Цитадель звездных властелинов - Эдмонд Мур Гамильтон
Она вывела узника из камеры и провела его между охранниками в зеленой форме. Они прошли по гулкому коридору тюремного блока и вошли в лифт, который поднял их высоко вверх, где они завернули в другой коридор и, в конце концов, добрались до круглой комнаты средних размеров, все стены которой были скрыты двумя рядами экранов. Нижние экраны давали фиксированный обзор местности в пределах видимости самой Цитадели, а верхние показывали постоянно меняющиеся виды на города, отдаленную часть Пояса, леса и прерии вокруг. Прайс увидел на них другие постройки звездных властелинов, пасущиеся стада дикого скота, скачущих оленей и одинокие звездолеты, ожидающие взлета на изолированных площадках.
Четверо мужчин в форме тускло-золотого цвета наблюдали за экранами и за длинным рядом щелкающих самописцев. Под каждым экраном была целая батарея кнопок.
— Видите, сколько у вас было бы шансов приблизиться незамеченными? — спросила Линна. — Видите, что случилось бы с вашей армией? Один человек, находящийся здесь, может прикоснуться к этим кнопкам — и весь Пояс за считанные секунды станет таким же бесплодным, как земля за пределами стены. От него ничего не останется. Ничего.
В глазах Линны было теперь такое же нетерпеливое презрение к глупости землян, которое Прайс видел в них раньше, в глазах Аррина, когда тот разговаривал с Сойером на площади.
— Вот как вы «помогли» бы им — вы бы их уничтожили, — добавила инопланетянка.
Если бы ситуация была такой, как она ее себе представляла, это было бы правдой. Прайс позволил угрюмому сомнению отразиться на своем лице.
— А как же ваши звездолеты? — спросил он. — Вы же не стали бы их уничтожать!
— Ими можно управлять на автопилоте, и мы можем в любой момент убрать их отсюда от греха подальше. О, ради всего святого, Прайс, разве вы не видите, что я пытаюсь помочь вам? Я не хочу, чтобы ваших людей убивали. Мы, вурны, не хотим этого. Но если вы будете упорствовать в своем упрямстве…
— Ладно, ладно, — сердито проворчал пленник. — У вас есть сила и оружие. Давайте уйдем отсюда. Меня тошнит от мысли о том, насколько мы беспомощны.
Они снова вышли в коридор, в конце которого было окно — Прайс встал возле него и выглянул наружу. Он притворился, что погружен в горькие размышления, в то время как его мозг бешено работал, пытаясь увидеть все варианты действия сразу.
— Если я покажу вам, где находится наша скрытая колония, вы просто разнесете ее вдребезги, — сказал он. — Там есть много чего, кроме оружия, много вещей, которые могли бы помочь нам снова построить цивилизацию. Почему я должен вам ее показывать?
— Чтобы удержать какого-нибудь другого идиота от попыток сделать то, что сделали вы, — отозвалась Линна. — Мы не будем уничтожать ничего полезного, только станем контролировать производство оружия. — Она вздохнула и добавила: — Мне неприятно так говорить, Прайс, но если вы не покажете мне это место добровольно, нам придется искать другой способ, а я этого не хочу.
В ее голосе звучала настоящая искренность. Прайс немного поворчал себе под нос и походил туда-сюда по коридору, делая вид, что ему очень не хочется сдаваться.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Видимо, тут уже ничего не поделаешь. Я все вам покажу.
— Прекрасно. Я организую флаер… — Голос Линны заглушил внезапный вой сирен по всей Цитадели.
Мгновение никто не двигался. С лица женщины исчезли все краски. Охранники застыли, уставившись на нее с каким-то удивлением. Стальная ставня на окне со звонким щелчком захлопнулась, и Прайс почувствовал, как во всем этом огромном здании началось шевеление и жужжание, словно в растревоженном улье.
— Что это? — спросил он, и его чувство триумфа начало улетучиваться, почти не дав ему насладиться им.
— Возможно, ничего, — ответила Линна совершенно ровным голосом. — Сейчас вы должны вернуться в камеру. Мы обсудим поездку позже.
Сирены смолкли, и охранники торопливо потащили Прайса вперед, как будто у них имелись более важные дела. Вурны быстро перемещались с места на место, сохраняя при этом полный порядок. Разве что их лица были напряжены, и они почти не разговаривали, только передавали приказы или просьбы. Было очевидно, что объявлена тревога, что работающие в Цитадели вурны занимают боевые посты и что все они были если не напуганы, то, по крайней мере, сильно встревожены. Прайс и сам ощутил беспокойство, но это не помешало ему заметить символ, обозначавший номер этажа, и изучить систему жизнеобеспечения, когда его снова спустили на тюремный уровень.
В полной тишине они вышли из лифта и направились по коридору к камере Прайса. Затем сирены завыли снова, но на другой ноте. Линна тихонько вздохнула, и землянин, не задумываясь о том, что делает, обнял ее.
— Теперь все нормально? — спросил он.
— Да. Какое облегчение! — улыбнулась женщина. — Технически я солдат, но, боюсь, это всего лишь формальность. Я… тссс! Слушайте!
В коридоре зазвучал чистый металлический голос, шедший из какой-то системы связи, которая, по-видимому, охватывала каждый уголок Цитадели. Линна отодвинулась от Прайса, как будто бы не замечая его фамильярности, и внимательно прислушалась. Охранники, а также еще три или четыре вурна, оказавшиеся в этом коридоре, тоже стали вслушиваться в сообщение. Прайс ничего не мог понять в инопланетной речи, но заметил, что в ней несколько раз повторялось слово «ийи». Любимая страшилка вурнов. Прайс задумался, не использовали ли ее вурны для того, чтобы одурачивать не только землян, но и свой собственный народ. Это объяснило бы искренний страх Линны и не менее искреннее раздражение Аррина — они могли на самом деле верить в угрозу под названием «ийи».
В конце коридора отодвинулась защитная решетка, скрывавшая окно, и Прайс увидел сквозь него заходящий на посадку звездолет. Он был далеко и казался совсем маленьким и нереальным, словно это была сцена из старого фильма, снятая с использованием моделей. Но потом пленник почувствовал, как могучая конструкция Цитадели, вся эта рукотворная гора из стали и других металлов, задрожала от ударной волны, последовавшей за приземлением корабля. Звездолет точно был настоящим!
Голос умолк. На мгновение воцарилась мертвая тишина, как будто то, что сказал этот голос, было более важным, чем тревога. Лицо Линны снова побледнело, а охранники выглядели теперь одновременно оживленными и обеспокоенными. Один из них
