Млечный Путь, 21 век, No 1(50) 2025 - Уистен Хью Оден

- Да... слабое покалывание и приятное тепло.

- Вы так посидите спокойно минуты три-четыре, с закрытыми глазами.

Мария Сергеевна закрыла глаза и прислушалась к себе. На нее вдруг нахлынула умиротворенность и приятное ощущение прикосновения какого-то огромного, светлого и доброжелательного существа, которое смотрело на нее с любовью и нежностью. Где было это существо, непонятно; оно, пожалуй, было везде, и отовсюду струилась его мягкая, освобождающая душу от вечной тревоги сила...

- Я думаю, этого достаточно. - Коля помахал пальцами правой руки. - Остальное организм сделает сам. Не сразу, конечно: тело постепенно освободится от чуждой программы. Но процесс пошел, и с каждым днем твоя мама будет замечать, что пятно становится меньше.

Валера смотрел во все глаза. Он сразу поверил тому, что говорил его новый друг.

- Как ты этому научился?

- Я всегда это умел. Неправильная информация, она как бы... как блямба висит над человеком. Как будто кто-то посадил кляксу на чистом листе бумаги. А я действую как ластик - эту грязь убираю.

Насчет ластика - это Валерка сразу понял. Он сам очень любил ластики, собирал их и всегда носил с собой. Говорил, что они вызывают у него приятное чувство защиты от разных неприятностей. Когда что-то происходило с ним нехорошее, перед глазами появлялось серое пятно, и он представлял себе, что стирает ластиком на огромном листе бумаги это пятно.

- А тебе это не вредно?

- Нет, у меня не задерживается. Как с гуся вода, - Коля рассмеялся. - Просто покалывает немного в пальцах, и пятки нагреваются. Не беспокойся, ко мне тут все ходят: и уборщица тетя Маша, и повар, и даже охранник Василий Степанович. Обругает их кто-то, а они обижаются и долго забыть не могут. Сами себя, можно сказать, разрушают. Я вот, например, никогда не обижаюсь, обижаться - вредно. Просто не разговариваю с человеком, если вижу, что этот человек мне не подходит.

Мария Сергеевна открыла глаза и удивилась:

- Я что - заснула? Прямо здесь?

- Устали, наверное, вот и задремали. Езжайте спокойно домой, если у вас дел в городе больше нет, и хорошенько отдохните.

- Да, мальчики, поеду я... Хорошо, что вы подружились, я рада, что у Валеры появился такой друг.

Мария Сергеевна ушла, а Коля сказал:

- Она забыла, что рассказывала нам свою историю, и ты не напоминай. А то ей будет неудобно передо мной.

Мама позвонила через несколько дней. Она была в приподнятом и возбужденном состоянии.

- Сынок, после того как я с тобой повидалась, - там еще этот мальчик был, Коля, - мое пятно меньше стало. Представляешь? Ни с того ни с сего! С каждым днем все уменьшается и уменьшается. И тускнеет. А еще хотела тебе сказать - меня приняли в училище! На заочное отделение. Несмотря на то, что учебный год уже начался. Теперь я тоже студентка.

Коля обрадовался, когда узнал про Валерину маму.

- Значит, получилось. Я очень рад.

- Могло не получиться?

- Бывает. Но твоя мама - очень чистый человек, а это загрязнение было локальное, не проникло далеко. Знаешь, это как рак: у некоторых людей метастазы идут от больного органа по всему телу, а у других он гнездится в одном месте, и если этот больной участок убрать, то человек выздоравливает. И обязательно надо занять себя чем-нибудь полезным. Хорошо, что твоя мама будет учиться на врача. А про всю эту историю с бабушкой она забыла, так что ты случайно не проговорись.

Коля помолчал и добавил:

- В этом случае, как у твоей мамы, проклятие пошло по женской линии; но природа как будто отыгрывается и берет свое по мужской линии, и часто мужчины в таком роду получают уникальные способности. Вот ты, например, получил дар Защитника. Ты концентрируешь энергию, когда видишь, что кто-то нуждается в защите. Ты не терпишь несправедливости. Это великий природный дар, но это очень опасный дар, и я не знаю, стоит ли тебе подробно рассказывать об этом нашим шефам. Понимаешь, ведь кое-кто может захотеть применить твою способность против своих врагов...

- Каких врагов?

- Ну, враги всегда найдутся, было бы желание. Я просто лечу людей, мою способность трудно обратить во вред. А вот с тобой дело обстоит по-другому...

Решено было, что Коля никому не будет рассказывать о Валеркиной способности, а сам Валерка тоже не станет слишком раскрываться на испытаниях.

Сначала испытания заключались в том, что испытуемого помещали в изолированную камеру и просили рисовать на листе бумаги все, что тому придет в голову. Вроде бы безобидное занятие, но оно о многом способно было рассказать исследователям. Дело в том, что в это самое время на стенку камеры проецировали ряд изображений, а потом сравнивали их с рисунками, которые нарисовал перципиент.

С этим заданием Валера справился легко, в девяноста процентах случаев его рисунки отражали проецируемые картины: море, горы, лес или речку. Затем его попросили открыть наугад толстую книгу, ткнуть пальцем в любое место и назвать номер страницы и номер строки. Перед мысленным взором Валеры тут же встали два числа, которые он и назвал. Он сам не знал, как так получилось - ведь они с Колей условились, что он не будет слишком усердствовать. Экспериментаторы несказанно удивились и попросили повторить опыт. В этот раз Валерка назвал числа "от балды", и экспериментаторы удивились еще больше.

После обеда его попросили зайти к Владимиру Михайловичу, ведущему научному сотруднику института, тому самому, который дружил с Матвеем Борисовичем.

- Здравствуйте, Владимир Михайлович, - Валера робко зашел в кабинет.

- Здравствуй, Валера. Как тебе у нас живется, не обижает никто?

- Что вы, Владимир Михалыч, ребята все хорошие...

- Подружился с кем-нибудь?

- С Колей Никифоровым. Он классный, мою маму вылечил.

- Да, он такой. Добрый, только подозрительный очень.

Валера насторожился.

- Что вы имеете в виду?

- Он говорил тебе, что не стоит до конца раскрывать перед нами свои способности?

Вопрос застал Валерку врасплох. Он не привык врать и поэтому промолчал. Потом понял, что его молчание красноречивее любых слов, и покраснел до ушей. Эх! А ведь Коля предупреждал, что его могут попытаться вызвать на откровенный разговор!

- Можешь не отвечать. Я тебе расскажу Колину историю. Прежде чем попасть к нам, он жил в детском доме. Отца он не знает, а мать его