Или запустить протокол «Фантом»? Полное сканирование на паранойю?

– Выясни, кто и зачем, – приказал Дмитрий, голос ровный, как поверхность чёрной дыры. Расстегнул куртку. Броня с шипением освободила торс. – Софи. Моих парней – в смежную комнату. Пусть пронюхают станцию.

Дверь запечаталась с тихим щёлк. Оруженосцы, тени в коридоре, растворились. Софи замерцала яростно, нити лазурного света сплелись в паутину. – Сканирую тепловые остатки, журналы доступа... Ждите.

Дмитрий швырнул куртку на пол. Бум. С шипением отстегнул дюракарбоновый нагрудник. Торс обнажился – мокрый от пота, паутина бледных шрамов. Лунный свет лизал мышцы плеч, синие тени в ложбине ключиц. Тату феникса, Харканса – золотые перья трепетали на влажной коже. Живой огонь на мёртвой плоти.

Софи материализовала голограмму: синяя фигура призрачно легла на шёлк. – Нарушитель: Маркус Реннер. Лейтенант охраны. Её человек. – Голос Софи стал острее вибрационного ножа. – Влез сюда 4.3 часа назад. Через аварийные коды блокировки. Шёл прямо к кровати. Как на расстрел. Сидел 11 минут. Биометрия – адреналин и кортизол зашкаливали. Физического вмешательства нет... – Голограмма увеличила фрагмент: дрожащая рука Реннера прижимала крошечную металлическую гадость к скрытому стыку каркаса кровати. – Вот что вживил: Подкожный нано-трекер «Чёрный Шип-7». Частота 447 ГГц. Дальнобойность – триста метров. Сейчас... спит. Ждёт сигнала.

Тишина сгустилась, как старая кровь. Свет туманности лился в комнату холодным индиго, окутывая обнажённый торс. Пот стекал по рёбрам. – Вырубить? Оставить? Или... закачать в вентиляцию что-нибудь нервно-паралитическое? – Голос Софи стал шелковисто-ядовитым. Советует.

Снаружи астероиды резали космический бархат. Гулкий стук собственного сердца – прямо в висках. Ровно под тем местом, где потный Маркус оставил невидимый след на шёлке. Веки налились свинцом. Но внутри – холодный огонь. Адреналин точил нервы как алмазный надфиль. Каждый – острее бритвы.

– Детали, – голос Дмитрия хрипел от устало, но сталь внутри не гнулась. – Для чего? Кому?

Софи заострилась, очертания голограммы стали колючими. Голос – ледяная игла: – Анализ: Тип – «Чёрный Шип-7». Штучка от «Эклиптикс». Любима корпоративными шакалами... и параноиками в погонах. Активация – голосовой триггер. Твой уникальный спектр. Сработает, если заговоришь в двух метрах от кровати. Функционал: Запись всего. Аудио (даже шёпот). Вибрации (шаги, сердцебиение, скрип). Биометрия (пульс, пот, стрессовые феромоны). Шлёт шифрованные пакеты на приёмник. Раз в полчаса. Или по команде «Слушать!».

В воздухе зависла схема трекера – металлическое семечко с паучьими лапками-антеннами. Пульсировало алым. Как свежая капля крови. Оно смотрело. Как его сломали? – мысль пронеслась, холодная и чёткая. Софи швырнула файл Реннера. Ключевые строки вспыхнули кроваво: Маркус Реннер. Бывший наёмник. Долг: 78 000 кредитов «Эклиптикс». Просрочка: 120 дней. Проценты: 3% в час. «Биометрия и паттерны дыхания указывают на акт под дулом. Коды получил с личного терминала Бейли.»

«Тара не теряла времени. Шипы уже вонзились», – промелькнуло в голове Дмитрия. Тяжёлый выдох вырвался из груди. Быстро, сука.

Р-Р-Р-БУМ! Низкий, гулкий стон, как агония раненого бегемота, прокатился по палубе. Стакан на столе задрожал. Софи мгновенно вытянулась в струну, сияние стало ослепительно-белым, режущим: – ВНИМАНИЕ! Линейный крейсер Дравари класса «Жало»! «Железная Решимость»! Агрессивная стыковка в VIP-ангаре «Гамма»! Без разрешения! Уровень угрозы: МАКСИМУМ!

Видение ударило: Кроваво-красная точка на голокарте. Мирт Прайм. Император. Источник всей гнили. Воспоминания нахлынули, выжигая мозг: Профессор Вейн. Лицо – карта усталости. Голос – скрип пересохших шарниров. Запах серы, пыли и страха. Голограмма: Кластер Силексиан. Вздувшаяся, пульсирующая язва кроваво-красного света – Дравари. «Ракета страха...»

Зернистая запись. Площадь. Давящая тишина, рваная только шипением записывающего устройства. Учёный в белом халате – пятно чистоты в море грязи и ужаса. Фигура в пурпуре. Резкий, как хлыст, ЩЁЛК карабина. Не выстрел – плевок. Учёный не упал – рассыпался в дымящуюся кучку пепла. Тишина толпы – гробовая. Абсолютная. Как вакуум после взрыва. Голос Вейна – шёпот, налитый ледяной яростью: «Вот их «порядок». Пепел. И молчание». Взгляд Вейна – не глаза. Шрамы. «Пока Мирт дышит, галактика задыхается. Ты – Харканс. Шип в горле зверя. Он сожрёт тебя... или ты вырвешь ему глотку». Настоящее ворвалось обратно, как нож под рёбра: Гул станции, вдруг оглушительный. Холод люкса, пробирающий до костей. Мерцающий образ ИИ. Кошмар Вейна материализовался в стали. «Железная Решимость». Здесь.

Голограмма Софи выплюнула вид ангара «Гамма»: Чудовищный, ядовито-чёрный жук-скарабей шипел в дыму стыковочных прожекторов, искривляя аппарель своим наглым весом. По ней спускался легат Вориан – шагающий танк в доспехах цвета запёкшейся венозной крови. Ритуальные шрамы-руны полыхнули багровым на лице – больным, ядовитым светом. Шесть солдат Черепной Стражи – гуманоиды-гробы в броне чернее космической бездны, шлемы-черепа впились сенсорами в Тару. Мёртвая хватка. Бейли – на их пути. Скала. Поза – вызов. Рука – на рукояти