Истории о Призрачном замке. Кровь, пепел и огонь. Книга пятая - Джон Раттлер

— Что есть жизнь? — спрашивает Маркус, но все молчат. — Что есть жизнь? — повторяет Монарх, и сам отвечает на этот вечный вопрос.

— Жизнь — это боль, — говорит он. — Это боль потери, боль утраченной надежды, боль страданий на пути к истине, на пути к самому себе. Жизнь — это боль рождения новой жизни. Жизнь — это боль, и эта боль прекрасна. Этой болью выстлана дорога, по которой бежит, падая и обдирая коленки, глупая жизнь. Она вечно учится, вечно забывает то, чему научилась, она падает снова и снова. И каждое ее мгновение есть боль, и каждое мгновение ее бесценно. Жизнь — это боль любви, это страдания, которые приносит гехат. Ты чувствуешь боль, Пальмея? Значит, ты живая! — говорит Маркус Ирминг и улыбается, и сквозь его улыбку Гектор Хронвек видит деревянные стены таверны.

— Убей жизнь, и ты останешься одна, — говорит Маркус Ирминг. — Одна, без цели. Знаешь, каково жить, не имея цели? Жизнь без цели — как маг без магии, — говорит он и исчезает.

Гектор Хронвек заглядывает в глаза Матери, последним усилием воли удерживая свое сознание в этом странном месте, в котором можно говорить с богами.

— Скажи ей то, что говорила мне тогда, в пустыне! — просит он, и Майронида говорит, и звон хрустальных колокольчиков разносится по залу. И Пальмея перестает смеяться, и наступает тишина. Гектор Хронвек закрывает глаза — его миссия выполнена, его тело разрушено, и время его в этом мире истекло.

* * *

Вот и все. Черная Пантера сидела на стене и смотрела, как плывут над тайгой облака. Обычные белые облака обычного мира, в котором ей не было места. Призрачный замок скоро сменит полярность, но это ничего не изменит. Гектора больше нет, она это чувствует. Древняя магия Адун, магия чресел, не лжет.

Хашат больше нет, как нет и Хранителя Призрачного замка. Он должен был сохранить память о ее прекрасном Саноо, когда не станет Дака Кад-Хадаре, но Дака Кад-Хадаре опять выжила, а Гектор Хронвек погиб.

На стену поднялся Стурастан, обнял ее за плечи и повел вниз, в Женское крыло. У наставника есть семья, заботы о ней наполняют его жизнь смыслом. Только один человек в Цитадели понимает Черную Пантеру — это Лайтана, эльфийская женщина с тонкими чертами лица. Им нечего сказать друг другу. Гехат приносит страдания, это знает каждый, кому довелось испытать его.

После того, как фиолетовый циклон в небе над замком растворился, Жрец-программист Муно Садриани поднялся в зеркальную башню и починил модуль динамической регулировки параллельно-пространственного смещения, в результате чего Призрачный замок принял вертикальное положение и снова стал неосязаем. Глеб Овчинников с десантом улетел, как только Хашат исчезло, а когда вертолеты вернулись, Цитадели на вершине горы уже не было.

Мир был потрясен страшной катастрофой, государства до сих пор не могли прийти в себя, пытаясь подсчитать ужасные потери, которые насчитывали несколько десятков миллионов человек. Многие правительства были уничтожены или ушли в отставку, и только на севере, в России, сохранялась стабильность.

Они похоронили Старшего специалиста Фатиха за стеной крепости, там, где лежали все предыдущие командиры нуглов. Даже старый Мутарх вышел на солнечный свет, чтобы проводить в последний путь маленького человечка с ворчливым характером. Правда, после этого он снова заперся в Зеркальной башне, и отказался помогать с выборами нового Старшего специалиста.

Войдя в Женское крыло, Стурастан усадил Даку Кад-Хедарайю за стол, достал из корзины сверток и положил его перед женщиной. Черная Пантера развернула ткань — внутри лежал плащ династии Крато и рукоятка меча Хранителя.

— Люди Виктора нашли это на дне огромного кратера, который образовался в том месте, где он высадил Гектора и Маркуса, — сказал Стурастан, положил ей на плечо мозолистую ладонь, вздохнул и направился к двери.

— Больше там ничего не было, — добавил он перед тем, как уйти.

Она смотрела на вещи Хранителя. Хашат больше нет, так говорит Муно Садриани. Так говорят его приборы. Ожерелье спасено. Но что делать ей? Что делать черному песчаному вампиру, который помнит, как умирали империи? Что ей делать?

«Жизнь — это боль», — подумала Дака Кад-Хедарайя, завернула вещи в ткань и направилась в Башню знаний, чтобы убрать их в надежное место.

История в сослагательном наклонении

Профессор Готард Целесиндомайзер вовсю готовил доклад для ученого совета Сарабата, когда в его заваленный разным удивительным хламом кабинет вошел уважаемый Дазар Каррусантинали, ректор университета. Готард резво вскочил, приветствуя гостя.

— Чем обязан Вашему визиту, господин ректор? — воскликнул он, сметая со стула стопку бумаг. — Прошу, садитесь!

Каррусантинали отмахнулся:

— Не стоит беспокоиться, профессор. Я здесь, чтобы пригласить Вас к себе.

— Лично? Отчего же не прислали секретаря? — спросил Готард взволнованно.

— Просто проходил мимо, — объяснил ректор. — Давайте прогуляемся и по дороге побеседуем, — предложил он.

Целесиндомайзер сунул подмышку папку с докладом, и они вышли в коридор. Ректор шел не спеша, поглядывая по сторонам.

— Вы помните историю великого Учи Пытливого, профессор? — наконец, спросил он.

— Конечно, господин ректор! — воскликнул Целесиндомайзер, — каждый должен знать биографию основоположника всех традиций и принципов нашего университета!

Каррусантинали кивнул.

— Он же родился в глухой деревне, в глубинах Чизурии. Знали об этом?

— Нет, — ответил Готард. — Я думал, что он не помнил своего детства. Его привезли с караваном южане, и мальчишку случайно заметил один из магов Свода Диосии.

Ректор усмехнулся.

— Случайно заметил? И вы действительно готовы в это поверить?

Готард посмотрел на ректора:

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, — ответил Дазар, — что иногда приходится опускать некоторые моменты при написании различных документов, профессор.

Целесиндомайзер промолчал. Ректор кивнул удовлетворенно.

— Ваша кафедра очень результативна, господин Готард, — продолжал Дазар. — Исследования Ворот Хаоса, культуры кочевых племен Великой ладони — все это весьма инновационно. Никто не любит историю так, как вы. И поэтому я хотел рассказать вам историю, которую вы нигде не прочитаете. Вы не против, профессор?

Целесиндомайзер помотал головой.

— Эта история об одном мальчишке по имени Уча, — продолжил ректор, кивнув. — Она очень поучительна. Однажды бедному сыну чизурийского крестьянина повстречался паломник, который шел в древний храм Неба и Земли. Этот паломник оказался магом, очень талантливым магом. Он углядел в Уче нечто такое, что крайне его заинтересовало. Заинтересовало настолько, что он лично проводил мальчишку в Морантану и передал Своду. Там Уча добился невероятных успехов на поприще магии, но главное, чего достиг сын крестьянина, никакого отношения к магии не имеет. Обладая цепким умом, Уча Пытливый оказался первым, кто понял — изучение магии никогда не