Кондитер Ивана Грозного - Павел Смолин
- Ладно, - честно согласился я. – Ежели бы дерево не сгорало, можно было бы уже лепешки печь.
Плотник приосанился.
- Красоту ломать не будем, - продолжил я. – Тут вот построим, чтобы, значит, образ перед глазами иметь, - указал на метр правее модели.
- Так оно вернее будет, - одобрительно кивнул Ярослав. – Егорка! – кликнул стоящего за изгородью в ожидании приказа паренька лет восьми. – Сбегай-ка до землекопов, пущай двое лопаты берут и к нам шуруют.
Землекопы и их средства производства, как и ожидалось, выглядели не очень – профессия такая, что в землице Русской с ног до головы каждый божий день. Низкоквалифицированный труд здесь ценится мало, поэтому Ярослав с видимым удовольствием стращал копающих небольшую и неглубокую круглую яму, с которой мы бы легко справились и сами, но профессиональная гордость мастеровых этого не позволила:
- Вы здесь не видали ничего, братцы. Дело важное, сам батюшка келарь за ним пригляд держит. Ежели болтать станете ух несладко придется…
- Все равно разболтают, - проявил скепсис Василий.
- Не видели мы тут ничего, батюшка, вот вам крест, - перекрестился землекоп.
- Не о чем болтать, батюшка – ничего не видели, ничего не знаем, - перекрестился второй.
Круглый, двадцатипятисантиметровой глубины и большего, чем будущий тандыр диаметра мини-котлован вырыли быстро, и, выгнав землекопов, Ярослав вызвал пяток своих прямых подчиненных трудников. Те хорошенько потоптались и попрыгали по дну ямы, утрамбовав землю, и насыпали десятисантиметровый слой щебня. Здесь работы пришлось прервать, и мы отправились на короткую службу – Первый час, освящающую наступивший день.
- Могли бы и больше успеть, - сделал я промежуточный вывод.
- Ты, Гелий, не по годам умен, но молод, - запел старую песню Ярослав. – Давай подумаем – вот ежели ты с первого раза и быстро чего-то новое соорудил, тот, кто работу принимать будет, как рассудит?
- Как? – послушно спросил я, уже понимая к чему он ведет.
- Что проста она, как палка! – развел руками каменщик. – Торопиться нельзя – напротив, нужно делать все очень основательно, с молитвами и рассказами батюшке келарю о том, как нам непросто.
А русичи-то как будто почти с этих вот времен до моих и не изменились!
- Понимаю, - хохотнул я. – Спасибо за науку, Ярослав.
В чем не прав?
Отстояв службу, мы пошли еще немного посмотрели на засыпанную щебнем яму под мои, запрошенные Василием рассказы про дальние страны: про людей с совсем черной кожей, но светлой, пусть и языческой, душой, да про непролазные тропические джунгли с тиграми да обезьянами.
- Обезьяна – она как человек почитай, пусть и тварь неразумная: ищет кусок повкуснее да как поспать подольше, - повеселил я напарников по внедрению новых технологий.
- Сказывали, ты мальчишкам поутру деньги раздаешь, - поделился слухами Ярослав.
Этому можно и рассказать все как есть – не секрет же, просто Никодим раздражает.
- Мне помощник нужен. Не такой, чтобы от нищеты голову терял и на быструю выгоду сорокой бросался, а чтоб думать наперед умел. Я один раз монетки раздал чтобы слух разошелся, второй – уже испытание. Третий раз обещался ничего не давать. Считаю, почти все и придут, а ну как передумаю. На четвертый день придет уже меньше. На пятый… - пожал плечами. – Вот кто на пятый день придет, из тех и выберу себе служку. Грамоте научу, к делу приставлю – будет мне помощник добрый, а не хапнул и в бега.
- Как-то оно… - поморщился Василий. – Малые все ж, а ты – вот так, словно щенка пободрее выбираешь.
- Все мы здесь добрые, православные люди, батюшка, - ответил я. – Да только люди-то – они разные, и я здесь плохого не вижу: сам-то поди бестолочей в шею гонишь.
- Да ты не горячись, Гелий, - поморщился Ярослав. – Правильно говоришь все, только… - вздохнув, поводил ладонью в воздухе.
- Молод я еще, - подсказал я.
Василий заржал:
- А умыл он тебя, Ярослав!
- Острый язык и до беды довести может, - с веселой ухмылкой сложил лапищу в могучий кулак каменщик.
- Ценную голову батюшка Келарь лично бережет, - похвастался я «крышей». – Мир, братья.
- Мир, - согласился Василий.
- Мир, - хмыкнул Ярослав.
В связи с подготовкой к обеду мне пришлось покинуть наш уютный закуток, и в столовой, прихлебывая квасок и жуя гречневую кашу с хлебушком, киселем, репою, огурцами да толченою малиной в качестве десерта (Его Высокопреподобие от удовольствия аж жмурится, в чем, уверен, в глубине души очень раскаивается), я сидел настолько же усталый, «копченый» и пропотевший, как и вчера. Воняю, а что поделать? Все здесь воняют, даже, прости-Господи, батюшка игумен.
За оставшийся день мы с мужиками насыпали на щебень пятисантиметровый слой песка. Не сами, конечно, а при помощи приглашенных специалистов с лопатами. Приняв работу и выпроводив «песочников», Ярослав с мощным зевком потянулся, уселся на доски и решил:
- Ну и довольно на сегодня – пущай уляжется, а мы давайте за наш успех по-маленькой, - отработанным жестом достал из-за стройматериалов закупоренный кувшинчик.
Не хочу пить – там себе изредка позволял, но здесь, где нормальной медицины нет и не предвидится…
- Я тебе улягусь! – раздался из-за изгороди гневный окрик батюшки келаря, а следом, через калитку, к нам вошел и он сам. – Я тебе дам «по маленькой»!
Мастеровые подскочили на ноги и покаянно склонили головы. Я остался сидеть, потому что вины не чувствовал.
- Сидят три лодыря, ворон считают да лясы точат! – исчерпывающе описал нашу деятельность келарь. – Владыко почитай через седмицу в гости прибудет, что мы ему покажем? Круг песочный?! – уничижительно указал на плоды трудов.
- Улежаться должно, батюшка, - мощно оправдался Ярослав, стыдливо пряча кувшинчик за спину.
- Я свою работу справил, батюшка, - оправдался Василий. – Таковой образ и самому Владыке показать не стыдно.
- Харю твою пьяную покажем, - зловеще пообещал келарь. – Ну что, сбирались чрево свое ублажить в труды праведные? – этакий оборот мой «фильтр-переводчик» со старорусского на привычный мне даже не решился тронуть.
- Да я ни капли, батюшка, - плотник выпрямился и перекрестился на храм. – Крест даю!
- Не успел – вот и «ни капли», - ухмыльнулся
