СССР-2010. В спорте надо жить ярко! (СИ) - Широков Алексей

— Это предложение? — я отхлебнул кофе, мельком бросив взгляд на девчонок. Они тоже перешли к десерту, но внимательно прислушивались к разговору. — Я не уверен, что твоё начальство его поддержит. Видишь ли, у меня уже была крайне неприятная история знакомства с агентами ЦРУ. Всё закончилось плохо, для всех. Ваши люди, скажем так, получили производственную травму, я попал в список неблагонадёжных. Меня даже за границу теперь не выпускают. Так что, если вдруг это всё же предложение, мне нужна конкретика. И не от тебя, а от твоего руководства. Иначе всё это просто застольный трёп. А всё что я наговорил не стоит и выеденного яйца. Надеюсь, ты и сам это понимаешь.

Глава 7

Глава 7

— Семён Павлович! Какая встреча! — Шаронов со свитой вынырнули из толпы неожиданно, словно касатка, атакующая стаю морских котиков. — Софья Игоревна! Видел только что вашу бабушку. Хочу сказать, вы вся в неё. Елена Максимовна! Каюсь, пропустил вашу премьеру! Не смог вырваться в Новосибирск. Но уж поверьте, в Большом буду одним из первых!!!

— Андрей Владимирович, — я пожал руку главному комсомольцу страны. — Рад видеть. Выбрались вот на праздник спорта. Сами понимаете, не часто наша страна принимает олимпиаду, грех было пропустить.

— Ну, ну, не прибедняйтесь, дорогой мой. — похлопал меня по плечу Шаронов. — Меня не проведёшь, я-то в курсе ваших похождений! Вот, товарищи, образец истинного комсомольца! Герой Советского Союза, офицер, спортсмен, член Союза писателей, изобретатель и кооператор! Мы тут недавно всерьёз озадачились назначением товарищей, ответственных за освещение работы комсомола в социальных сетях. Завели странички и в «Птичке», и в «НаСвязи», и знаете что? Резко повысилась и эффективность работы, и качество обратной связи с населением. Многие просто не знал о проводимых на местах инициативах, но теперь эту проблему удалось устранить. И всё благодаря Семёну Павловичу!

— Вы меня совсем захвалили, Андрей Владимирович, даже неудобно как-то, — Я давно не смущался от восторженных взглядов, а стыдиться мне и вовсе было нечего. Каждое достижение было выстрадано потом и кровью, даже те же песни. Я никогда себя их создателем и не называл, что бы там другие не говорили. Но всё равно, когда начинали вот так заваливать комплиментами мне становилось неудобно. Прежде всего от излишнего постороннего внимания. — Как по мне, я не сделал ничего особенного. Ну разве что в армии пришлось немного постараться, а так любой может то же самое если приложит некоторые усилия.

— Он ещё и скромный! — оглянулся на сопровождающих главный комсомолец. — Недаром на него две такие красавицы глаз положили! Правда девушки⁈

— Конечно, Андрей Владимирович! — мои подружки даже не подумали стушеваться. — Это мы в Семёне больше всего и ценим!

— Вот видите, какие у нас комсомолки, спортсменки и красавицы! — снова обернулся к сопровождающим Шаронов, а до меня наконец, дошло, что его обычная свита отсутствовала. Рядом с главой ВЛКСМ находились представители комсомольских организаций разных стран, включая ближневосточные и африканские. Я-то поначалу думал, что это просто гости, но узнал председателя союза немецкой молодёжи, которого запомнил по прошлой поездке. — Умницы и лишены замшелых предрассудков!

— Оу, фри лав! — закивал один из сопровождающих, с вытянутым костистым лицом, выдающим в нём англичанина. — Ес, я понимать! Это есть отчень прогрессив! Мек лав нот вар!

— Ну насчёт вар, тут у Семёна Павловича тоже всё в порядке, — похлопал меня по плечу главный комсомолец, — Как и положено, он отслужил два года в армии и имеет звание лейтенанта. Так что, если что, в первых рядах встанет на защиту родины и достижений революции!

— Конечно, — спорить я не собирался. — Это долг каждого комсомольца, да и вообще каждого советского человека. А я и офицер, и энергет, так что точно не собираюсь отсиживаться в кустах.

— Ничуть не сомневался! — Шаронов с чувством пожал мне руку, тряхнув её пару раз от избытка эмоций и снова повернулся к своей компании. — Ну, что, не будем мешать молодёжи! Давайте посмотрим стадион «Шайба». Именно там будет проходить чемпионат по хоккею!

— Ты видел, как они на твои ордена косились? — стоило делегации комсомольских вожаков удалиться как девчонки принялись обсуждать встречу. Как оказалось, они прекрасно знали, кто был откуда. А вот я кроме немца никого больше не узнал, да и того только потому что уже видел. — Я думала чехословака и югослава удар хватит! А вот африканцы даже внимания не обратили, на нас пялились. Особенно на тебя, Сонь!

— Ну понятное дело, — Сикорская даже не подумала смутиться. — Это они здесь скромные, а у себя дома обвешиваются блестящими цацками с головы до ног. И никакой социализм этому не помеха. Так что медалей они навидались, а вот люди с белой кожей и волосами для них редкость.

— Не только, — я припомнил кое какие факты из прошлой жизни. — У некоторых народов Африки, в Танзании, например, альбиносов считают колдунами и рубят их на куски, чтобы сделать амулеты. И даже сейчас вряд ли что-то кардинально изменилось.

— Я в Африку не собираюсь, — отрезала Софья, ничуть не впечатлённая услышанным. — но, если хотят пусть попробуют. Посмотрим кто кого на амулеты пустит.

— Там двое Мастеров и один Командор. — осадил я разошедшуюся красавицу. — Не стоит нарываться. Вот если сами попытаются, тогда я лично им выступающие части тела оборву. Даже Командору. И арабам тоже, а то видел я как они на вас смотрели. Эти рубить не станут, целиком попытаются вас украсть в свой гарем. Знаю я их натуру! Обжабятся! Не отдам! Моё!

— Самодур и собственник! — припечатали меня подружки, но при этом прижались двух сторон, так, что сразу стало понятно — им понравилось. — Пойдём дальше? Время до церемонии пока есть. Не сидеть же весь день на стадионе.

Открытие олимпиады было назначено на восемь вечера, но уже с самого утра началось столпотворение. Спортсмены и зрители съезжались со всех концов мира, заселялись в гостиницы и номера, осваивались и шли гулять. Улицы олимпийской деревни грозились лопнуть от наплыва народа, рестораны были забиты, шампанское и более крепкие напитки текли рекой. А что, это ведь спортсменам нельзя, а остальным очень даже можно, а учитывая, что стадион, где планировалась церемония открытия вмещал пятьдесят тысяч человек становилось понятно, что гулянка грозилась затянуться на все две недели.

— Что-то партийных деятелей маловато. — мы бродили уже пару часов, потом перекусили в кафе и снова пошли гулять, так сказать, демонстрируя себя и достижения советской молодёжи лицом. — Я думал сюда всё ЦК съедется и первые секретари обкомов. Но пока человек десять видели и всё на этом.

— А ты хочешь, чтобы они все собрались в месте, которое можно одной техникой накрыть? — совершенно логично указала на ошибку в моих рассуждениях Соня. — Поэтому ты здесь ни Иосифа Виссарионовича, ни Лаврентия Павловича не увидишь. Я бы и Андрея Григорьевича не пустила, в свете последних событий, но он обязан присутствовать, иначе скандал будет. Тут ничего не поделаешь. Но отец говорил, что многие из партийных лидеров, кто обязан был ехать, в последний момент передумали и послали вместо себя замов.

— Ну да, как преференции получать, так они первые, а как рискнуть, так замы. — я презрительно скривился, но плеваться не стал. Советский комсомолец он ведь воспитанный! — Моя бы воля, я бы их прямо после олимпиады снял и отправил за полярный круг, мамонтов разводить.

— Снимать их никто не станет, ну как минимум сразу, — внезапно Леночка проявила довольно глубокие познания в политическом мироустройстве и подковерной возне высоких чинов. — Но на карандаш возьмут. И при случае припомнят. — и увидев мой ошалевший взгляд удивилась. — Чего? Я же не с Луны свалилась, у меня и отец уже генерал, да и в консерватории такие интриги, бывало, крутят, только диву даёшься. А я не дура, умею слушать и делать выводы.