В тени двуглавого орла (СИ) - Тен Эдуард

— Я уверен в том, что королева не знала о готовившемся покушении. — воскликнул Николай.

— Вы верите в это? — Бенкендорф пристально смотрел на императора. — То же самое ответил мне граф на мой непроизвольный протест. Далее он добавил: «Я могу поверить в благородство королей Франции, да и то с большим сомнением, но в благородство англичан никогда. Свинопас никогда не будет рыцарем. Империя, построенная на воровстве, грабеже и пиратстве, никогда не будет жить по рыцарским законам. Она идёт к цели любыми путями, какими бы мерзкими и гадостными они ни были. Главное — результат, выгода и барыш. И уж коль с волками жить, надо по-волчьи выть. Они понимают только силу».

Бенкендорф выговаривал это со скрытой жёсткостью, лишь слегка прикрываясь дворцовым этикетом. Не во всём, но во многом он был согласен с графом Ивановым-Васильевым.

Глава 14

Дубельт ожидал возвращения шефа после еженедельного доклада, вновь перечитывая сводки и рапорты, скопившиеся за неделю. Его неотступно занимала мысль о том, как отреагирует император на известие, что в штабе Кавказского корпуса на протяжении шести лет действовал предатель — агент английской разведки.

Как и все, Дубельт был крайне ошеломлён результатами расследования по делу генштабиста. Столь неожиданная развязка вызвала настоящий переполох в самом штабе, а теперь новость достигла военного министра и Генерального штаба. Вместо того чтобы сделать верные выводы и найти способы предотвратить подобное в будущем, все с лихорадочной поспешностью принялись искать «крайнего», озабоченные лишь сохранением собственных должностей. Обычная реакция военных чиновников на тёплых местах. Наверное, и сам Дубельт переживал, если бы в его штабе обнаружился английский шпион, — усмехнулся он в усы.

— А вдруг и в самом деле такое случится? — Его пронзила неприятная мысль. Он передёрнул плечами, отгоняя страшные помыслы.

Бенкендорф прибыл в управление в четвертом часу пополудни. Лицо его было усталым, а брови грозно сдвинуты.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, — поднялся ему навстречу Дубельт.

— Леонтий Васильевич, извольте ознакомиться с бумагами, подписанными его величеством, и подготовьте приказ об отзыве полковника графа Иванова-Васильева в распоряжение императора.

— Значит, государь одобрил наше представление? — с видимым облегчением выдохнул Дубельт.

— Так точно. Кроме того, отдельным предписанием доведите до сведения графа, что ему надлежит завершить все дела, связанные с местными сообществами. Нам требуются исчерпывающие сведения об Абдулах-амине, расстановке сил в стане горцев и его прогноз на будущее. Одновременно сообщите, что его батальон разворачивается в двухбатальонную бригаду. Формирование сотен и общая структура — на его усмотрение. Командиром бригады назначается князь Долгорукий, а официальным шефом — полковник граф Иванов-Васильев.

Также подготовьте приказ о присвоении ему звания генерал-майора. Держите его наготове, но к подписанию не представлять. Всему свое время. Сперва следует дождаться определенности в делах горцев — кто станет преемником Абдулах-амина? Если этот вопрос прояснится, пусть полковник представит краткий анализ ситуации и возможных для нас последствий.

Помолчав, Бенкендорф спросил:

— А что у нас в военном ведомстве? Какие последствия после известий о предательстве полковника Желтова?

— На генерала Леднёва больно смотреть, Александр Христофорович. Он приезжал к нам, мы предоставили ему всю доказательную базу. Мне кажется, он до сих пор не может поверить в предательство Желтова.

— Почему вы так думаете, Леонтий Васильевич?

— Его фраза: «Может, ваши подозрения в предательстве толкнули его на безрассудный поступок? Убийство жандармов… Вы же не знаете всех обстоятельств».

— Его понять можно, — сочувственно вздохнул Бенкендорф. — Слишком уж дело резонансное. Позорное пятно на всей его службе. Что сообщает Куликов?

