Эхо Безмолвия - Никита Минаков
Рикард шагал по металлическому коридору, отдалённо слыша вибрацию двигателей.
Он не знал, что чувствовал. Гнев? Потерю? Боль?
Корешок мёртв. Гинштайн пойман, но игра проиграна. Риггик Креттос снова оказался впереди.
Рикард остановился перед дверью, ведущей в дополнительный отсек. Внутри переодевалась Лили.
Он собирался сказать что-то простое. Но вместо этого его взгляд зацепился за её спину. Рикард замер.
Безобразный шрам, глубокий и рваный, пересекал её спину словно след от удара раскалённой сталью.
Это не просто рана. Это нечто большее. Словно след был нанесён не только по телу, но и по самой судьбе.
Рикард резко отвернулся, осознав, что смотрит слишком долго. Лили заметила его реакцию. Она натянула куртку быстрыми, отрывистыми движениями, застёгивая её намеренно медленно, словно давая ему время переварить увиденное.
— Не думай об этом, — тихо сказала она.
Но её голос дрожал.
Рикард провёл рукой по лицу, делая вид, что ничего не случилось. Он уже собирался уйти, но Лили вдруг села на металлическую скамью. Её плечи дрогнули, пальцы сплелись в замок.
— Всё это моя вина…
Рикард остановился.
— О чём ты?
Она смотрела в пол, будто боялась встретиться с ним взглядом.
— Корешок. Если бы я его остановила… если бы я его защитила…
Рикард напрягся.
— Мы все виноваты, Лили.
Лили усмехнулась, но в этом не было ни капли веселья.
— Ты пытаешься меня утешить?
— Я говорю, как есть, — твёрдо ответил Рикард. — Он не был готов. И мы знали это.
Лили глубоко вдохнула.
— Теперь от него осталась только одна память.
Рикард нахмурился.
— Какая?
— Вальякке.
— Тигр?
Она кивнула.
— Когда всё закончится, я заберу его с собой. Он будет напоминать мне о Корешке.
Рикард пристально посмотрел на неё, затем медленно кивнул. Тишина окутала их, словно пауза в бесконечной симфонии войны. Рикард сделал шаг назад и нажал на кнопку связи.
— Рикард Хартен вызывает Центр Управления Вселенной. Приём.
Ответа не последовало.
Он повторил вызов.
— Хартен Игорю Ветрову, ответьте.
Тишина.
Рикард сжал зубы.
Всё тело напряглось в ожидании.
Он ударил кулаком по металлической панели связи, и в коридоре разнёсся глухой звук удара плоти о сталь.
— Чёрт…
Что-то происходит.
И что-то очень плохое.
Майк Гинштайн сидел связанный, его запястья были закреплены металлическими наручниками, а вокруг талии проходил энергетический захват, блокирующий любые резкие движения.
Но даже так он не выглядел сломленным.
Он облокотился спиной на холодную стену шаттла, выпрямился и с хитрой улыбкой посмотрел на Артура Богрова, который стоял напротив, скрестив руки на груди.
— Знаешь, а мы летим слишком высоко, — протянул Гинштайн.
Артур даже не удосужился повернуть голову.
— Чтобы твои дружки не уловили сигнал и не сбили нас к чертям.
Гинштайн фыркнул.
— Какая предусмотрительность, — он качнул головой, усмехнувшись. — Не боишься, что я отключусь от перегрузок и не смогу насладиться этой поездкой?
— Ты пережил худшее, — Артур наконец-то посмотрел на него. — Уверен, что и этот полёт тебе по плечу.
Гинштайн покачал головой, словно весело рассуждая над чем-то.
— Это было бы прекрасным завершением моей истории. Взрыв в небесах, распад на мельчайшие протонные частицы… — он мечтательно закрыл глаза. — Не смерть, а искусство.
Артур наклонился вперёд, его взгляд потемнел.
— Ты не лучше тех фанатиков. Тех убогих слуг Протона, что молятся твоим изобретениям, как божеству. Ты смеёшься над ними, но ты такой же.
Гинштайн открыл глаза и улыбнулся.
— Возможно, ты прав. Но скажи мне, разве на Земле сейчас происходит что-то лучше?
Артур напрягся.
— Что ты несёшь?
Майк удобнее устроился, насколько это позволяли его оковы, и медленно произнёс:
— Государства грызутся. Четыре сверхдержавы — Россия, США, Китай и Северная Корея — поглощают слабые страны в поисках ресурсов. Остальные государства уже давно ничего не решают. Это война. Медленная, но неотвратимая. Они не могут поделить ни планеты, ни космос. Они перегрызут друг другу глотки за последний клочок жизнеспособной земли.
Артур сжал кулаки, но промолчал.
Гинштайн наклонил голову, в его глазах сверкнуло удовлетворение.
— Но мы с Риггиком решили исправить эту проблему.
Он сделал паузу.
А потом тихо рассмеялся.
— Бах. В мгновение секунды — и Земля в щепки.
Рикард молниеносно обернулся.
Лили напряглась.
Артур медленно поднялся на ноги.
— Что ты только что сказал? — его голос прозвучал опасно тихо.
Гинштайн рассмеялся.
— Я сказал, что всё уже началось. И теперь всё зависит не от вас, а от него.
Он наклонил голову, его очки сползли на нос.
— Риггик уже запустил процесс. И вы ничем его не остановите.
В глазах Рикарда вспыхнула ярость.
Он рванул вперёд, схватил Гинштайна за воротник и прижал его к стене.
— Что именно он запустил?! — процедил он сквозь зубы.
Гинштайн только усмехнулся.
— Что-то куда более грандиозное, чем вы можете себе представить.
Рикард занёс кулак, но Лили положила руку ему на плечо.
— Бесполезно, — тихо сказала она. — Он всё равно скажет, но только тогда, когда захочет.
Рикард дрожал от ярости, но всё же отпустил Гинштайна.
Майк поправил воротник, хмыкнул и зашептал себе под нос:
— А ведь это даже забавно. Хотел бы я видеть лицо Игоря Ветрова, когда он поймёт, что его война — уже проиграна.
Артур резко выдохнул и обратился к остальным:
— Мы должны срочно связаться с Ветровым.
Рикард кивнул.
Он взял коммуникатор и ввел код связи с Игорем. Но ответа снова не было. Рикард выругался.
Ласточка сидела в уборном отсеке шаттла, склонившись над телом Корешка.
Он лежал на белоснежном покрывале, которое заботливо подстелили под его маленькое тело. Глаза были закрыты, но выражение его лица осталось таким же, каким Ласточка запомнила его при жизни — чуть испуганным, немного грустным, но всё же каким-то светлым.
Она медленно провела ладонью по его голове, перебирая светлые пряди волос.
— Ты ведь так боялся смерти, — тихо прошептала она. — Но в итоге ушёл первым. Это нечестно, знаешь?
Ласточка грустно улыбнулась, будто ждала от него ответа.
Она склонилась ниже.
— Я всё ещё слышу твой голос, Корешок. И знаешь что? Я буду помнить его. Буду помнить, как ты дрожал, как боялся, но всё равно делал то, что должен.
Она сжала его маленькую ладонь, но она уже была холодной.
Лили бесшумно вошла.
Ласточка даже не обернулась.
— Гинштайн сбрендил, — сказала Лили, прислоняясь к стене. — Несёт что-то про уничтожение Земли.
Ласточка наконец-то подняла на неё взгляд.
— А если он прав?
Лили сжала губы.
Она не хотела этого признавать, но
