Наследник двух Корон (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Откидывается полог. Входит владетельные Герцог Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский. Голова перемотана, правая рука на перевязи.

— Здравствуйте, господа, — говорит уверено, но немного натужно.

Говорит по-русски. Пауза. Только по-русски.

Присутствующие приветственно склоняю головы.

— Здравствуйте Ваше Королевское Высочество, — отвечает за всех Ласси.

— Генерал-фельдмаршал, куда мне встать, — уже скорее смущённо спрашивает вошедший, — я ни у кого, Пётр Петрович, не принимал капитуляций.

— Ваше место Герцог рядом со мной, — Ласси улыбнулся понимая как легко только что мальчишка разделил с ним победу.

Ну и Бог с ним. Не впервой. Главное, что шведы теперь подпишут всё, не отвертятся.

* * *

КОРОЛЕВСТВО ШВЕЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГЕЛЬСИНГФОРСА. У ПАЛАТКИ ГЕНЕРАЛА-ФЕЛЬМАРШАЛА ЛАССИ. 23 августа (3 сентября) 1742 года.

Ночь и день для французского посла маркиза Жака де ла Шетарди были тревожными.

Тысяча чертей! Безупречная комбинация, придуманная маркизом была загублена шведскими диверсантами. Надо же так оплошать! Всего-то: тихо подойти и захвати в палатке подростка одиночно в ней спящего! Но нет! Они весь лагерь разбудили и свою добычу почти закололи. Косорукие гугеноты! Зла на них нет.

Дело в прочем прошло не так и плохо. Герцог Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский жив. Только поцарапан немного. Русских удалось уговорить не сильно ужесточать согласованные требования. Только вот бедняга генерал фон Будденброк останется в «добровольных» заложниках, «чтобы не было больше посягательств на жизнь потенциального наследника». Ну и финские полки придется шведам раньше отпустить да с оружием, а отправляющейся морем шведской пехоте фузеи русским сдать… Левенгаупт был от последней новости чёрен, но сам виноват. Надо было, на дело более толковых людей посылать!

Барон же Хенрик Магнус фон Будденброк сияет от плена. Надеется отсидится у русских, пока в Стокгольме будут козлов отпущения искать. И найдут из тех, кто рядом. Ну, так плаха казённая — не устанет ждать. Но, надежда умирает последней, вот Магнус, словно полный месяц, и светится. Отражённым светом. От Карла Петера Ульриха исходящем. Тот, как в палатку перевязанный вошел шведы только и смогли что рты раскрывать. Да подписать по-быстрому подготовленные уже русским документы. Почётная капитуляция.

Русские задержались, а шведы, кроме фон Будденброка, поспешили отбыть. Левенгаупт даже злой взгляд на де Шетарди бросил.

Через четверть часа вышел и будущий русский император (в том, что «будущий король Швеции» де ла Шетарди уже сильно сомневался), при нём барон Отто фон Брюммер заботливый словно нянька.

«На меня барон даже не смотрит, ТАРТЮФ! — отметил про себя маркиз, — тьфу на него, но надо засвидетельствовать полнейшее почтение сегодняшнему венценосному герою».

— Ваше Королевское Высочество, восхищаюсь вашей удалью, — французский посол сделал реверанс поклонившись.

— Здравствуйте, маркиз, — наследник двух корон смотрел с улыбкой на Жака-Иохима, — вы хотели сказать безумием и везеньем?

— Что-вы, что-вы, герцог, я говорю о смелости, — де ла Шетарди не понравился акцент. В словах. Выговор, впрочем, у голштинца тоже был не безупречен.

— Смелость, маркиз, это когда без ран да с умом, Я же, как видите, весь в ранах и перемотан, — наследник необъяснимо для Жак держал линию разговора.

'Этот далеко пойдет; если вовремя не остановят, — резанула де ла Шетарди мысль, —

Впрочем, в армии у него авторитет уже есть, так что можно и помочь парню'.

— Петер, вы были один против многим противников, — как можно убедительнее продолжил де Шетарди, — и, поверьте старому поединщику, вы вели бой наилучшим образом.

Светская улыбка.

— Вы мне льстите, маркиз, — ответил Петер, — как говорят очевидцы, если бы Брюммер мне спину не прикрыл, не говорил бы я с вами сегодня.