— К сожалению, Александр Христофорович, ничего радостного. Даже при поверхностном ознакомлении с делами в Туле, Орле и Ростове возникает множество подозрений в крупных хищениях, превышениях полномочий и иных финансовых злоупотреблениях. Я подготовил подробный доклад.

Видимо, создание особой экспедиции для борьбы с казнокрадством — вопрос назревший. Воры и мздоимцы совсем обнаглели.

— А не слишком ли мы уповаем на графа, Леонтий Васильевич? — устало вздохнул Бенкендорф, задумчиво глядя на стол, заваленный стопками папок и бумаг.

— Александр Христофорович, предлагаемая графом структура — это не новый огромный аппарат, а небольшое подразделение, призванное объединить работу уже существующих органов и определять для них задачи. Военная разведка и контрразведка выполняют свои функции, служба внешней разведки связана с Министерством иностранных дел. Третье отделение и жандармский корпус совместно с Министерством внутренних дел, осуществляют защиту интересов внутри страны. Что может быть логичнее и обоснованнее?

— Хорошо, Леонтий Васильевич. Дождёмся графа и обсудим всё подробнее. Впрочем, мне кажется, мы не до конца понимаем задумку графа. Вы же сами меня убеждали, что он мыслит иначе.

Дубельт слегка смутился.

— Вы правы, Александр Христофорович. Дождёмся полковника.

— Леонтий Васильевич, что из себя представляет князь Курбатов? — спросил Бенкендорф, не отрывая глаз от бумаг. — Коротко!

— Князь Курбатов Анатолий Александрович. Капитан Преображенского полка. Мот, повеса, душа любой компании. Из старого княжеского рода. И с недавних пор, — Дубельт сделал многозначительную паузу, — регулярно замечен в окружении её императорского величества.

— Сегодня я застал его величество в крайней степени раздражения. Причиной, как выяснилось, стал серьёзный раздор между императором и императрицей. Столь шумной и основательной ссоры между ними не припоминаю давно. Мне донесли, что виной всему — настойчивая просьба её величества произвести князя Курбатова во флигель-адъютанты и причислить к собственной свите его императорского величества.

— Вот как?.. — Дубельт усмехнулся, но тут же постарался скрыть дрогнувшие уголки губ. — Теперь реакция государя понятна. Лицо, приближенное к особе императора, осведомлённое обо всех делах… да ещё и чин полковника. Превосходная партия.

— Да, Леонтий Васильевич, молодой человек оказался весьма прытким. Но что побудило её величество на столь опрометчивый шаг?

— Позвольте, Александр Христофорович, даже вникать не хочу в сии деликатные материи, — замялся Дубельт.

— А придётся, Леонтий Васильевич. Придётся.

Соберите мне все возможные сведения о Курбатовев кратчайший срок. Её величество сегодня отбывает в Петергоф — на неопределённое время. Сие, Леонтий Васильевич, является красноречивым намёком на грядущие события. Я не намерен предстать перед государем императором, не имея в руках ясного ответа.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.

Императору Николаю доложили, что её императорское величество Александра Фёдоровна изволит отбыть в Петергоф.

— Её величество неважно себя чувствует, — сообщила фрейлина, графиня Львова, постаревшая и поблёкшая ближайшая дама его супруги.

Николай уже пять лет не делил с женой супружеское ложе. Когда врачи предупредили его величество, что новая беременность может стать смертельной для императрицы, он, повинуясь долгу, прекратил исполнение супружеских обязанностей. Николай по прежнему любил Александру, однако это не мешало ему заводить мимолётные увлечения с женщинами всех сословий — актрисами, мещанками, юными воспитанницами Смольного института.

Но вот уже три года его постоянной любовницей была двадцатитрёхлетняя Елизавета Покровская, дочь покойного полковника гвардии Александра Покровского. Император заметил её ещё на выпускном балу в Смольном институте благородных девиц. Мимолётная симпатия постепенно переросла в прочную связь. Для Елизаветы Николай приобрёл небольшой дом на Васильевском острове, который часто навещал. Разумеется, об этой связи знали все.