Участковый. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел

— Не стоит, — быстро отрезал я. — Секретная разработка. Моя личная. Полная конспирация. Ты же понимаешь. Нужно убедиться, что все работает, нужно вычислить шпиона, а потом уже…

Я сделал неопределенный жест рукой, больше похожий на то, будто мне в голову пришла нелепая мысль рисовать в воздухе вензеля. Что «потом» Семёнов не понял, но на всякий случай несколько раз кивнул.

Затем со значением подмигнул мне, изобразив на лице загадочное выражение, свойственное человеку, причастному к государственным тайнам.

— Ага… Ну ладно. Молчок. Только… Вань, а Федор-то что? Он теперь, получается, герой-любовник? Смотри, какая очередь из баб образовалась — извиняются перед ним.

Я оглянулся. Дворник Федор, все еще бледный как полотно, сидел на лавочке, вокруг него толпились смущенные женщины, наперебой предлагая ему то стакан воды, то валерьянки, то опять-таки борща. Федор в ответ только бестолково кивал, видимо, пребывая в глубочайшем посттравматическом шоке.

— Пройдет, — вздохнул я. — И Федор забудет. Они все забудут. Это… побочный эффект обработки. Амнезия.

На самом деле, я не мог сказать наверняка, что произошедшее не будет иметь последствий. «Справочник» умалчивал о долгосрочных «побочках» для жертв суккуба. Кстати… Я же, получается, только что изгнал нарушителя из мира Яви. А значит, мне нужно писать отчет…

Вернувшись в свое общежитие, первым делом скинул форму, пропахшую подвальной плесенью. Потом метнулся в кухню, нажарил себе целую сковороду картошки, обнаруженной в ящике с номером моей комнаты, стрескал практически все. Самое интересное, я не ходил за продуктами, потому что тупо не до этого было, а они, продукты, один чёрт исправно появлялись. Да, скромненько, без изысков, но тем не менее.

Еще полчаса потратил на то, чтоб написать отчет о произошедшем. Уж что-что, а бумажная волокита для меня дело привычное. Сложил аккуратно листочки в папку с Договором и принялся соображать, как передать отчет начальству. Никакой подходящей идеи в голову не пришло. Я открыл папку, собираясь вытащить исписанную моим почерком бумагу, но… Ее там не оказалось.

— Это что за прикол? — Спросил сам себя, с удивлением пялясь на Договор.

Потом решил, что, наверное, именно таким образом отправляется корпоративная почта, успокоился и рухнул в койку. Сознание отключалось мгновенно, будто кто-то выдернул штепсель из розетки. Последней моей мыслью было: «Черт бы побрал всю эту инквизиторскую службу…»

Утро пришло слишком быстро, настойчиво, с характерным советским акцентом — в лице дежурного по общежитию, который постучал в дверь и прокричал, что кто-то оставил в туалете мусор. И что если этот «кто-то» — я, то мне надлежит немедленно исправить столь вопиющее безобразие. Правда, через минуту то же самое было сказано и соседям, поэтому я особо не стал дёргаться. Тем более, точно был уверен, мусор не мой.

Сполз с кровати, взял полотенце и отправился в душ. Надо было как-то привести себя в порядок. Голова гудела, словно в ней всю ночь гуляла свадьба с тремя баянами.

Потом залил в себя стакан холодного чая, надел свежий китель и поплелся в отдел. Попутно пытался сообразить, где мне постирать тот, в котором был вчера.

В отделении уже во всю шла активная жизнь. Я прямым ходом двинулся в сторону своего кабинета, но сделав несколько шагов, остановился на месте.

В коридоре, неподалёку от «дежурки» происходило нечто крайне невероятное. Капитан Сериков, злобный циник и, лично по моему мнению, редкостная сволочь, с сияющей, почти детской улыбкой раздавал проходящим мимо сотрудникам… конфеты. В руках следак держал огромный бумажный кулёк, откуда он со счастливым выражением лица горстьми вытаскивал сладости.

— Пожалуйста, Мария Ивановна, возьмите, — говорил он местному делопроизводителю, его голос буквально источал елей и почти мироточил. — Вы так хорошо работаете! Спасибо вам за ваш труд!

Мария Ивановна, женщина сорока пяти лет, как и все, привыкшая к едким замечаниям следователя, взяла конфету «Буревестник» с таким видом, будто ей вручили что-то очень опасное.

— Эдуард Платонович… а вы… в порядке? — Осторожно поинтересовалась она.

