Ложная девятка. Пятый том (СИ) - Риддер Аристарх

Ну, опять же, я не знаю, насколько можно верить советскому телевидению. Тут, как говорится, за что купил, за то продал.

На приеме в Федерации футбола СССР нам, футболистам московского «Торпедо», утвердили заграничную командировку, притом утвердили не куда-нибудь, а в Италию. Летом шли разговоры о том, что в рамках моего будущего перехода «Торпедо» сыграет как минимум один товарищеский матч с «Ювентусом». А сейчас этот один матч превратился в целую серию встреч с итальянскими командами. Притом помимо «Ювентуса» «Торпедо» сыграет сразу с несколькими клубами как серии А, так и серии Б. А все это дело будет во время паузы в итальянском чемпионате. Она достаточно короткая, но в любом случае 10 дней в Италии в очень плотном ритме нам обеспечены.

В Италию мы летим 22 декабря. При этом в этот же день у нас будет самая настоящая культурная программа, притом связанная с футболом. Прилетаем мы в Рим утром, затем нас ждет самолет до Турина. А вечером мы в полном составе приглашены на матч «Ювентус» — «Лечче». Этой игрой Старая Синьора закрывает первый круг чемпионата Италии сезона 85/86. И синьор Аньелли от щедрот пригласил все «Торпедо» на эту игру, притом в ложу почетных гостей. Жест, конечно, широкий, тут сказать нечего.

Ну а уже 24-го у нас на том же самом стадионе «Коммунале» будет товарищеский матч с «Ювентусом». 26-го мы играем с «Пизой». 29-го — с молодежным составом «Ювентуса». 1 января — с Монцой

Ну а закончим мы все 4-го, когда сыграем с Кампобассой.

Все эти игры будут оплачены достаточно щедро, так что из поездки мы вернемся, значительно пополнив свой бюджет. Само собой, речь идет о футболистах. Сколько получит «Торпедо» и получит ли вообще — этого, естественно, никто из нас не знал. Не знали, и нам никто не собирался такие вещи рассказывать.

Потом мои одноклубники, счастливые и довольные, отправляются в заслуженный отпуск. А я вместе с еще несколькими торпедовцами меняю одну заграничную командировку на другую. 8 января сборную Советского Союза ждет третий международный турнир в Марбелье. И там мы проведем несколько матчей против команд из ФРГ — ту же «Саарбрюккен», «Байер» 04. А дальше уже все зависит от того, выйдем ли мы в плей-офф этого турнира.

Так что скучать зимой мне точно не придется. Тем более что спустя 10 дней после матча с «Байером» мы в Испании проведем товарищеский матч с испанцами. А потом в феврале поедем в Мексику.

И повторюсь — все это вместе, этот плотный график «Торпедо» и сборной Советского Союза, говорил, вернее даже не говорил, а буквально кричал о том, что какие-либо попытки Соединенных Штатов подвинуть Советский Союз с международной арены терпят крах.

И на самом деле это интересно, что грозная речь в Конгрессе США — а в советской прессе ей посвятили достаточно много времени и напечатали полностью и без купюр — была очень эмоциональной и содержала в себе массу различных призывов, которые могли бы испугать. Но по факту у наших «партнеров» не получилось — может быть, пока не получилось — вообще ничего. Советский Союз стоит глыбой, и глыба эта колебаться не собирается.

Начало декабря, помимо вот этих всех вихрей враждебных, которые веяли над советским спортом, принесло еще и достаточно большое изменение в советском футболе. И надо сказать, что к этим изменениям я тоже приложил руку.

Историю с инфарктом Стрельцова, который только-только выписался из больницы и сейчас проходил курс санаторно-курортного лечения в Краснодарском крае, мной не была забыта. И сразу после приема в Федерации футбола, где мне, товарищу Топорнину, хотелось не руку пожать, а в рожу плюнуть, я отправился в Моссовет. Не сразу, конечно, на следующий день, но суть от этого не меняется.

Я отправился в Моссовет не просто так, на экскурсию, а для того, чтобы поговорить там с новым руководителем этой организации, а именно с Валерием Тимофеевичем Сайкиным. Мой, можно сказать, крестный отец в советском футболе сменил просторный кабинет заводоуправления ЗИЛа на еще более роскошный в Моссовете, став председателем.

Вот, и я решил поговорить с ним на тему Топорнина и попросить, а может быть, и потребовать справедливости в отношении Стрельцова и Топорнина. И как это ни странно, едва я заговорил, как Валерий Тимофеевич откинулся в своем кресле и, не дав мне продолжить, прервал меня и сказал:

— Слава, я тебя прекрасно понимаю, но не трать свое время, да и мое тоже. Лучше нам поговорить о чем-то более приятном. А с Топорниным вопрос уже решен.

— Как решен? — недоверчиво спросил я.

— А вот так. Это пока секрет, но Борис Николаевич с 1 января 1986 года уже не будет председателем Федерации футбола СССР.

— Надо же! — обрадовался я. Значит, не только я был в ярости от того беспредела! — не ожидал если честно.

— Если ты думаешь, что только ты один был возмущен поведением Топорнина в сентябре и тем, что он довел Стрельцова, то ты ошибаешься. Тогда я промолчал и делать ничего не стал, но только потому, что председатель Моссовета имеет более громкий голос, чем директор ЗИЛа. И это при том, что, будучи директором ЗИЛа, я уже был достаточно влиятельным человеком. Но Топорнин — креатура сразу нескольких членов ЦК, поэтому, чтобы его свалить, мне нужно было больше политического веса. А сейчас я уже председатель Моссовета — это немножко уже другой уровень, поэтому у нас все получилось. И Борис Николаевич будет освобождён от занимаемой и вернется в свой институт.

— Вот как! — обрадованно воскликнул я. — Здорово! Спасибо, Валерий Тимофеевич!

Я протянул руку для рукопожатия, и Сайкин ее мне с удовольствием пожал.

— А кто же у нас теперь председателем-то будет? — спросил я. — Раз Топорнина снимают, наверняка же есть и кандидатура его сменщика?

— Конечно есть, — утвердительно сказал Сайкин.

— И кто же это?

— Друг твоего тренера.

— Какого из трех? — усмехнулся я.

— Да, на самом деле можно сказать, что новый председатель Федерации футбола СССР, хоть и спартаковец, но с обоими торпедовскими тренерами в очень хороших отношениях. Новым председателем Федерации футбола СССР назначат Никиту Павловича Симоняна. Знаешь такого?

— Конечно знаю! Как не знать? — ответил я. — Симонян — это величина, его грех не знать.

И когда я услышал фамилию Симонян, то я действительно обрадовался, потому что Никита Павлович показался мне во время нашего с ним знакомства, которое произошло еще в 83-м году — то бишь, два года назад — очень здравым стариканом, который действительно болеет и живет футболом. Ну да, спартаковец, но кто не без греха?

Зато он действительно в достаточно близких отношениях как с Ивановым, так и со Стрельцовым. И вместе с ними Симонян выигрывал Олимпийские игры в Мельбурне. И хоть это и произошло практически 30 лет назад, но все равно чувство локтя у игроков той команды сохранилось.

Я достаточно часто видел Симоняна у нас на базе, куда он приезжал как к Иванову, когда тот был тренером «Торпедо», так и к Стрельцову. Притом в гости к Эдуарду Анатольевичу Никита Павлович приезжал чуть ли не чаще, чем к Иванову. И в больнице Симонян тоже навещал Стрельцова, так что да — новый председатель Федерации футбола СССР, пусть и выступал, и тренировал одного из наших непримиримых соперников, но был в прекрасных приятельских, а может быть, даже и в дружеских отношениях со Стрельцовым. Что не могло не радовать.

Время, которое у меня оставалось перед итальянским вояжем «Торпедо», я потратил на решение своих проблем в институте, которые у меня, как это ни странно, появились. Вот вроде бы я и главная суперзвезда советского футбола, и гордость «Торпедо» и ЗИЛа, но руководству ВТУЗа в какой-то момент резко разонравилось то, что один из его студентов практически не появляется на занятиях. И с меня стали требовать не только посещаемость, но и успеваемость.

Кстати, с точно такими же проблемами столкнулись и Юра с Колей Савичевыми. И решение приняли мы практически одновременно. Первыми ВТУЗ покинули ребята. Вслед за ними и я перевелся в Московский областной государственный институт физической культуры, который нам куда больше подходил, так как это был все-таки профильный институт для спортсменов. А второе — там была еще и военная кафедра. Сейчас это очень важно.