Винделор. Книга вторая - Роберт Д. Митрин

— Что невидимого в руинах? — спросил Илай, подбрасывая щепки.

Винделор ответил не сразу, тихо и мрачно:

— Болезни. Мало кто возвращается живым.

Илай открыл рот, но вой волков резанул тишину. Винделор нахмурился, вытащил лопатку, бил у основания лестницы, обнажая арматуру. Достал резак, металл завизжал, губы сжались.

Илай развёл костёр, установил треногу, занялся ужином. Набрав снега, дождался, пока вода закипит, высыпал консервы, запах еды поплыл, тёплый и живой. Винделор обрушил ступени, забаррикадировал проход обломками, вернулся к костру, сел, тень дрожала в свете.

— Давно в пути? — спросила Нэн, подтянув колени, голос мягкий, но с искрой. — Куда идёте? Что ищете?

— На юг, — коротко ответил Илай, взгляд в огонь. — Ищем лучшей жизни.

Винделор кивнул, но промолчал. Девушке не стоило знать планы, хотя Илай сказал правду — юг был их маяком.

— Можете остаться, — предложила Нэн, голос дрогнул от воодушевления. — Когда вернём влияние, отец поможет. Будете жить достойно.

— Заманчиво, — отозвался Илай, тень грусти мелькнула, рука скользнула к кулону.

— Неплохая перспектива, — согласился Винделор, голос ровный, как сталь.

Нэн заговорила о городе, голос дрожал — она верила, что это место для всех. Расписывала, как всё устроено: шаг подталкивает к лучшей жизни, решительным открыты двери. Винделор слушал, взгляд блуждал по теням. В её словах — трещины, красивая ложь, — но он не стал говорить. Город был зеркалом «Тридцать первого», моложе, с той же жадностью.

Ночь опустилась, тьма легла на руины, как дым. Винделор и Илай распределили дежурства. Илай вызвался первым.

Он сидел у окна на куске стены, смотрел на звёзды, перед глазами вставали лица людей с пути. Улыбка тронула губы, когда вспомнил ресторанчик, где работал. Ворчливый повар, вечно недовольный, показывал хитрости — сделать блюдо вкуснее. Вспомнил толстяка на площади, жадно запихивающего пончики, уютный номер в гостинице. Потом Миру — её улыбку, разговоры о будущем, что не пришло.

— Как дела у тебя? — прошептал он в темноту, голос дрогнул.

Он обернулся, взглянул на Винделора, рука сжимала нож во сне. Нет, он не мог обманом затащить в путешествие — Илай чувствовал людей. Взгляд упал на Нэн, спящую у стены. В ней было что-то от Миры — вера в мечты, свет в глазах, не гаснущий в мраке.

— Любил ли я тебя? — спросил он пустоту и вернулся к звёздам, дарящим покой.

Вскоре Илай достал из рюкзака старый плёночный фотоаппарат, вытащил использованную плёнку и вставил новую, купленную утром перед выходом из «Тридцать первого». Чуть отстав от спутников, он отдал последние монеты за эту плёнку. Растянув старую плёнку перед собой, он бегло просмотрел старые снимки, затем аккуратно убрал её в пластиковую баночку. Подумав, Илай сделал первый кадр на новой плёнке.

К концу дежурства волки завыли тише — запах еды не привлёк их. Илай толкнул Винделора, отскочил.

— Засыпаю, — сказал он, голос слабый, как шорох листвы. — Волки отошли. Тихо.

— Хорошо. Спи, — отозвался Винделор, поднимаясь, голос хриплый, но твёрдый.

Илай лёг у костра и провалился в сон, как в пропасть.

Перед рассветом проснулся сам. Винделор сидел у окна, вглядываясь в даль, тень дрожала.

— Тихо? — шёпотом спросил Илай.

Винделор покачал головой. Илай подполз, выглянул. В руинах мелькали тени, быстрые и живые.

— Кто это? — прошептал он.

— Вайсы, — ответил Винделор, голос мрачный, как дым. — Идут за нами.

— Найдут?

— Рано или поздно, — кивнул он. — Будь готов. Если ближе, стреляем и уходим.

Илай кивнул, лёгкая улыбка мелькнула. Ему не терпелось испытать винтовку.

Солнце вынырнуло, заливая небо тёплыми красками, резавшими серость. Ночь была мягкой, утро принесло бодрость, но тишина длилась недолго. Силуэты подобрались, Винделор указал на позиции. Теперь ясно — Вайсы. Некоторые переговаривались, обсуждая поиски Нэн. Один пошутил, что Аласад бросят город и переселятся в руины, голос резанул воздух.

Винделор кивнул, два ствола высунулись из окна. Выстрелы грянули, как гром. Пятеро рухнули на кирпич, тени замерли в пыли. Из дома напротив ударила очередь, пули завизжали. Огонь открылся из-за стены, быстрый и злой.

Нэн подскочила, вскрикнула, спутники оттащили её. Винделор рявкнул:

— Собирайся, живо!

Сердце Илая колотилось, пальцы дрожали, затягивая рюкзак. Винделор перезаряжал винтовку, бросил взгляд на Нэн, бледную от шума.

— Дыши, — коротко бросил он, и они двинулись, пригибаясь, пока эхо затихало, как угасающий костёр.

Они пробирались к центру мёртвого города, руины сливались в серую массу, ориентироваться было невозможно.

— Солнце слева! — крикнул Винделор, перекрывая ветер, голос резал воздух.

Через четверть часа погони выбрались на пустырь — остатки площади, дышавшей тишиной. Преследователи отстали, группа замедлила шаг, держась ближе. Илай споткнулся, едва удержался. Из-за стены смотрела девочка с красной лентой. Сердце пропустило удар.

— Марлен! — вырвалось, голос эхом разнёсся.

Время оборвалось. Всё после её смерти растворилось. Была только лента, глаза, момент. Винделор и Нэн обернулись. Девочка юркнула за стену, Илай бросился за ней, перемахнув обломок. Замер. Перед ним стояла девочка с лентой, но не Марлен — черты, глаза, всё чужое. Память о сестре мелькнула — её смех, лента, трепещущая на ветру, — но чужое лицо вернуло реальность. Он сглотнул, опуская взгляд, Винделор шагнул к нему.

— Не трогайте, пожалуйста! — пискнула девочка, отступая, голос дрожал. — Собираю камушки.

— Что ты тут делаешь? — спросил Илай, голос дрогнул. — Где родители?

Она посмотрела широко распахнутыми глазами, тлел страх.

— В городе. Собираю камешки для папы.

Винделор положил руку на плечо Илая, останавливая порыв. Присел, голос спокойный, как угли:

— Проведёшь в город, малышка? Ищем отца подруги.

Девочка помедлила, кивнула. Двинулась, оглядываясь с опаской, шаги лёгкие, как тень. Руины расступились, открывая поселение. Кипела жизнь: мужчины возводили дома, стучали молотки, пахло древесиной. Рабочие уставились, один бросил инструмент, побежал навстречу. Винделор глянул на здания — грубые стены, крыши наспех. Видел это в городах, росших на руинах. Работали не ради будущего, а чтобы не утонуть.

— Мира, ко мне! — крикнул мужчина, голос резанул.

Имя повисло, как удар. Он подхватил девочку, прижал, повернулся к пришельцам.

— Кто вы? — спросил резко, взгляд сверлил.

— Нэн Теркол, — шагнула Нэн, голос дрожал. — Ищу отца.

— Ален Теркол — твой? — удивился мужчина, прижимая девочку.

— Да, — выдохнула она,