— Конечно! Как никогда! — рассмеялся Сериков, а потом, заметив, что я стою неподалёку с открытым ртом и пялюсь на него, широко улыбнулся, развел руки в стороны и направился ко мне. — Иван Сергеевич! Доброе утро! Как же рад вас видеть!

Я физически ощутил, как моя челюсть медленно опускается ещё ниже. Семёнов, в этот момент вывернувший из-за угла, замер рядом со мной.

— А что это с ним такое? — Растерянно спросил старлей, с легким испугом глядя на Серикова, который буквально фонтанировал счастьем и любовью к ближним.

— Не знаю… — Ответил я, хотя, чего уж скрывать, прекрасно знал.

Мне ведь Бесов говорил, что после посещения ведьминской бани следак изменится. Просто я не ожидал, что настолько и в такую сторону.

— Товарищ капитан… — осторожно начал я, едва Сериков оказался рядом со мной. — Вы как себя чувствуете?

— Прекрасно! — восторженно сообщил нам с Семёновым Эдик, а потом вообще похлопал меня по плечу, будто мы с ним самые настоящие друзья. — Спасибо вам, Иван Сергеевич! Вы потрясающий человек! Если бы не вы, я бы никогда не побывал в таком замечательном месте и не прошел бы курс… очищения. Это был ценный опыт. Очень ценный.

Следак сунул мне в руку целую горсть конфет. Я молчал, не в силах найти слов.

— Он с утра такой, — Тихонько сообщил нам с Семёновым один из оперов, проходивший мимо. — Всех благодарит, всем улыбается. Капустину даже предложил помочь с отчетом. Капустин, чуть в обморок не упал. Я, говорит, пять лет с ним работаю, он мне ни разу «спасибо» не сказал, а тут… помощь.

Семёнов испуганно посмотрел на меня.

— Вань, а он не… того? Может, тоже какая-нибудь зараза прицепилась? Не опасно это?

— Это последствия… банных процедур, — выдавил я. — У Эдика вчера случилось оздоровление. Полная перезагрузка морального облика.

— Ну, если оздоровление… — Семёнов недоверчиво покосился на сияющего Серикова, который уже отошел от нас и теперь двигался по коридору в сторону лестницы, направо и налево раздавая конфеты. — Только как-то жутковато. Лучше бы он вел себя, как раньше. Это привычнее.

— Ага… — Буркнул я, а потом, решив воспользоваться моментом, рванул вслед за Сериковым.

— Товарищ капитан, по делу Воронова появилась зацепка. Наш студент ехал в Геленджик, к некой Марии Зотовой. Нужно сделать запрос, проверить… — Начал я, ожидая в ответ сарказма, подколов, вопросов об источниках. Но следак засиял еще сильнее. Будто я сообщил ему самую лучшую новость столетия.

— Прекрасно! Блестящая работа, Иван Сергеевич! — Он снова хлопнул меня по плечу. — Молодец! Я немедленно дам указание отправить запрос в Геленджик! Все силы — на раскрытие! Если что, обращайтесь, рад помочь коллеге!

Эдик кивнул мне, повернулся и пошел к своему кабинету, продолжая на ходу распихивать конфеты ошалевшим от столь странного поведения сотрудникам.

— Нет, это ненормально, — пробормотал Семёнов. — Сейчас конфеты, а потом что? Он нам цветы на столы ставить начнет? Ладно. Идем. Дело не в проворот.

Мы со старлеем направились к комнате, где обитали участковые, но нас перехватил Капустин. Вид у старшего участкового был крайне взволнованный.

— На рынке! — выпалил он. — Спекулянт! Фарцовщик! Торгует иконами и крестиками, наглец! Уже третью облаву сорвал! Ребята из БХСС его тихо ненавидят. Хитрая сволочь. Если чует, что его собираются брать, сворачивается за секунды и — юрк! След простыл! А главное, никаких зацепок, никаких хвостов.

— Здо́рово. — Нахмурился я. — Мы при чем?

Тут же, в ответ, со стороны Капустина и старлея мне прилетели такие возмущенные взгляды, что я предпочел заткнуться и вспомнить, в каком времени нахожусь.

— Борьба со спекулянтами — дело чести для любого милиционера. — Торжественно сообщил мне Капустин, — Статью 154 УК РСФСР, вообще-то, надо чтить. Не находишь, лейтенант? Конкретно этот спекулянт, похоже, особенно ловок. Он уже несколько раз обводил вокруг пальца наших «коллег». Мы должны помочь.