Барон стоял за своим герцогом, но де Шетарди заметил, как заметались на миг глаза Отто.

— Наслышан, наслышан, — заверил маркиз, — весь лагерь говорит, как барон отбил почти пронзившую вас шпагу и закрыл собой, когда вас опрокинули на земь.

Брюмер сверкнул на Жака глазами. Сразу рассержено и благодарно.

«Старый лис, впрочем, полезный, и его особо не в чем винить, — благодушно подумал де ла Шетарди, — Он желает быть при императоре или короле, а не оплакивать надежды, превращённые в кости».

Карл Петер Ульрих засмеялся. Но, тут же зашелся в кашле. Его гофмаршал сразу поспешил его поддержать и увести.

— Извиняет, ваше сиятельство, — нейтрально проговорил, уходя, Отто, — мой Государь болен и не может сейчас говорить, вернёмся к этому разговору позже.

— Конечно, барон, — выразив понимание озабоченность сказал посол, — в любое удобное время.

Де ла Шетарди усилием стёр секундную косую улыбку. Фон Брюмер ответил такой же.

Кивки головы показывали, что говорившие поняли друг друга и ничего ещё не окончено.

* * *

КОРОЛЕВСТВО ШВЕЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ БОРГО. 26 августа (6 сентября) 1742 года.

Ну, что, меня довезли. Борго уже рядом. Не самое приятное путешествие в моей жизни. Интересно, как я до Питера доеду-то? Мне дней десять (минимум) реабилитация положена, а не шляться, лежа в карете по озёрам и болотам Финляндии. Нет, не скажу что дорога от столицы Финляндии Або и вдоль побережья Балтийского моря до Выборга была очень плохой. Я ездил и по худшим. И в этом времени, и в грядущем. Но, одно дело, когда ты молодой, красивый, интересный, а другое, когда старый, лысый и больной.

Именно в такие минуты во мне просыпался прежний старик. Ворчащий, брюзжащий, всем недовольный. А тут рана ещё, будь она трижды неладна. Но (стучу по дереву кареты), после того как приедем и вылечимся. Что-то я стал суеверен в последнее время.

Впереди Борго.

Чего я ждал от этого города?

Сложный вопрос. В теории, я должен был оставить там солдат из числа шведской армии, которые заявили, что они финны и хотят домой. В Борго же я должен встретить русский отряд из Санкт-Петербурга. Как говорится, пост сдал — пост принял. Ничего эдакого. Но мне не нравилось желание солдат-финнов чуть ли не внести меня на руках в город.

Благоглупости. Зачем мне это?

Но, солдаты были неумолимы. Мол, вы наш Государь и всё такое.

Бред, конечно, но толпа хочет. А России нужны эти земли.

Нет, я их понимаю. Бог знает, как закончится эта война. Придут шведы и объявят местных изменниками. Или придут русские — тоже Бог знает, как оно и что. Финны, получается, и ни туда, и ни сюда. А тут, вроде как, свой король. «Разве мы могли ослушаться?». Тезис так себе, но другого у них под рукой не было сейчас, а жить как-то надо.

Что ж, город.

Улицы полны ликующих «моих подданных». Барышни кидают мне в повозку цветы. Ах-ах, наш Король ранен в бою, дрался как лев! Прочий бред, приличествующий случаю.

Главная площадь.

Составлены столы у церкви местной. Или собора? В, общем, вы поняли.

Лучшие люди города. Духовенство.

Здрасьте вам.

С трудом высаживаюсь на грешную мостовую. Машу трудящимся рукой. Они взрываются восторгом.

Простираю руки в виртуальных объятьях, но рана саднит, я невольно морщусь и хватаюсь рукой за руку.

Толпа просто сходит с ума. Как мало нужно людям для счастья. Просто герой, который через раны и сквозь бои поведёт их к какому-нибудь светлому будущему.

Повидал я за свою сотню лет всякого.

Снова восторги и визги. Некоторые барышни стремятся обратить моё скромное внимание на свою распрекрасную наружность. А может и не только с целью восхититься-посмотреть. Но, нет, девочки, простите. Во-первых, я устал с дороги и мне не до того. А, во-вторых, э-э-э…

Спас меня доктор Лерхе, обратившись ко мне так, чтобы слышала вся площадь: