Война, торговля и пиратство… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

[8] Как уже упоминалось, из-за особенностей физико-химического процесса состав воды и солёность в заливе Кара-Богаз-Гол сильно отличаются от таковых в Каспийском море. В частности, там огромное количество сульфата натрия. На дне имеются отложения глауберовой соли, а на берегу образуются отложения мирабилита, в основном состоящего из той же глауберовой соли — Na2SO4×10H2O.

[9] Книга Даниила, 6:15.

[10] См. роман «Профессия — превращатели!», глава 9 «Золотое Руно».

Глава 5

«Подарки судьбы»

Эребунские Еркаты были ничуть не менее склонны к показухе, чем наши, хуразданские. Из празднования четырнадцатилетия моей невесты они устроили презентацию своего влияния и мощи.

Гости пошли с самого утра. Первыми поздравляли и дарили подарки соседи. Формально — потому что самые близкие. Но циничный взгляд из прошлой жизни, совмещённый с опытом, набранным в этой, убеждали меня, что родичам Розочки важнее, чтобы те, с кем они сталкиваются ежедневно, своими глазами увидели «какие люди сюда теперь приходят».

Кстати, посмотреть было на что. Говорю ответственно, потому что мы поздравляли вторыми. Опять же, формально — потому что после соседей Речные, Долинные и Озёрные Еркаты — самые близкие им, даже роднее Мецаморских.

После чего родичи расселись на приготовленные для них почётные места, а меня и вовсе усадили по правую руку от будущего тестя. На всеобщий осмотр, как один из ценных активов эребунских Еркатов.

А дальше потоком пошли остальные — мецаморские родичи, Арцаты, несколько уважаемых персидских купцов, заезжий торговец стеклом из Сидона, торговец косметикой из Египта, несколько греческих философов, греки из черноморских городов-колоний и метрополии, какого-то Делового Дома[1] из Вавилона и под самый конец пришли представители рода Корабелов — третьего по значимости рода в торговле и финансах Армянского Царства. Разумеется, они не просто подходили, клали порядок и уходили. Нет, каждый произносил длинную речь, прославляющую ум и красоту именинницы, и описывающее неземное счастье говорящего от того, что он или его род имеют дело с такими прекрасными, честными, умными и уважаемыми людьми.

Я слушал, включив «абсолютную память» моего Русы, но параллельно любовался своей будущей женой. За те полгода, что я её не видел, моя Розочка ещё больше стала похожа на свою мать, признанную красавицу. Да, подростковая угловатость ещё не исчезла окончательно, но появилась в ней настоящая женская привлекательность.

На какой-то момент гормоны во мне вскипели, захотелось бросить всё, подойти к ней, обнять, поцеловать и уйти куда-нибудь, чтобы пообщаться наедине.

Пришлось снова прибегнуть к отработанной методике успокоения. Стал дышать спокойно, размеренно, вспомнил, как скрипела моя поясница… Гормоны стали успокаиваться, и для закрепления успеха я стал левой рукой незаметно перебирать чётки.

Церемония плавно перетекла в праздничный обед, плавно перетекший в вечерний пир. Нет, перерывы делались — мои ребята показали пару фокусов, иногда появлялись музыканты, а время от времени возможность потанцевать давали и гостям.

Когда стемнело, гости смогли насладиться праздничным фейерверком.

Устал я ото всего этого, как собака. Но, как я и опасался, поспать мне не дали.

Первой, естественно была моя Розочка. Провожала меня женщина, в которой я только благодаря идеальной зрительной памяти Русы опознал няню моей невесты. Но для начала она привела меня в какой-то закуток, где мы смогли недолго побыть наедине. Жаркие объятия, почти братский поцелуй в щечку и лихорадочный лепет влюблённых:

— Руса, какой ты стал мускулистый! А какие плечи широкие! Я так переживала, когда услышала, что тебя ранили…

Это да, почти четыре месяца интенсивных упражнений и таскания доспехов серьёзно меня укрепили.

— Цветочек мой, да все в зале только на тебя смотрели и мне завидовали! Ты такой красавицей стала…

Всё это пролетело как один миг, а потом покашливание нянечки, раздавшееся из коридора, вернуло нас в реальность.

— Пойдём, Руса, до твоей комнаты уже рукой подать!

Вот только в комнате меня ждали дед и Гайк.

— Руса, голубь из Хураздана прилетел. Сообщают, что Дикий вернулся. На, почитай.

В комнате было темновато, но интонации ясно говорили о том, что старшие родичи недовольны.

Сообщения, передаваемые с голубиной почтой, длинными не бывают. Дикий сообщал, что соли найдено много, и на берегу, и даже на дне… но она какая-то странная. Совсем на вкус не солёная. И обладает слабящим эффектом. Он даже сообразил прислать несколько граммов этой соли.

Хм… кристаллы крупные. Вкус?.. Вкус — горький, с легким солоноватым оттенком. Цвет — белый. В воде… В воде растворяется. Та-ак…

— Подождите немного! Сейчас разберёмся…

Выбор был невелик. Раз этой соли там много, то она должна включать в себя самые распространённые в морской воде катионы и анионы[2]. Натрий, магний или кальций… А вот сейчас и проверим. Капнул в исследуемый раствор немного раствора соды из своего походного набора. Осадка нет. Поздравляю, Руса, скорее всего, это соль натрия.

Сейчас прове-е-ерим. Та-ак, окрашивание пламени… В желтый цвет. Точно, что натрий. Может, с некоторыми примесями, но почти чистый.

А что у нас есть в морской воде из анионов? Хлориды наиболее распространены. Но у хлорида натрия вкус солёный, это и есть та поваренная соль. Гидроксид? Нет, он быстро связался бы в соду, поглощая из воздуха углекислоту. Фосфаты, бромиды и йодиды в морской воде встречаются, но в следовых количествах. Остаются карбонаты и сульфаты. Первые — сильно сомнительно, вкус у соды иной. Но для очистки совести я капнул в пробу раствора немного кислоты. Характерного шипения не было.

Ну что же, проверим последний из вероятных вариантов. При добавлении хлорида кальция выпал белый осадок.

Так, а на добавление кислоты он как реагирует? Нет, не растворяется. Угу, вероятность того, что соль, привёзённая Диким, это — сульфат натрия я оценивал уже как 99% с лишним, но боялся в это поверить.

Та-ак, что там Дикий ещё писал? Точно, именно эта проба взята им со дна моря, в глубоком месте. Получается, это не просто сульфат натрия, это — его гидрат. А ещё точнее — декагидрат. А раз так, настало время для одного из моих любимых фокусов.

— Смотрите внимательно! — сказал я своим старикам. Выбрал кристалл покрупнее и плотно зажал его между ладонями. Подержал, а затем, с вырвавшейся из глубин памяти присказкой «Трах-ти-би-дох», разжал руки.

— Что это, Руса? Соль растаяла в ладонях? Это такой специальный лёд? — растерянно спросил Гайк.

— Нет, дедушка. Мы посылали Дикого за солью, а он нашёл для нас настоящее сокровище. Это — глауберова соль. Она же — мирабилит[3].

На самом-то деле, разумеется, соль не плавится при таких низких температурах. Просто сульфат натрия хорошо растворим, поэтому при температуре выше 32,4 оС он растворяется в воде, содержащейся в кристаллогидрате. Внешне это выглядит, как оасплавление, причём хватает даже тепла человеческого тела.

Я посмотрел на их слегка растерянные лица и пояснил:

— Это то, что я собирался получать из вод Урмии. Нам больше не нужна та хитрая комбинация. Из мирабилита мы легко получим серную кислоту и соду. Столько, сколько нужно.

Не сдержавшись, я обнял Гайка и закружился с ним по комнате. Дефицит сырья, в который я здесь вечно упирался, исчез.

— Да мы теперь всё сможем! Сколько угодно сластей, уксуса и спирта. Причём можно даже из камыша. Да и уксус можно будет использовать повторно, так что плавки мы теперь сможем делать хоть каждый день. Или по нескольку в день.

Надо было видеть их ошеломлённые лица. Всё же, мир этих людей держался на двух китах — на еде и железе. Прочие хитрые товары и выручаемое за них серебро были лишь приятным дополнением.