Граница темноты - Сабино Кабеса

Индикатор замигал красным. Флоренс нажала еще одну кнопку, внешний люк открылся, и система катапультирования выбросила гроб с телом Хастингса в открытый космос. Его товарищи опустили руки только после того, как он скрылся в темноте Божьего ока.

Они специально повернули корабль таким образом, чтобы люк главного шлюза находился в направлении черной дыры. Импульса катапульты должно было хватить, чтобы доставить гроб к Горизонту. Они не видели, как он движется, из-за отсутствия источников света и крошечного размера гроба. Но если бы это было возможно, они хотели бы увидеть его на границе Горизонта событий. По законам Вселенной время для Хастингса замедлилось бы до такой степени, что стало бы бесконечным. Он отправился бы на другую сторону, но они этого уже не увидели бы. Для них он навсегда остался бы на линии Горизонта.

Вечность. Бесконечность. Бессмертие. Качества богов. Божье око принимало Хастингса, как своего. Он это заслужил.

– Что же теперь, капитан?

Лара Ливитт с каждым днем нервничала все больше и больше. Даже Софи Тан-Дун не могла ее успокоить.

– А теперь мы продолжим нашу работу, сержант, – ответила Флоренс, стараясь выражать голосом то спокойствие, которого так не хватало девушке. – Продолжим наши попытки. У нас есть энергия, двигатель работает. Нам осталось только устранить неполадки, которые мешают выровнять турбины.

Лара не ответила. Флоренс понимала ее состояние. Смерть Хастингса подействовала на нее сильнее, чем на остальных. Возможно, потому, что именно она обнаружила тело. А может быть, потому, что раньше она никогда еще не видела смерти товарища. Тем более на корабле. А ведь к этому моменту вся ее семья, близкие, друзья и знакомые должны быть уже давно мертвы. Флоренс не собиралась обращать на это ее внимание. Но Лара не могла этого не знать. Как астрофизик, она не могла иметь никаких иллюзий на этот счет.

– Манкевич, – повернулась Флоренс к младшему лейтенанту. – Есть новости?

Раны Манкевича почти затянулись, хотя еще сильно беспокоили его. Он регулярно должен был подключаться к медицинскому монитору для клеточной регенерации и новой порции обезболивающего. Но он считал, что уже достаточно здоров, чтобы взять на себя руководство ремонтом двигателя.

– Пока не много, капитан, – ответил Манкевич, сдерживая гримасу боли. Его правая рука, покрытая специальной регенерирующей повязкой, ограничивала его движения. – Мы прочистили все каналы флюксии, отремонтировали терминалы и электропроводку, а также провели калибровку сенсоров, тензоров и уловителей. Лейтенант Тан-Дун проделала просто невероятную работу. Но по какой-то причине одна из шести гравитурбин пока не выравнивается. Я пока не смог понять, почему.

– Какая из них? – Флоренс уже знала ответ: речь шла о турбине, ближайшей к тому месту, где младший лейтенант получил электрический разряд.

– Осевая Z1, как и раньше, – устало ответил Манкевич.

– А если нам выйти наружу и еще раз ее осмотреть? – спросил Мендес.

Манкевич покачал головой.

– Это ничего не даст. Проблема не снаружи, а во внутренних соединениях. Когда гравитационная волна перекрутила корабль, многие провода и соединения порвались. Возможно, мы восстановили не все. Некоторые из них очень тонкие, и чтобы проверить все соединения, нам потребуется много времени.

Флоренс вздохнула. Она посмотрела наверх, где под снятыми панелями потолка извивались сотни проводов, протянутых по всему кораблю. Нервная система «Банши». Тан-Дун и Мендес под руководством Манкевича шаг за шагом проверяли точки соединений главных артерий их корабля. Они нашли уже больше двухсот неполадок, которые были немедленно исправлены.

Сержант Ливитт на заднем плане заменяла поврежденные провода новыми, за ее спиной висела огромная катушка с кабелем. А капитан вслед за ней проверяла целостность цепи и ставила на место панель, работа под которой была уже закончена. Командная работа.

– Вот чего у нас вдоволь, так это времени, – сказала Флоренс. – Рано или поздно мы найдем нужную цепь и сможем улететь отсюда.

– А если нет, капитан? – спросила Лара.

Флоренс посмотрела на нее. Сержант молча теребила конец провода из катушки между пальцами.

– А если нет, Лара, – Флоренс специально назвала ее по имени, чтобы успокоить, – мы найдем другое решение. Мы вместе, и нам всего хватает. И нам уже не важно, веком позже или веком раньше.

– Нам не хватает Хастингса и Риомар, – очень тихо сказала Лара, глядя в пол. Несмотря на тихий голос, ее услышали все. Тан-Дун хотела ответить, но Флоренс подняла руку, останавливая ее.

– Сержант Ливитт, – девушка подняла голову: боевой рефлекс на тон капитана, – да, это так. Нам не хватает наших товарищей, которых мы потеряли. Но это не может быть причиной для того, чтобы впасть в отчаяние. Мы живы, и от нас самих зависит, выберемся мы отсюда или нет. В том числе от вас. Поэтому сейчас я хочу, чтобы вы сказали мне…

Лара стояла по стойке смирно. Капитан не часто разговаривала таким тоном. Она еле заметно кивнула.

– Вы собираетесь позволить вашим эмоциям полностью контролировать себя или будете вести себя как офицер Флота? Мы все несем ответственность за наши обязанности. Наши действия, наши страхи. Вы остаетесь в команде или мне передать ваши обязанности кому-то другому и отправить вас в каюту?

Лара подняла голову.

– Нет, капитан, – сказала она более уверенным тоном. – Вы можете на меня рассчитывать.

Мендес и Тан-Дун не произнесли ни слова. Флоренс посмотрела на них.

– Хорошо. Продолжим работу. Нам нужно проверить еще два квадрата. Потом сделаем паузу на обед и на отдых.

Тан-Дун и Мендес направились к следующему сегменту потолка. Флоренс поднялась на стремянку и поставила на место последнюю панель, под которой было все проверено. Лара подняла с пола провод, который выронила, когда вытянулась по стойке «смирно». Манкевич приблизился к ней и неожиданно положил руку ей на плечо – жест, который трудно было от него ожидать.

– Вы не одна, сержант, – тихо сказал он Ларе. – Только не на этом маленьком корабле.

Лара неуверенно посмотрела на него. Она была явно удивлена необычным жестом младшего лейтенанта. Но, в конце концов, ведь именно этот мужчина, всегда одетый с иголочки и говорящий пафосно и напыщенно, уступил ей свое место в каюте Софи. Вероятно, в глубине души он был не таким уж высокомерным.

– Я служил на других кораблях, – пояснил Манкевич. – Например, на «Кархародоне».

– На «Кархародоне»? – изумленно спросила Лара. На флагман Флота могли получить назначение только самые лучшие. И Манкевич служил на нем? – Почему же вы ушли оттуда? Это ведь гордость Флота…

Флоренс, занятая своей работой на потолке, прислушивалась к разговору. Она, разумеется, знала о том, где раньше служил Манкевич, она